Красное на красном - Камша Вера Викторовна (электронные книги без регистрации TXT) 📗
– Роскошь, – прошептал кто-то из унаров, и Дикон едва удержался от того, чтобы оглянуться.
Арамона торжественно прошествовал через гулкий зал, занял место во главе стола и бухнул:
– Унары, встать.
Дик вскочил вместе со всеми, ожидая продолжения, и оно не замедлило последовать.
– Вы думаете, что я ваш капитан? – вопросил Арамона. – Нет! Эти полгода для вас я бог и король. Мое слово – закон. Запомните это! Вы не герцоги, не графы и не бароны. Вы унары! МОИ унары! Даже Франциск Великий не пересекал границы поместья Лаик. Здесь – МОЕ королевство, здесь Я казню и милую. Слушайте МЕНЯ, и вы станете дворянами, готовыми служить Его Величеству. Тех, кто будет слишком много о себе полагать, отправлю по домам! С позором!
Сейчас унары по очереди, начиная с того, рядом с которым я стою, выйдут на середину трапезной и громко и отчетливо назовут свое имя. Затем отец Герман прочтет молитву о здравии Его Величества, и все отправятся в фехтовальный зал. Завтрак позже. Я хочу посмотреть, что за кони мне достались на этот раз. Итак, унар, встаньте и представьтесь.
Толстый кареглазый парень встал точно на указанное место и гаркнул:
– Карл.
– Унар Карл. Повторите.
– Унар Карл!
Следующий.
Похожий на ласку брюнет изящным движением поднялся из-за стола и, оказавшись рядом с Карлом, негромко сказал:
– Унар… Альберто.
– Следующий.
Высокий юноша с дерзкими глазами двигался не медленно, но и не быстро.
– Унар Эстебан.
– Следующий…
Ричард старался запомнить всех.
Бледный и худой – Бласко. Странно, имя кэналлийское, а по внешности не скажешь. У Жоржа на правой щеке родинка, Луитджи ростом с сидящую собаку, прыщавый – это Анатоль. Валентин… Наследника Приддов зовут именно так, значит, он угадал верно, а Паоло и впрямь мог быть только кэналлийцем… Имя Арно обожают в роду Савиньяков, так звали прошлого графа, так зовут младшего из его сыновей. Братьев Катершванцев Дикон уже знал, следующей была его очередь. Юный Окделл под немигающим взглядом Арамоны замер рядом с Норбертом.
– Унар Ричард.
– Следующий…
– Унар Роберт…
– Унар Франсуа…
– Унар Юлиус…
Константин, Эдвард, Жюльен, Макиано, Северин… Вот они, его друзья, братья, враги – те, с кем ему предстоит жить бок о бок в странном доме, где слуги похожи на мышей, а крысы на полковников. Двадцать один человек, несчастливое число! Если верить примете, кто-то обязательно умрет, но отец не верил в дурные приметы. Герцог уехал из дома в новолуние после дождя и не повернул коня, когда дорогу перебежала кабаниха с детенышами. Эгмонт Окделл не верил в дурные приметы, а Рокэ Алва утопил восстание в крови и своими руками убил отца. Дик должен отплатить, а для этого нужно сжать зубы и терпеть все – капитана Арамону, кэналлийские физиономии, олларианцев, холодную келью, зимнюю слякоть, человеческую подлость…
Глава 4
Агарис
«Le Huite des Bâtons» [50]
1
Пареная морковка и облупленные стены остались в прошлом. Робер Эпинэ жил в прекрасной гостинице, пил вино и ел мясо. Считалось, что ему повезло в кости.
Договор с гоганами хранился в тайне. На этом настаивал Енниоль, чему Альдо и Эпинэ были только рады. Связь с правнуками Кабиоха не украшала – с рыжими считались, у них занимали денег и при этом старались держаться от них подальше. Будь на то воля Иноходца, он обходил бы десятой дорогой не только «куниц» [51], но и «крыс» [52], но они жили в Агарисе под покровительством Эсперадора.
Эпинэ терпеть не мог притворяться, но ему пришлось тащиться в гавань, в трактир «Черный лев», где шла крупная игра в кости, и играть с пьяным «судовладельцем», продувшим талигойцу сначала уйму золота, затем привезенный из Багряных земель товар и, наконец, корабль. Корабль и товар у растерявшегося победителя немедленно «купил» косоглазый гоган, разумеется, «надув» простака, ничего не смыслящего в коммерции. Енниоль утверждал, что церковники немедленно узнают о случившемся. Так и вышло.
