Шпора дракона - Грабб Джефф (мир книг .TXT) 📗
Джиджи вскрикнул от неожиданности и обернулся. Увидев маленького осла, он рассмеялся.
— Какой славный ослик, — сказал Драконошпор.
Он протянул руку, чтобы погладить ее, но Оливия отпрянула назад. Передней ногой она подтолкнула кошелек Джиджи.
— Что это? Мой кошелек! — рассмеялся он, поднимая кошелек и отряхивая его от грязи. Его вовсе не украли. Я выронил его из кармана, выходя из дома. — Джиджи сунул его в карман, снова оставив шнурок висеть снаружи.
«Нет! — подумала с тревогой Оливия. — Это я принесла его тебе, идиот! Ты должен превратить меня обратно в хафлинга». Она попыталась схватить зубами шнурок, но Джиджи шлепнул ее по морде, и Оливия промахнулась.
— Глупое животное. Это не для того, чтобы есть, — сказал он, запихивая шнурок в карман. А почему ты бродишь в моем саду? А?
Оливия расстроенно смотрела на Драконошпора.
— Это Томас, видимо, купил тебя. Значит были причины. Он всегда с умом тратит мои деньги.
Оливия хотела сказать, что Томас не покупал ее, но, конечно, смогла только заржать. Зато уж заржала она громко.
— Тихо. Ты разбудишь соседей. Томасу не следовало оставлять тебя здесь.
Ты, наверное, сжевала свою веревку. Лучше отвести тебя в стойло. С этими словами он расстегнул пряжку своего ремня.
Глаза Оливии расширились, она отскочила от молодого дворянина. Она снова заржала, на этот раз от страха. Оливия ударила ногами в ворота, но они не открывались. Она дернулась вправо, но Джиджи успел сделать из своего ремня петлю и набросил ей на шею.
Оливия прыгнула, надеясь вырваться, но рука Джиджи оказалась слишком твердой. Оливия начала задыхаться.
Это точно была худшая ночь в ее жизни. Она увидела, как убили ее лучшую подругу. Когда Оливия узнала убийцу, это стало для нее ударом. Теперь ее перепутали с животным. Совсем унизительно. Худшим было то, что она была вынуждена послушно идти рядом с Джиджи в его сарай.
— Ромашка, — тихо сказал Драконошпор, открывая дверь и заводя Оливию внутрь, — я привел тебе подружку.
Джиджи зажег масляную лампу рядом с дверью. При свете сарай казался теплым и-удобным. Своими ослиными глазами Оливия увидела легкую коляску, выкрашенную зеленым и желтым и два стойла, в одном из которых стояла гнедая лошадь.
Второе стойло было пусто, и Джиджи повел Оливию туда. Он суетился, как хозяин, пытающийся поудобнее устроить гостя. Но в его не слишком трезвом состоянии это получалось не очень хорошо.
Он положил только половину от необходимого Оливии количества соломы, зато насыпал вдвое больше зерна, чем лошадь может съесть за день, и расплескал по полу воды больше, чем налил в ее корыто.
Оливия сунула морду в лохань и стала жадно пить. Напившись, она лениво оглянулась вокруг.
На стене висел портрет мужчины с орлиным носом, темными волосами и пронзительными голубыми глазами. В руках он держал лютню. На плаще был серебряный значок. Глаза мужчины на картине смотрели на Оливию, проникая прямо в ее душу. Инстинктивно Оливия попятилась назад и тревожно заржала. джиджи посмотрел, что так испугало ослика. Было похоже, что портрет слегка испугал и его, но только на секунду. Потом он рассмеялся, подошел к стене и снял картину.
— Нечего пугаться, — успокаивающе сказал Джиджи. — Посмотри, глупая. Он поднес картину к ее морде.
— Это всего-навсего мой древний предок. Он давно умер. Нечего его опасаться.
«Нет, — подумала Оливия. — Он вовсе не мертв, и это не какой-нибудь предок, и он очень опасен. Это Безымянный Бард, сумасшедший убийца».
— Его имя было где-то здесь, — пробормотал Джиджи рассматривая холст, — как странно, имя закрашено.
«Да, арферы постарались, чтобы люди забыли его имя», — подумала Оливия.
— Неважно, — сказал Джиджи. — Это какой-то Драконошпор. Все Драконошпоры так выглядят. Кроме меня, конечно. Я, видишь ли, в свою мать.
Джиджи повесил картину обратно и предложил Оливии горсть овца, подслащенного мелиссой.
