Девушка на причале (ЛП) - Липперт Джордж Норман (читать книги онлайн .txt) 📗
Петра знала, что Филлис сделает жизнь деда невыносимой в течение ближайших нескольких недель – месть за его вмешательство в ее дела с Персивалем Саннитоном. Но вмешательство деда на самом деле не изменило ничего. Иззи по-прежнему должна была выйти на работу утром следующего понедельника. Дедушка даже пошел на рынок и забрал небольшой чемодан, который Петра выторговала. Филлис с удовольствием злилась на Уоррена просто потому, что она знала, это его расстроит. Бог был недоволен, и это означало, что абориген должен был понести суровое наказание. Филлис с наслаждением придумывала способы, как Уоррен должен был бы успокоить ее.
Ее злость на Петру была совершенно другого характера. Филлис и Петра понимали друг друга слишком хорошо, чтобы иметь нечто большее, чем прохладные отношения даже в лучшие времена. Филлис знала, что, в отличие от Уоррена, Петру нельзя было заставить подчиниться.
Единственной властью Филлис над Петрой была любовь девушки к своему деду, но это едва можно было назвать точкой опоры, в лучшем случае, скудным козырем.
Петра, с другой стороны, знала, что, несмотря на ее громкие слова и угрозы, Филлис боялась ее. Сама Филлис едва ли осознавала этот страх, но он был там, тикая как бомба. Филлис только знала, что Петра была угрозой ее доминированию в домашнем хозяйстве, и от этого она чувствовала себя словно не в своей тарелке. Она всегда ненавидела девочку, но это была холодная ненависть, застывшая, выражающаяся лишь в небольших лишениях и завуалированных оскорблениях. В конце концов, девушка была лишь временной помехой. Филлис тщательно и целенаправленно работала над тем, чтобы сделать жизнь Петры максимально неприятной и вынудить девушку уехать с фермы в тот момент, когда она достигнет совершеннолетия. И все же, Петра не уехала. Она вернулась необъяснимым образом несмотря на то, что она повзрослела и окончила нелепую школу колдовства. Хуже того, девушка теперь вмешивалась даже больше, чем обычно, нагло и непоколебимо. Петра чувствовала, что Филлис замышляла что-то против нее, рассчитывая, как лучше избавиться от нее раз и навсегда. Для сравнения, злость Филлис на Уоррена была простым хобби, по отношению к Петре это было яростью, доведенной до бешенства, отчаянной и в глубине ужасающей.
Иззи старалась избегать свою мать как можно больше. Она отказалась от своих попыток уговорить Филлис не отправлять ее на рабочую ферму. Вместо этого, Иззи просто смирилась с ее безрадостным будущим, и эта покорность забрала большую часть жизни из нее. Она была вялой, игры ее больше не интересовали. Она даже перестала играть в куклы с Петрой по вечерам.
- Ты будешь Астра, - как-то вечером Петра попыталась развеселить Иззи, поправляя волосы одной из кукол девочки и передавая ей. – Мистер Бобкинс будет Треус, хорошо? Мы можем разыграть сцену с болотной ведьмой. Нашу любимую.
Иззи взяла куклу, но просто держала ее на коленях, уставившись на нее пустым взглядом. Она вздохнула:
- Мистер Бобкинс говорит, что он не хочет больше играть Треуса, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду, Иззи? - Петра улыбнулась, поднимая маленького, плюшевого мишку в подгузнике. - Он единственный мальчик среди кукол. Он должен играть Треуса.
Иззи покачала головой:
- Никто больше не хочет играть. Они сказали мне об этом вчера вечером. Они сказали мне, что они теперь слишком взрослые для того, чтобы играть.
Петра иронично склонила голову.
- Я старше, чем они, Иззи, и я до сих пор играю.
- Ты играешь только из-за меня, - ответила Иззи, осторожно посадив куклу на пол, широко расставив ее ноги. Кукла Беатрис тут же плюхнулась вперед, глядя на пол между своих огромных непропорциональных ног, как будто пребывая в глубокой задумчивости. Иззи посмотрела на куклу:
- Тебе больше не нужно играть со мной. Игры больше не приносят мне радости.
