Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет! - Гаврилова Анна (мир бесплатных книг txt) 📗
Я, конечно, возмутилась, но за Вирджем последовала. Ну а когда сели, услышала:
– А о ком мне было рассказывать, Айрин?
Тон, которым было сделано признание, должен был польстить – Вирдж сказал так, будто я единственная достойная девушка во всей Империи. Однако я на уловку не купилась и угрожающе прищурила глаза…
– Айрин, тебе прекрасно известны мои аргументы. – Вирдж даже посерьёзнел. – Ты точно не станешь вешаться на шею и проситься замуж. Поэтому я и говорил о тебе.
Да, эти аргументы я знала. Но кроме вопроса «почему я», имелись и другие…
– Мне пришлось, – словно подслушав мысли, продолжил Вирдж. – Пришлось заговорить о девушке, потому что идея про специфическую ориентацию не вчера появилась. Мама поделилась этими соображениями во время летних каникул. Вот я меры и предпринял.
– Но меры не помогли? – уточнила я.
Вирдж вздохнул.
– Не помогли. И хочешь угадать, кто первым начал кричать, что ты вымышленная?
– Кто?
– Да все! – возмущённо заявил он.
Я это возмущение опять-таки не оценила и, невзирая на знакомство с нахальным белокурым квартетом, сочувствием не прониклась. Просто, во-первых, Вирдж подставил и кое-где наврал; во-вторых, себя было гораздо жальче!
– Айрин, они действительно бывают невыносимы, – продолжил сокурсник. – Вот мне и пришлось…
– А почему ты меня об этом не предупредил?
– Боялся, что не поймёшь.
Будущий великий скульптор развёл руками, а я, подумав, кивнула – да, я бы не поняла, но… Тут были и другие, куда более непонятные вещи.
Идгард, Осберт, Тунор и Селв тоже не женаты, но их в любви к мужскому полу не подозревают? А почему? Неужели эта четвёрка, в отличие от Вирджа, радостно рассказывает обо всех своих похождениях?
– Ничего они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.
Возникло желание спросить: и всё-таки почему все братья до сих пор холостяки? Но в данный момент были вопросы важнее…
– А то, что они приехали в Раваншир? – подтолкнула я.
– Говорю же, сам удивлён, – повторил Вирдж. – Я просил маму не афишировать, и она всё сделала, но…
– Но ты слишком хорошо знаешь своих братьев, – перебила я. – Ты не мог не понимать, что они с большой вероятностью появятся.
Вирджин признаваться не хотел – это было написано на красивой физиономии. Тем не менее ответил:
– Да, вероятность была. Но предупреждать тебя… Сама понимаешь, насколько это было бы с моей стороны глупо.
Я действительно понимала, только желание прибить сообщника меньше от этого не становилось.
– Они знают, что мы не вместе, – выдохнула я.
Вирджин сразу нахохлился…
– Конечно, знают. И считают, что ты для меня слишком хорошая.
В голосе парня прозвучала неприкрытая обида, будто его репутация чище бриллианта, а всё остальное – грязный поклёп. Только мне эти страдания были абсолютно неинтересны…
– Что делать будем? – спросила я.
– Как что? Всё то же. Показывать невинные чувства. Красивую, целомудренную любовь.
Я не выдержала и, откинувшись на спинку кресла, грозно сложила руки на груди.
– Вирдж, они точно будут нам мешать.
– И что? – ответил сообщник беззаботно. – Подумаешь!
Пришлось пояснить:
– Мы о таком не договаривались, и я к подобному не готова.
Вирджин резко посерьёзнел, сказал:
– Айрин, всё будет нормально. Думаю, ещё пара дней, а потом они точно отстанут.
Очень хотелось оставаться спокойной, но глаза у меня всё-таки округлились. Пара дней? И Вирдж так просто об этом говорит?
– Я буду рядом, – заверил будущий великий скульптор. – Я разберусь. Обещаю.
– А в поезде почему не разобрался? – взвилась я.
Собеседник пристыженно опустил ресницы и сказал:
– Прости. В поезде я растерялся.
Это, конечно, был аргумент. Вернее, целый аргументище! И мне, разумеется, сразу стало гораздо легче. Более того, я исполнилась не только железного спокойствия, но и неподдельного оптимизма.