— Видишь? Ням-ням, — сказал он.
Превращенная в осла хафлинг фыркнула и отказалась.
— Не хочешь? Ну я оставлю его здесь на случай, если ты ночью проголодаешься.
Джиджи ссыпал овес обратно в ведро и оставил ведро около стены.
— Спокойной ночи, — сказал он и пощекотал Оливию за ушами, прежде чем та успела отскочить. Он снял с нее ремень и вышел из стойла, заперев за собой дверь. Перед тем как выйти из сарая, Джиджи погасил лампу.
Оставшись в темноте, Оливия задумалась.
«Мне нужно найти способ выбраться отсюда. Надо найти кого-нибудь, кто превратит меня снова в хафлинга. Мне нужно отомстить за смерть Джейд».
Она могла думать только о Джейд.
Ей было выгодно находиться рядом с Джейд как ни с кем другим раньше.
Конечно, это была практическая выгода. Как и Элию, Джейд нельзя было найти с помощью волшебства, это распространялось и на ее спутников. Джейд с удовольствием слушала песни Оливии, не то что Элия, любившая сама петь гораздо лучшие песни, чем постоянно возбуждала ревность хафлинга. А самым важным было то, что Джейд была лучшей подругой Оливии.
Девушка являлась превосходным спутником. Ей нравилось все, что делала Оливия: торжества с едой и выпивкой, сплетни, путешествия — и не только при хорошей погоде — встречи с новыми людьми. Оливия однажды подумала, что если Элия получила дух и душу от паладина, то Джейд получила все это от хафлинга.
Это объясняло, почему Оливию так тянуло к девушке. Так это или нет, но шесть дней, пока Джейд с ней не было, Оливия чувствовала себя так одиноко, как никогда.
Она не только скучала по девушке. Оливия очень беспокоилась за нее.
Хафлинг предполагала только одну причину, по которой Джейд могла пропасть, но ей не хотелось подходить к лорду Садкару и спрашивать: «Вы арестовали мою подругу Джейд за то, что она украла кошелек»? Тем более, это никак не помогло бы Джейд. Оливия обыскала весь город. Хафлингу не хотелось, чтобы подруга заподозрила, что Оливия следит за ней, но она ощущала ответственность за судьбу девушки.
Оливия почувствовала эту ответственность, когда первый раз увидела Джейд в городе Арабеле. Та попыталась увести кошелек у пурпурного дракона. Техника Джейд была великолепна, но драконы не расплачиваются ничем, кроме королевских расписок, которые штатским иметь запрещено. «Если никто не предупредит об этом девушку, — подумала Оливия, — ее талантливые пальцы пропадут зря». Хафлинг поняла, что является лучшей кандидатурой на роль наставницы, подобно тому, кем был для Элии паладин-сауриал. «Кто может сделать это лучше меня? — решила Оливия. — Ведь я знаю о ней, наверное, больше, чем она сама о себе знает, а кроме того, мы занимаемся одинаковым промыслом».
Тем не менее Оливия была удивлена тем, как быстро Джейд приняла предложение стать ее ученицей и тем, насколько девушка доверяла ей. Поэтому Оливия думала о Джейд, как о собственной дочери. Очень большой, но горячо любимой дочурке.
Когда Джейд сказала ей, что навещала семью, Оливия почувствовала приступ ревности. Что это за родственник, который держал у себя Джейд шесть дней, соблазняя ее волшебными мешками и черт знает чем еще? А теперь из-за него Джейд убита.
«Джейд погибла из-за тебя, — упрекала себя Оливия. — Ты же поняла, что в этом человеке было что-то темное. Почему ты не остановила ее? Если бы ты была настойчивее, она осталась бы жива. Ты больше никогда ее не увидишь».
В своем ослином обличий Оливия не могла плакать и от отчаянья начала биться головой о дверь. Ромашка тревожно заржала.
С трудом Оливия взяла себя в руки. Или в копыта. Она вздохнула и выпила еще воды.
«Это не только из-за меня, — зло подумала Оливия. — Ведь это Безымянный убил ее. Хотя зачем ему нужно было убивать одну из копий Элии?»
«Вспомни, Оливия, — сказала она себе, — он всегда был ненормальным. И у него были свои ненормальные причины».
Первым, что пришло в голову Оливии была мысль о том, что Безымянный разозлился на Джейд, за создание которой был частично ответственен из-за того, что та стала воровкой.