Петра внимательно изучала девушку, которая, несмотря ни на что, была ее младшей сестрой.
- Разве такое возможно?
Иззи издала долгий глубокий вздох, а потом подняла глаза на Петру, ее лицо было трогательно беззащитное, без тени улыбки.
- Я не вижу в них смысла теперь, Петра, - просто сказала она. - Раньше было по-другому. Раньше было ... Я не знаю ... как сон, может быть, но сон о чем-то реальном. Сон, который, возможно, когда-нибудь сбудется.
Петра не знала, что сказать. Она просто глядела на сестру, наблюдая, как Иззи посмотрела на куклу и слегка похлопала Беатрис по голове, словно утешая куклу в своих глубоких, волнующих мыслях. Петра отчаянно хотела сказать что-нибудь Иззи, что вернуло бы ее неуемную жизнерадостность, но ничего не вышло. У нее не было никаких аргументов, потому что в душе Петра знала, Иззи была права. Она точно знала, что имела в виду ее сестра.
Однажды, еще
до последнего похода к причалу, Петра пришла к себе в комнату и встала перед окном. Старые выцветшие шторы были опущены, сокращая и без того унылый дневной свет почти в половину, так что комната выглядела словно пещера теней. Внизу Филлис топала, хлопала и звенела тарелками, пока готовила ужин. Петра наблюдала за Иззи сквозь потрепанные кружева занавесок. Девочка была в саду, собирала последние ягоды этого сезона, окрашивая свои пальцы в счастливые цвета, и изредка обсасывала сок с них, но не улыбалась при этом. Петра просто наблюдала.
«Так больше не может продолжаться».
Эта мысль пришла к ней из глубины сознания, но на этот раз звучала, как ее собственный голос. Она слегка кивнула. Это было правдой. Гнев Филлис не остыл, а по-прежнему неуклонно рос, подпитываемый страхом перед Петрой и отчаянным желанием заставить девушку уйти из семьи навсегда. И все же, Петра не могла просто уйти. Пока еще нет, не сейчас, пока Иззи все еще нуждалась в ней.
«Ты остаешься не из-за Иззи».
Опять же голос был ее собственный. Либо голос в тайном уголке ее сознания, наконец, исчез, либо он научился хорошо маскироваться.
Однако, эти слова тоже были правдой. Не Иззи была причиной, по которой Петра осталась.
Иззи вскоре будет обречена на тяжелый и нудный труд, вынужденная пойти на это из-за своей ненавистной матери. Конечно, Иззи не самая умная девушка в мире, но она не была безнадежной. Ее простота, по сути, была красивой в некотором роде. Петра знала, что существуют школы для таких детей, как Иззи, школы с заботливыми учителями, которые знали, как учить детей, которые имели проблемы с обучаемостью. Эти школы стоят денег, как Филлис однажды лаконично указала, аккуратно отложив эту тему, но Петра знала - деньги не вопрос. Филлис не потратила бы их на Иззи, даже если бы они у нее были. Она просто не верила, что у Иззи были какие-либо способности для школы. Как будто бы Филлис обвиняла свою дочь в том, что та родилась такой, и намеревалась наказать ее за это. Она была озабочена только тем, что рабочая ферма являлась единственным реальным вариантом для девушки.
Таким образом, менее чем через два дня, Иззи будет отправлена на ферму, скорее всего, до конца своей жизни. Петра больше не нужна будет Иззи, чтобы защищать ее и приглядывать за ней. По правде говоря, если бы это была задача Петры, она бы с треском провалила ее.
«Так больше не может продолжаться».
Петра сделала неглубокий вздох. Наконец, она повернулась спиной к окну и прошлась по комнате. Она опустилась на колени и вытащила что-то из-под кровати. Это была черная шкатулка из ее тайника в дереве. Чувствуя ее тяжесть в своих руках, Петра подняла шкатулку и положила на кровать. Опустившись на пол, она оказалась почти на уровне глаз с ней. Тусклый свет комнаты отражался на полированной крышке.
