Воровка чар (Дилогия) (СИ) - Сокол Анна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Я отряхнулась, словно зверь.
Учитель Риона едва не полз за магом, чтобы коснуться. Теперь, я знала, что изображено на третьей фреске. Там изображена смерть. То, что я видела, не имело право на существование.
Дамир догнал мага и коснулся. На краткий миг на лице зеркального появилось удовлетворение, тут же сменившееся алчностью. Для него ничего не имело значения, ни друзья, ни враги, ни убеждения. Ничего. Только чужая сила. Он походил на умирающего от жажды.
Смотреть на это было неприятно. И стыдно, будто увидела нечто запретное. Чужие слабости всегда стыдны. А свои еще стыднее. Я не хотела видеть, как Дамир пьет силу. Не хотела чувствовать зависть. Я была голодна и больше всего на свете хотела присоединиться к бывшему действительному.
Руки дернула боль, я посмотрела на Вита. Он смертельно устал. Устал так, что лечь и закрыть глаза, казалось почти благом.
Маги разошлись в стороны, держа в руках артефакты. У них есть один удар. Последний удар. Они нанесут его, но они все равно проиграют. С этой поляны уйдет только один. Тот, кто все это придумал и осуществил. Не ради Тарии, не ради блага или мира во всем мире. А ради себя. Он хотел безграничной силы. Он ее получил. Вот и все. И теперь все, кто знает об этом, умрут. И союзники, и противники. Все. Даже Лиэсса умерла бы. Лиска, о которой он даже не спросил. Женщина, которая говорила о нем, как о боге.
У зеркального нет ни друзей, ни семьи, ни близких, только тарелки.
— Вот, за это мы их убиваем, — едва слышно прошептал седовласый, ни к кому конкретно не обращаясь, и позвал: — Дамир, ты ведь знаешь, что мы должны сделать?
Над горизонтом показались первые лучи восходящего солнца. Они легли на наши лица пятнами света и пятнами тьмы. Учитель Риона встал, отряхивая руки от грязи, хотя они были чисты. И измазаны в крови по локоть.
Седовласый чаровник что-то торопливо чертил на черной земле, второй — ногой расчищал место с другой стороны фонтана. Удар с помощью артефактов...
— Нам нужно время. Минута, не больше, — сказал седовласый, торопливо рисуя в грязи знаки. Он не поворачивал головы, но говорил. Для меня:— Дайте нам эту минуту.
Вряд ли их волновал вирийский чернокнижник и оборванная девчонка. Их не волновал даже Михей и раненый лучник. Их не волновала затаившаяся в кустах притвора, готовая в любой момент ступить на дороги другого мира, но почему-то до сих пор не сделавшая этого. Что же Вит ей сказал? Что пообещал?
Им нужна минута. Всего минута.
Дамир сделал шаг к чернокнижнику, и руки его дрожали от желания прикоснуться.Михей ругался. Михей да я… Что мы можем?
— Дамир, — позвала я, едва соображая, что делаю. И чего делать не должна. — Здесь есть блюдо повкуснее порченой крови.
В словах слышалась бравада. Отчаянная, жалкая, но все же. Я спрятала руки за спину, чтобы он не видел, как они дрожат. Как было бы проще, если бы Вит все же убил меня там у трактира. Для всех проще. Особенно для меня. Иногда смерть — это благо.
Я снова вспомнила Оську-гончара. Нашла, о ком думать на смертном одре. Но мысли, что я так тщательно прятала даже от самой себя, словно выпущенные из чулана мыши разбежались в разные стороны.
Дамир посмотрел на меня, и тяжесть его взгляда, едва не заставила меня пожалеть о сказанном. Тут и в самом деле было блюдо повкуснее чернокнижника. Например, зеркальный маг.
Я попятилась, уперлась спиной в полуразрушенную чашу фонтана и замерла.
Источник пел. В знакомую мелодию вплетались новые ноты — боль, гнев, потрясение. Музыка то взлетала тонкими нотами, то гремела оглушительно низкими раскатами. Наши сердца еще бились.
Учитель Риона выпрямился. До чернокнижника всего два шага, до меня четыре. Кто из нас? Кого он выпьет первым?
Вит выругался. Но я смотрела только на бывшего действительного, а тот смотрел на меня. Хорошо. Не дай ему отвернуться, не дай подумать о ком-то другом.
