Слово Оберона - Дяченко Марина и Сергей (читать книги полностью .txt) 📗
– Что ты делаешь? – простонал Гарольд. – Ты мне мешаешь!
– Был сторож – и нету сторожа, – заметил Уйма. – Приходи, вор. Бери.
Ну на редкость противный дикарь!
– Это ты его развалил, – я попыталась закрыть шкаф. Берцовая кость застряла в двери, мешая ей затвориться. Носком сапога я затолкнула кость поглубже.
Уйма хмыкнул. Гарольд снова остановился, не отнимая мелка от доски:
– Я вас обоих прошу – помолчите. Мне уже немного осталось. Если я сейчас ошибусь – все насмарку, и заново уже не успею.
Не выпуская из рук посоха, я уселась на подоконник. Уйма замер на скамейке – нога на ногу. Круглые желтые глаза разглядывали меня без всякого стеснения.
Я отвернулась.
Что скажет Оберон, когда узнает, что мы с Гарольдом его не послушались?
Это зависит от того, приведу ли я из-за Печати принцев. Победителей не судят… А если не сумею? Оберон, скорее всего, отправит меня домой без права снова увидеть Королевство…
Звезды уже не казались такими яркими. И я снова почувствовала усталость.
Приближался рассвет.
– Все, – сказал Гарольд.
Он стоял перед доской, когда-то черной, а теперь почти полностью белой, разрисованной. Его правая рука висела плетью, пальцы сжимали крохотный огрызок мела, и, казалось, мой друг сейчас грохнется в обморок. Я встала на цыпочки, дотянулась до его головы:
– Оживи!
Пробежали мурашки вдоль позвоночника. Гарольд выпрямился, расправил плечи, и я поняла: получается. Я умею. Я могу. Я еще не то могу. Видел ли Уйма?
В следующую секунду у меня подкосились ноги. Я передала Гарольду большую часть собственных сил, а ведь их и без того осталось не так много.
Людоед наблюдал за мной. Пытаясь скрыть слабость, я присела на край кресла. Посмотрела на доску и впервые поняла, что нарисованные Гарольдом узоры – не что иное, как отпечаток человеческого пальца, увеличенный во много раз.
«Ведьмина Печать». Теперь понятно, каким образом эта самая ведьма запечатала вход в бывшее царство мертвых.
Сейчас бы поспать…
– Лена, – сказал Гарольд. – Твоя задача – привести принцев сюда. Где будут жить новобрачные – в Королевстве или за Ведьминой Печатью – решится потом. Главное, запомни, пять принцев. Совершеннолетних. Желательно, как ты понимаешь, благородных, красивых, отважных…
– Ага, сейчас, – пробормотала я, вспомнив ухмылочку Филумены.
– …Но на самом деле – все равно каких. Лишь бы принцы.
– А как я узнаю, что принц настоящий?
– Узнаешь. Ты маг или не маг? Обещай им красавиц-невест. Обещай какие хочешь призы и награды, – мы не поскупимся на приданое. Лишь бы они согласились.
– Рассвет, – сказал Уйма.
За окном серело. Гарольд нервничал.
– Мне надо идти. И вам надо идти. А я не успел объяснить, рассказать, дать советы…
– И жрать нечего, – сказал Уйма. Меня передернуло. Я крепче сжала посох.
– Там есть леса, – сказал Гарольд. – Там есть овощи, рыба, дичь. Уйма, ты отвечаешь за то, чтобы Лена была накормлена.
– Угу, – сказал людоед.
– На, – Гарольд вытащил из стола и протянул мне круглый кожаный кошелек. – Не знаю, какие там деньги сейчас в ходу, но золото – в любом случае хорошо.
Кошелек был тяжеленный.
– Кто-то идет по лестнице, – сказал Уйма, потирая ухо. – Далеко.
Гарольд перевел дыхание:
– Сейчас я открою Печать, а потом запечатаю своим пальцем. Лена, для того чтобы вернуться обратно…
– Король, – сказал Уйма. – Это шаги короля.
Мы переглянулись.
– Что я делаю, – прошептал Гарольд. – Батюшки-светы, что я творю…
Он вытащил свечку из подсвечника и плеснул на стол расплавленного воска. Получилась маленькая лужица.
– Для того чтобы снова оказаться здесь, – сдавленным голосом продолжал Гарольд, – надо вернуться к тому месту, где вход… на той стороне увидите… И распечатать. Раскрыть Печать вот этим вот ключом.
