Вспомни меня (ЛП) - Бобульски Челси (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt, fb2) 📗

— Так… это всё? Нам больше не нужно это организовывать?

— Это всё.

Я хочу спросить его, почему ему потребовалось так много времени, чтобы закончить, но не хочу показаться надоедой, поэтому делаю глоток и пытаюсь придумать, что ещё сказать вместо этого.

Мой взгляд останавливается на биографии Тедди Рузвельта, выглядывающей из его сумки.

— Так… ты любишь историю? — спрашиваю я, указывая на книгу.

— Люблю, — говорит он. — Я планирую получить двойную специализацию в колледже. История и сценарий. Я глубоко убежден, что визуальные медиа это лучший способ сохранить историю для масс или, по крайней мере, снова сделать её интересной для них.

Он закручивает крышку на бутылке и засовывает её в задний карман.

— На самом деле, именно поэтому я был так взволнован, когда мама рассказала мне об этом проекте. Я уже некоторое время работаю над сценарием о «Гранд Отеле», но всё время застреваю. Я подумал, что близкое и личное знакомство с некоторыми первоисточниками поможет прояснить несколько сюжетных идей.

— Есть какие-нибудь успехи? — спрашиваю я.

— Пока нет, но всегда есть надежда, верно?

— Это то, что они мне говорят.

* * *

Я не собираюсь проводить в кладовке весь день, вдыхая пыль и гниль прошлых поколений, но когда я листаю сухие, потрескивающие бумаги и натыкаюсь на старые фотографии и случайные предметы — потёртые бумажные конверты, бумажные веера и старинные серьги, — я обнаруживаю, что меня поглощают эти миры, которые существовали давным-давно. Часы превращаются в минуты, а минуты превращаются в секунды. Это почти как если бы мы с Максом вошли в пространство, где на берег выкинуло бы обломки времени, которые погребли бы под собой проходящие часы, так что время больше не кажется линейным, а то и вообще не имеет никакого смысла.

Даже Макс, который, как я думала, наверняка задаст мне миллион вопросов о моей жизни во время работы, едва произносит два слова, пока его телефон не звонит с напоминанием об обеде. Каждый из нас берёт по сэндвичу в кафе. Макс предлагает отпустить меня на остаток дня, но дождь всё ещё идёт, так что я не упускаю отличный пляжный день или что-то в этом роде, и мои ноги направляются обратно в подвал, прежде чем мои губы успевают сформулировать ответ.

В четыре часа Макс относит первую коробку в вестибюль, а я начинаю собирать вторую.

— Осторожнее там, — говорит мне Макс, когда возвращается. — Пол мокрый.

Я заканчиваю упаковывать коробку и поднимаю её, слегка отклоняясь назад и прижимая к животу. Гроссбухи тянутся так высоко, что я едва могу видеть поверх них. Я переношу вес коробки на правое бедро и наклоняю голову влево, проскальзывая через открытую дверь в коридор подвала.

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, держась правой стороны стены. Зал извивается и превращается в извилистый лабиринт передо мной, пока я пробираюсь сквозь толпу покупателей, разглядывающих витрины, мой шаг замедляется, когда мои ноги ступают по скользким, влажным от дождя полам.

Я слишком занята, наблюдая за группой детей, бегущих в магазин игрушек, чтобы заметить лужу под ногами, а когда замечаю, уже слишком поздно.

Мой каблук скользит по полу, и я издаю тихий вскрик, когда коробка врезается во что-то твёрдое. Стена? Нет, стены не издают звуков «омф». Гроссбухи взмывают в воздух, их кожаные обложки и пожелтевшие страницы внутри хлопают, как цыплята, пытающиеся взлететь. Коробка выпадает из моих рук, и кто-то протягивает руку, пытаясь удержать меня, но наши конечности переплетаются, и мы оба падаем. Одна из их рук обхватывает мой затылок, притягивая моё лицо к своей груди. Чистый аромат сандалового дерева, цветов лимона и свежего белья окутывает меня за секунду до того, как человек приземляется на меня сверху. Рука, держащая мой череп, с треском ударяется об пол.

Время замедляется.

Я не чувствую ничего, кроме прикосновения пальцев к волосам, прикосновения мягких волокон рубашки к моей щеке, осторожного веса чьего-то тела поверх моего. Я не слышу ничего, кроме неровного дыхания и гулких ударов гроссбухов об пол.

