Тьма. Рассвет Тьмы - Тармашев Сергей Сергеевич (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Виконт откинулся на спинку походного кресла и закрыл глаза. Дела действительно обстояли не лучшим образом. После поражения восстания Лже-Эдрионга, его Батальон остался единственным серьезным подразделением повстанцев. Все остальные пали в неравных боях с бесчисленными ордами к'Зирдов, призванными на земли Редонии предателем и убийцей Геордином. Вэйдину ценой огромных потерь удалось вывести своих людей из практически безнадежного окружения. Батальон затерялся в лесах, но с тех пор за ним неустанно охотились войска Канцлера.
Вэйдин горько скривился: прошло уже двадцать семь лет с момента гибели Эдрионга, но он упрямо отказывался не то что признать Геордина королем, но даже именовать его этим титулом. Для него тот навсегда останется только Канцлером. Впрочем, нет. Не только. Еще предателем и убийцей, тираном народа Редонии. Виконт готов сражаться с ним до конца дней своих, но силы слишком неравные.
После разгрома восставших Батальон стал испытывать нехватку провизии, снаряжения, лошадей и опытных солдат. В добровольцах никогда не было недостатка, крестьяне из разоренных к'Зирдами приграничных земель сами стекались к Королевским Лазутчикам, но постоянно преследуемому войсками Геордина Батальону приходилось регулярно вступать в кровопролитные схватки. В таких боях плохо обученные новобранцы несли слишком большие потери, и на текущий момент от Батальона остались лишь две неполные сотни. Вот если б получить передышку длиною в год! За это время можно было бы многое наверстать…
— Все, — подытожил Вэйдин, нарушая повисшую в шатре тишину, — обсудили и довольно. Сейчас спать. Завтра сворачиваем лагерь, пора менять дислокацию. В этом районе нас очень скоро будут искать, так что нам необходимо новое место. С наступлением темноты Батальон начнет марш.
Вэйдин ехал на коне в голове колонны, каждые полчаса принимая доклады от вестового из передового отряда, идущего дозором в пяти лигах впереди. Походная колонна Батальона двигалась по сумеречной лесной дороге, стараясь издавать как можно меньше шума и не тревожить зверье. В сгущающихся сумерках вспугнутая стайка птиц, тревожно кружащая над вершинами деревьев, издалека видна не будет, но лишняя осторожность не помешает. Всякое может быть. Вдруг какой одинокий охотник решил заночевать в лесу? Гремящая фургонами и повозками колонна может привлечь его внимание, а ведь за достоверную информацию о местонахождении Батальона Тайная Полиция Геордина объявила награду. Кто знает, что окажется дороже человеку: честь страны или пустые животы своих детей?
Поэтому перед самым выходом на марш Вэйдин лично проверил, чтобы все колесные ступицы были надежно смазаны звериным жиром, а снаряжение воинов правильно подогнано и не издавало шума. Хороший морок сейчас пришелся бы весьма кстати. Такой, чтобы Батальон со стороны походил на несколько пустых крестьянских телег. Но не в силах Оранжевого мага наложить такое заклятье на столь крупное подразделение. Приходилось довольствоваться тем, что Лонрэн наложил морок на небольшой передовой отряд, который теперь любой встречный путник, если только он не окажется магом более высокого ранга, будет воспринимать как фургон бродячих циркачей. А кроме старого Лонрэна волшебников в Батальоне не было.
После переворота, совершенного предателем Геордином, и последовавших за ним гонений на сторонников Родбонга, во всей Редонии трудно даже с магами низких рангов, а в рядах повстанцев и подавно. Лонрэн, простой батальонный лекарь, давно стал символом гордого мятежного подразделения, не меньшим, чем сам Руалд Отступник. А если подумать, то без лекарских чар старого волшебника Батальон не удалось бы сохранять так долго. Лонрэн — единственная защита от болезней, эпидемий и ран. Будучи Оранжевым магом четвертой, почти максимальной ступени, он мог исцелять даже небольшие увечья, и Вэйдин не представлял, что было бы, если б он тогда не спас пожилого лекаря от палачей Геордина. Скорее всего, Батальон просто не удалось бы возродить, либо подразделение просуществовало крайне недолго, до первого серьезного боя, принесшего обилие раненых.