Когда Оське перебило спину телегой, он долго кричал. Не час и даже не два. Он кричал несколько дней от боли в ногах, которых больше не чувствовал. Никто не знал, что делать. Денег на целителя не было. Конечно, если бы скинулись всем селом, да послали гонца в Вышград… Но скидываться никто не хотел. Медные черни, так любовно выменянные на ярмарке, лежали в глиняных крынках под полом. Все смотрели друг на друга и молчали.
А Оська орал от боли. Его жена и брат отдали бы все. Если бы это «все» у них было.Иногда у нас нет того, что мы хотим отдать.
Дамир обошел Вита. Значит, первой стану я, а не чернокнижник. Глаза вдруг защипало. Вот только плакать не смей, Айка. Не сейчас. Не перед ним.
Учитель Риона встал напротив, разглядывая меня с интересом и… голодом, словно диковинное блюдо типа пахлавы, что привозили ярмарочные купцы из-за Тесеша, а мы бегали в лавку смотреть, нас прогоняли, но мальчишки возвращались снова и снова.
— Тшш, — ласково проговорил Дамир, я поняла, что все же плачу. — Я ничего не сделаю тебе, глупая.
Голос был тих, он был мягок, и ему было так легко поверить.
Дамир положил руки на раскрошившийся бортик фонтана, совсем рядом с моими. Он сжал и разжал ладонь. Сжал и разжал. А потом поднял руку и осторожно отвел со щеки прядь моих волос. Очень осторожно, чтобы не дай Эол, не коснуться кожи.Иногда предвкушение намного слаще, чем первый укус.
— Что будет, если встретятся два зеркальных? — спросила я у Дамира.
— Я не знаю, — с улыбкой ответил он.
— Кто кого убьет? Кто перетянет всю силу?
Он продолжал улыбаться, но рука у лица дрогнула. Я видела, что он сдерживается из последних сил, что еще миг и…
— Есть только один способ узнать, — торопливо прошептал бывший действительный, склоняясь все ниже и ниже к моему лицу. Мужская ладонь разжалась, локон упал на щеку.
И я поняла, что он хочет меня поцеловать. Снова. Последним смертельным поцелуем. Эта идея нравилась ему настолько, что мужчина не мог сдержаться, не мог остановиться. И какой-то своей частью я понимала его, понимала нетерпение и голод.
— Нет, — закричал Вит. — Нет, Айка, не надо.
Но я знала, надо, если я хочу спасти хоть что-то. Кого-то…
Губы Дамира были черными, вымазанными в грязи. Мои были разбиты в кровь магическими щитами. От него смердело потом и грязью, от меня наверняка пахло не лучше. Сосуды в его глазах полопались, ноздри раздулись…
И все-таки я не выдержала, не смогла пересилить себя и позволить ему прикоснуться. Не таким должен быть мой последний поцелуй.
Я сама подалась вперед, чуть отвернув голову, и его губы скользнули по щеке, пачкая кожу грязью. Щека к щеке. Плоть к плоти, магия к магии, голод к голоду.
Кто победит? Маг, только что осушивший нескольких демонов? Или девчонка, всего лишь отведавшая умирающего мага?
Исход предрешен. Это — как перетягивание каната, если с одной стороны поставить самого сильного парня деревни, а с другой стороны привязать козу.
Пальцы соскользнули с крошащегося камня прямо в плескающуюся и играющую тысячей сердец силу. Прикосновение Дамира было похоже на хруст ломкого листа, что осенью упал с ветки дерева, если движение вообще можно сравнивать со звуком. Во рту стало сухо, словно кто-то разом выпил из меня все силы. Руки ослабели, хвост задрожал, в груди поселилась ноющая боль…
И лишь пальцы продолжали касаться фонтана.
Говорят, что источник откликается магу лишь раз в жизни, до краев наполняя резерв. Всего один раз. И сколько бы потом не взывал чаровник, природа остается глуха к его мольбам. Еще недавно Дамир упал в эту чашу, и вышел из нее точно таким же голодным, как и раньше.
Вот только я никогда ничего не просила. Мне не дали этого сделать.
Я не знала, как чаровники взывают, какие при этом произносят слова, какие песни поют и танцы танцуют. Но это не имело значения. Я просто попросила:
«Помоги мне. Дай силы!»
И все. Четыре простых слова, которые я даже не произнесла вслух. Четыре слова, изменившие все.
«После ритуала ты уже не будешь магом. Мир тебя не услышит, — сказал мне когда-то учитель Риона. — Не услышит и не откликнется».