Морщась, он прижал к горячему воску большой палец.
– Это ключ. Ради всего святого, не потеряйте! Иначе никогда не сможете вернуться, и мы никогда не сможем вам помочь!
– Он идет сюда, – сказал Уйма.
Гарольд отодрал от столешницы лепешечку теплого воска со своим отпечатком. Протянул мне:
– Не потеряй. Пожалуйста.
У меня руки уже были заняты, пришлось сунуть кошелек под мышку, а восковой отпечаток – в карман.
– Что ты скажешь королю? – спросила я с беспокойством.
– Я успею удрать. В шкафу потайной ход. Ну сейчас – или никогда.
И он вдруг сгреб Уйму за кудрявую шерсть на груди, будто за ворот рубашки:
– Ты за нее отвечаешь. Если с ней что-то случится…
– Ничего не случится, – флегматично отозвался людоед.
Гарольд выпустил его. Схватил мою руку с посохом, судорожно сжал:
– Не поздно передумать. Ты девчонка…
– Я воин! – выкрикнула я, хоть мужества моего осталось совсем чуть-чуть. – Я маг дороги!
– Он сейчас будет здесь, – сказал Уйма.
Гарольд вдруг обнял меня. Выпустил. Схватил свой посох, направил на доску с нарисованным отпечатком. Из навершия ударил синий луч, меловые линии задрожали и стали таять. В доске открылась дыра размером с колесо самосвала.
– Я вперед, – сказал Уйма.
Он ловко вскарабкался на край доски (я думала, она рухнет) и полностью скрылся в черной дыре – осталась только волосатая рука, вцепившаяся в подставку для мела.
– Хорошо, – голос Уймы гулко доносился из небытия. – Можно.
– Лена, давай, – Гарольд подал мне руку.
Я тряслась, как отбойный молоток. Мне не хотелось опираться на руку Гарольда – он бы эту дрожь почувствовал. Отвергнув помощь, я сама кое-как взобралась на край доски и оказалась лицом к лицу с совершенной черной пустотой, где даже ночное зрение ничем не могло помочь. Гарольд подал мне мой посох.
– Прыгай, – сказал свистящий голос Уймы. – Я поймаю.
В дверь комнаты постучали. Вежливо, но твердо. Я сидела на краю доски, наполовину на этом свете – а наполовину уже на том.
– Так, Ленка, вылезай, – решительно сказал вдруг Гарольд. – Никуда ты не пойдешь. Прости меня, дурака. Давай руку!
Дверь за его спиной открылась, и появился Оберон. Гарольд не видел короля, зато я встретилась с ним взглядом…
И, потеряв равновесие, полетела в черную яму – вслепую, вниз, в объятия к людоеду.
Глава 8
Некромантов есть позорно
Уйма поймал меня, как и было обещано. Руки у людоеда оказались твердыми, будто трамвайные рельсы. Я поспешила высвободиться, встала на трясущиеся ноги и сделала вид, что нисколько не волнуюсь.
Там, откуда я только что свалилась, быстро затягивалась дыра в стене. Словно испарялась радужная клякса.
– Тут они и падали, – просвистел Уйма, втягивая в себя плотный сырой воздух. – Помер – плюх – и здесь.
Я оперлась на посох – для уверенности – и огляделась.
Загробное царство и выглядело соответственно – черная пещера с нависающими сводами. Теперь, когда «вход» закрылся, мы с Уймой оказались в тупике: вверх и вверх тянулась неровная, черная, будто облитая мазутом стена.
– А вот так они поднимались, – Уйма коснулся железной скобы, вбитой в стену. Чуть выше была еще одна скоба. И еще одна.
– Некроманты, – Уйма шевельнул ноздрями, глядевшими из бороды, как бледные ласточкины гнезда. – Вишь, лесенку себе прибили, трупоеды, жритраву, – в его голосе было неодобрение.
– Что?
Уйма обратил ко мне желтые глазищи:
– Ключ потеряла?
Я испуганно схватила себя за карман. Отпечаток пальца Гарольда был на месте.
– А деньги?
Кошелек с золотом остался лежать на подставке для мела, и я только теперь об этом вспомнила.
Людоед глядел на меня сверху вниз. Мне не нравилось, как он глядел. Неприятно было, что он сразу же поймал меня на оплошности. Подумаешь, золото забыли!