Вернувшись в Приют, слегка подвыпивший «везунчик» встретил медоточивые улыбки и едва удержался от того, чтобы сказать какую-нибудь гадость. Утром Эпинэ пожертвовал на богоугодные дела сотню золотых и перебрался в гостиницу «Зеленый стриж», хозяин которой возликовал при виде столь щедрого постояльца. Теперь у Робера было все, и это не считая надежды на возвращение и победу.
Енниоль сказал, что понадобится около двух лет! Не так уж и много, но Альдо каждый день казался потерянным. Ракан вообразил, что все очень просто – гоганы дают золото, они нанимают армию, весной высаживаются в северном Придде и к концу лета входят в столицу. Как бы не так! Гоганы и думать не хотели об открытой войне, по крайней мере, сейчас. Альдо был разочарован, а вот Робер, несмотря на вошедшую в поговорку горячность, понимал – «куницы» правы. Полководца, равного Рокэ Алва, у Раканов нет, а задавить проклятого кэналлийца числом не получалось. Может, гоганского золота и хватит, чтобы заплатить полумиллиону солдат, но их надо найти, одеть, обуть, прокормить… Такую армию не выдержит не только Талиг, но и все Золотые земли, вместе взятые, а бросаться на Ворона, не имея десятикратного перевеса, дело безнадежное. Приходилось ждать, хотя Робер не представлял, что можно сделать, разве что убить талигойского маршала.
Убить… Это пытались сделать, и не раз, но, казалось, Алву и Дорака хранит сам Зеленоглазый, впрочем, про гоганов говорили, что они могут обмануть и его. Явись Роберу Повелитель Кошек собственной персоной, Эпинэ, не задумываясь, принял бы его помощь, но гоганам он поверить не мог – уж слишком сладка была приманка и необременительна плата.
Гальтарская крепость у отрогов Мон-Нуар никому не нужна, хотя когда-то Гальтара была столицей всех Золотых земель. Что до древних реликвий, то Эпинэ слыхом не слыхал о чем-то, созданном до принятия эсператизма. Может, в Гальтаре спрятан клад, и гоганы об этом знают, но почему его просто не вырыть? Снарядил караван – и вперед! Конечно, Мон-Нуар место невеселое, но добраться туда через Йагору легче и дешевле, чем ломать хребет целому королевству. Потребуй Енниоль в уплату что-то и впрямь ценное, Эпинэ было б спокойнее.
Иноходец пробовал говорить об этом с Альдо, но тому море было по колено. Он мечтал даже не о короне, а о том, как покинет ненавистный Агарис и ввяжется в драку, дальше принц не загадывал. Пять лет назад Робер Эпинэ был таким же, но тогда отец и братья были живы.
В дверь постучали. Пришел слуга, принес письмо, запечатанное серым воском, на котором была оттиснута мышь со свечой в лапках и слова: «Истина превыше всего». Магнус Клемент, чтоб его! Зачем «крысе» Иноходец?
Робер сломал печать и развернул серую бумагу. Магнус Истины желал видеть Робера из дома Эпинэ, причем немедленно. Поименованный Робер помянул Зеленоглазого и всех кошек его и потянулся за плащом и шляпой. Клемент был единственным, кому Иноходец верил меньше, чем достославному Енниолю, но, думая о старейшине гоганов, талигоец вспоминал прелестную Мэллит, а рядом с магнусом Истины могли быть только монахи, причем гнусные и скучные. В других орденах попадались весельчаки, умницы и отменные собутыльники, «истинники» же походили друг на друга, как амбарные крысы, и были столь же обаятельны и красивы.
Только б магнус не узнал о договоре с Енниолем! Правнуков Кабиоховых «крыски» ненавидят, будь их воля – в Агарисе не осталось бы ни одного гогана, но у Эсперадора и остальных магнусов – свое мнение. Для них рыжие прежде всего купцы, обогащающие Агарис, и лишь потом еретики, причем тихие. Правнуки Кабиоха ни к кому не лезут со своей верой, не то что «истинники».
Иноходец сам не понимал, почему не переносит один из самых влиятельных церковных орденов, но при виде невзрачных людишек в сером его начинало трясти. Альдо смеялся, а он злился. Мысленно поклявшись вести себя с должным почтением и сначала думать, а потом говорить, Робер Эпинэ тяжко вздохнул и отправился на встречу с Его Высокопреосвященством [53].