А если без иронии…
– Вирджин, я реально к подобному не готова. Если так пойдёт и дальше, я уеду домой.
Сообщник глянул хмуро, а пауза, которая повисла между нами…
Нет, она была не пугающей. Иной. Но крайне неприятной.
– Айрин, понимаю, что всё пошло немного не так, и ты, конечно, имеешь полное право злиться, но… Пожалуйста, – Вирдж опустил голову, явно не желая смотреть в глаза, – не заставляй меня говорить то, что я могу сказать.
В голосе сокурсника прозвучала грусть, только легче от этого, конечно, не стало. Какого-то удивления я тоже не испытала – собственно, с самого начала была готова к подобному варианту.
Ещё две недели назад, когда будущий великий скульптор подкараулил у аудитории и затащил в нишу, чтобы озвучить свою странноватую просьбу, я знала! И этот момент стал главной причиной моего согласия.
И дело не в какой-то подлости – уж кем-кем, а подлецом Вирдж никогда не был, – просто, когда у тебя неприятности, можно пойти на многое. Сделать такое, на что при обычных обстоятельствах не решишься.
Вот Вирджин и пошел, а я… Увы, но сама виновата. Не нужно было пить на той вечеринке и вступать с этим синеглазым красавчиком в беседы! Ну а тот факт, что он сам пристал, моей вины не отменяет.
– Ладно, – сказала вслух. – Забыли.
Мне действительно не хотелось, чтобы он озвучивал. Ведь намёк – это лишь намёк, и пока слова не произнесены, можно притвориться, будто всё нормально. Представить, что собеседник имел в виду нечто другое. Не то, о чём подумала ты!
Теперь Вирдж изволил поднять голову и подарить исполненный сожаления взгляд. Меня это сожаление, конечно, не тронуло – когда тебя фактически шантажируют, относиться с пониманием сложно.
– Но это первый и последний раз, – с нажимом сказала я. – Больше ты эту тему не поднимаешь. Никогда!
Вирдж уверенно кивнул, а спустя миг приложил ладонь к сердцу и добавил:
– Слово чести!
Я пусть не сильно, но смягчилась. Потом вдохнула, призывая себя к спокойствию и, невзирая на бешеное желание вытолкать парня взашей, напомнила:
– Мы не обсудили легенду.
Ночь прошла спокойно и даже приятно. Кровать оказалась удобной, подушка мягкой, а одеяло тёплым и почти невесомым.
Отсутствие соседей тоже свою лепту вносило – последний раз я ночевала в одиночестве дома, перед началом нового учебного семестра. И за несколько месяцев в общежитии очень по вот такому одиночеству соскучилась.
Проснулась сама, без всяких будильников. Когда встала, за окном ещё висела серая хмарь, но там, вдалеке, за кромкой прикрытых снежными шапками елей, уже виделась розовая дымка.
Правда, оставаться у окна, дожидаясь рассвета, я не стала. Почти сразу отправилась в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок.
Затем был выбор платья… Увы, он оказался очень сложным. Нет, речи о каком-то бешеном разнообразии нарядов не шло, и причина, по которой задержалась у шкафа на добрых полчаса, заключалась в другом.
В университете проблем не возникало, а тут, в главной резиденции герцога Раванширского, мои платья выглядели бледно. Не до такой степени, чтобы почувствовать себя нищенкой, но всё равно.
В итоге я выбрала одно из двух самых-самых приличных – зелёное, с белыми оборками. Затем нашла в шкатулке подходящую ленту для волос, а едва закончила заниматься волосами и отстранилась от зеркала, послышался стук в дверь.
Я, конечно, открыла. Причём, когда отодвигала задвижку, была убеждена, что это какая-нибудь горничная с сообщением, что пора вставать, если не желаю пропустить завтрак. Тем удивительнее было обнаружить на пороге высокого блондина в стильном, расшитом золотыми нитями камзоле и… с букетом алых роз в руке.
– Осберт? – шокированно выдохнула я.
Как ни странно, младший судья Верховного суда Империи удивился ничуть не меньше. Он глянул так, будто ожидал увидеть тут не меня, а кого-то другого. Будто ошибся комнатой!