И вот теперь, когда Лонрэн мирно дремал в отремонтированной специально для него карете, Вэйдин чувствовал себя спокойно. Старика в Батальоне любили, вряд ли кто-то почувствовал себя оскорбленным, увидев, для кого именно готовят столь роскошное средство передвижения. Нет ничего плохого в том, чтобы немного потрафить старику, отдавшему Батальону не один десяток лет своей жизни. К тому же, карета предназначена для поездки в город, а делать это с каждым разом становится все сложнее. Да и мало лишь попасть в город, надо тщательно продумать, как вывозить закупленное снаряжение, не вызывая излишних вопросов и заинтересованных взглядов.
— Милорд, до опушки леса осталось полторы мили. — Голос вестового вывел Виконта из раздумий.
— Хорошо, — Виконт посмотрел в сумеречное небо, — пока доберемся, будет совсем темно. Передайте командиру дозора, чтобы рассылал наблюдателей дальше по дороге не менее чем на две мили, пусть осматривают окрестности. Если кто-нибудь заночевал на обочине, колонна должна иметь возможность загодя обойти это место.
— Будет исполнено, милорд! — Вестовой умчался обратно к дозору.
Вэйдин жестом подозвал к себе едущего неподалеку Горента.
— За одну лигу до опушки погасить все факелы, — негромко распорядился он, — Дальше пойдем в темноте.
Горент молча кивнул и отправился отдавать указания несущим факелы воинам, движущимся в оцеплении колонны. Скоро лес закончится, и начнутся поля. По опушке проходит граница между провинциями, но останавливаться здесь ни в коем случае нельзя, на три десятка миль вперед расстилается сплошь открытая местность. Ее надо пересечь до рассвета, чтобы успеть достичь небольшой жиденькой рощицы. Там можно незаметно переждать день, если будет на то воля Олдиса Покровителя, и с наступлением темноты двинуться дальше к ближайшему крупному лесу, где Батальон сможет затеряться и затаиться хотя бы ненадолго. Передышка сейчас жизненно необходима, надо поставить на ноги раненых и обновить снаряжение.
Низко над дорогой скользнула ночная птица, исчезая в ветвях, и конь Виконта дернулся, пытаясь схватить ее на лету. Мощные зубы клацнули в пустоту, и скакун недовольно взбрыкнул. Вэйдин почувствовал, как от легкой встряски под доспехами шевельнулся королевский медальон. Он почесал коню нежный участок кожи над ушной перепонкой, и скакун, успокоившись, пошел дальше. Виконт потянул за висящую на шее золотую цепочку и достал из-за пазухи медальон. Сказочно искусная вещица в виде крупной капли какого-то волшебного прозрачного вещества, внутри которого на фоне королевской короны Редонии, венчающей два сомкнутых сердца, большое и поменьше, изящно переплетались витые буквы «Э» и «А».
Вэйдин помнил свой первый и последний визит ко двору в мельчайших подробностях, словно это было вчера. Его, шестнадцатилетнего подростка, родители представили Его Величеству на грандиозном королевском приеме. Тронный зал Белого Дворца поражал своим великолепием, напоминая о неисчислимых богатствах Королевской Семьи. Повсюду была немыслимая роскошь, блеск золота, серебра и нимийского хрусталя чистейших пород. Огромный зал заполнили представители дворянских родов и достойных семей Редонии. Утонченные дамы в роскошных нарядах, стоивших маленького состояния, влиятельные мужи в парадных мундирах и могучие волшебники в мерцающих магией облачениях. Бескрайнее разноцветное море шелков, кружев и баснословно дорогого сукна.
И посреди этого моря, словно скалистый берег, возвышался величественный пьедестал, высеченный из простой скалы редонийского берега. Без каких бы то ни было излишеств и украшений, с тронами Королевской Четы в самом центре. Оба трона, массивный, принадлежащий Королю, и несколько меньший, Королевы, вырезанные из цельного ствола сабийского фиолетового дерева, являлись редчайшей реликвией немыслимой цены, над которой не властно само время. Говорят, этим тронам больше тысячи лет. И все. Никаких бриллиантов, инкрустаций или драгоценных металлов. Ничего. Это место было символом правящей династии. У подножия тронов была выбита надпись, видная лишь тем, кто находится на пьедестале: «Правь вечно и вечно помни, в чем истинное богатство».