А потом я поднимаю глаза.

Его глаза, окруженные густыми ресницами и обрамленные прямыми тёмными волосами, которые нависают над нами, как занавес, отгораживая от остального мира, расширяются в шоке. Его губы приоткрываются, а руки сжимаются вокруг меня. Мой взгляд блуждает по его лицу, по острым скулам и квадратной челюсти, останавливаясь на маленькой ямочке на подбородке. Я хмурюсь, глядя на эту ямочку, и на внезапное, непреодолимое желание провести по ней пальцами.

Должно быть, у меня сотрясение мозга.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Я делаю глубокий вдох.

— Наверное.

Его руки вокруг меня превращаются в камень. Морщинки беспокойства вокруг его глаз исчезают, и его взгляд становится холодным.

— Смотри, куда идёшь в следующий раз, — рычит он.

Я так ошеломлена, что ничего не говорю, когда он тянет меня вверх. Медленно, как будто выходя из транса, мой мозг регистрирует сразу несколько вещей. Сухая швабра, лежащая на полу — край золотого бейджа с именем на рубашке моего спасителя, — лужа, которая выбила почву из-под меня, и которую он, должно быть, вытирал. Что сделало бы его… кем? Уборщиком? Он выглядит не намного старше меня, может быть, лет восемнадцать, и я удивляюсь, почему восемнадцатилетний парень предпочёл работу уборщика чему-то более гламурному, особенно когда этот парень выглядит как модель «Кельвин Кляйн».

И затем мой мозг фиксирует тот факт, что он собирает бухгалтерские книги и запихивает их обратно в коробку, в то время как я просто стою и таращусь на него.

— Ты не обязан этого делать, — внезапно говорю я, присаживаясь на корточки рядом с ним.

Он хватает последнюю бухгалтерскую книгу и швыряет её поверх остальных.

— Это уже сделано, — говорит он, берёт швабру и направляется в вестибюль.

— Спасибо за помощь, — огрызаюсь я в ответ, и в моём голосе звучат нотки, совсем не похожие на благодарность.

Я понятия не имею, слышит ли он меня. Он просто продолжает идти, сворачивает за угол и исчезает из виду.

— Придурок, — бормочу я себе под нос.

Я жду ещё несколько секунд, просто чтобы уменьшить свои шансы снова столкнуться с ним, затем беру коробку, мои руки дрожат под её тяжестью, и направляюсь к стойке регистрации.

ГЛАВА 13

ЛИЯ

ОБОЙДЯ ПЕРВЫЙ ЭТАЖ ОТЕЛЯ, пройдя мимо женского бильярдного зала, библиотеки и шахматной комнаты, мама останавливается у стойки регистрации, чтобы спросить, где разместился бридж-клуб отеля в понедельник днём. Я бреду к дверям, ведущим во внутренний двор, мой взгляд скользит по различным фруктовым деревьям и тропическим растениям, останавливаясь на работнике отеля, сажающем лимонное дерево. На нём коричневые вельветовые брюки и подтяжки поверх белой рубашки, которая облегает его широкую мускулистую спину. Он проводит рукой по лбу, откидывая назад волосы…

Алек.

Моё сердце учащенно бьётся. Я оглядываюсь на маму, но она окружена группой женщин и не обращает на меня ни малейшего внимания. Я делаю глубокий вдох и вхожу в открытые двери.

— Ещё одно из ваших многочисленных занятий, мистер Петров? — спрашиваю я.

Алек смотрит на меня.

— Я обладаю множеством талантов, мисс Сарджент.

— Я могу это видеть.

Он кладёт лопату и вытирает перепачканные грязью руки о штаны. Капля пота скатывается по его шее к ключице, исчезая под рубашкой. Мои глаза инстинктивно пытаются проследить за ней, и я с удивлением обнаруживаю, что могу различить твёрдые выступы мышц его живота под тонкой влажной тканью.

Мои щёки горят.

— Ты добралась до своей комнаты незамеченной? — спрашивает он, понижая голос.

Даже при том, что я знаю, что мы не сделали ничего плохого — не совсем, на самом деле, — этот вопрос заставляет наше совместное времяпрепровождение звучать намного неприличнее, чем оно было на самом деле, особенно если его подслушал кто-то вне контекста. Я поворачиваю голову, ища кого-нибудь в пределах слышимости.