Авантюрист - Дяченко Марина и Сергей (версия книг TXT) 📗
– Ищите! – уже раздраженно повторил Крод.
– Нет никого, – отозвался, оправдываясь, сиплый молодой голос.
Я слышал, как Крод прошел через комнату и распахнул окно.
– Эй! – крикнул он кому-то, караулившему внизу. – Не было?
Снизу ответили что-то невнятное, но без сомнения в том смысле, что нет, никто на клумбу не прыгал.
– Ищите, – всхлипнула Ивилина. – Ищите… Крод, с этой минуты вы мне не родич. Не смейте показываться мне на глаза… Душеприказчик есть – вот пусть он десять лет под спальней и караулит!
Кто-то из сыщиков не удержался и присвистнул. Кто-то – наверное, душеприказчик – возмущенно засопел. Я потихоньку задыхался, лишенный притока воздуха, придавленный пышными формами вдовы.
– А теперь убирайтесь, – сказала Ивилина устало. – Сегодня ночью я получила истинное представление о мужчинах… После этого вам не о чем тревожиться, господин душеприказчик. До конца жизни я не подпущу к себе никого из этих подлых, низких, мстительных, ревнивых, вздорных, нахальных, бесстыдных, жестоких, глупых, продажных, бессовестных тварей!
Мне сделалось неуютно. Каждое слово Ивилины будто вбивало гвоздь мне между лопаток – видимо, я чувствовал свою перед ней вину. По меньшей мере половина перечисленных эпитетов относилась и ко мне тоже.
– Э-э-э… – заикнулся кто-то, наверное, нотариус. К сопению душеприказчика присоединилось сопение прочих, и несколько минут ничего не было слышно, кроме всхлипываний Ивилины и этого всепоглощающего сопения.
Я проделал среди кружев дырочку и тихонько перевел дыхание. Если все закончится благополучно, сказал я сам себе, то я честно признаюсь Ивилине во всем. В собственной низости. Расскажу ей и про Судью, и про Черно Да Скоро, пусть сама судит меня, пусть даст пощечину, в конце концов…
– Уходите, – повторила Ивилина шепотом. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Не растягивайте собственный позор, избавьте…
– А-а-а! – завопил Крод, и в крике этом было столько торжества, что я мгновенно покрылся потом.
– Что это? – спросил Крод страшным голосом. – Что это, а? Что это, я вас спрашиваю?!
– Где? – Ивилина приподнялась на локте, и этот острый локоток болезненно впился мне в ребра.
– Что это? Ослепли? Не видите?! Пряжка от мужского пояса!!
– Пряжка от мужского пояса, – с суеверным ужасом повторили нотариус и душеприказчик.
– Где? – повторила Ивилина удивленно.
– Вот!
– Да где же?
– Да вот!
Ивилина села на кровати, то есть на мне, и в следующую секунду воздуха стало много, слишком много, и много стало света, потому что пять свечей после кромешной темноты показались мне яркими, как полуденное солнце.
– Во-от!
Тот, что сорвал с меня одеяла, был невысок и плешив. Правый его глаз сверлил меня с мрачным торжеством, зато левый уплывал куда-то в сторону, к уху, я вспомнил, что мельком видел этого красавца в поселке, – он сидел в трактире и пил, пил, пил…
Шпага моя осталась по другую сторону кровати – вместе с ножнами и поясом. Еще четверо мужчин – из них двое здоровенные молодые парни – уставились на меня с радостным удивлением; я сполз с подушек и отступил к стене, машинально поправляя на себе остатки одежды.
– Кто это? – загремел Крод, оборачиваясь к белой, как простыня, Ивилине. – Кто это, любезная вдовушка? Что за человек лежит в вашей постели, что это вы тут говорили про ревнивых, вздорных…
– А-а-а! – завизжала Ивилина, тыча в меня пальцем и отступая в таком ужасе, будто увидела живого мертвеца. – А-а-а! Это он, он!
– Конечно, он, – удовлетворенно кивнул душеприказчик. – Видно, что он, а не она…
– Это убийца Рэгги! – взвизгнула Ивилина так, что у меня заложило уши. – Убийца моего мужа, я видела его там, у ручья, он… его разыскивает стража герцога! Хватайте его, он хотел убить и меня!
Замешательство длилось всего четверть секунды – но мне хватило этого времени.
Хватило, чтобы перемахнуть через кровать, подхватить шпагу, ножнами отбросить с дороги господина Крода, перепрыгнуть через подставленную ногу душеприказчика, на ходу сбить одного из парней и прыгнуть в раскрытое окно – с риском сломать шею.
Судьба издевательски улыбнулась мне – я упал на мягкое, это мягкое охнуло и осело, увлекая меня на землю, и осталось там лежать, в то время как я вскочил; следующим, вставшим у меня на пороге, оказался угрюмый лакей с заранее приготовленной дубиной.
Он ударил – я увернулся. Он замахнулся еще – я поднырнул под его орудие и ударил головой под дых, отчего бедняга сразу же потерял ко мне интерес.
Залаяла спущенная с поводка собака, но я был уже на стене. Скатился по ту сторону, в ужасе оттого, что лошади может не оказаться на месте; впрочем, лошадь оказалась самым порядочным существом во всей этой истории. Она ждала меня там, где я ее оставил.
ГЛАВА 4
Теперь каждый стражник в городе знал, кого надлежит высматривать на улицах, и девчонки, имевшие на вид около пятнадцати лет, страдали от повышенного к себе интереса. Охранники у городских ворот клялись, что за последние два дня ни одна подозрительная девчонка из города не вышла; Танталь мрачно хмурилась, слушая эти клятвы. У Аланы хватит изобретательности выбраться из города незамеченной. Если только она не сделала этого раньше – сразу же после побега…
Танталь слишком долго верила, что сбежавшая Алана вот-вот объявится в одном из городских кабаков. Аланина выходка была отповедью на попытку ограничить ее свободу, а значит, дрянная девчонка попытается наказать отца, выбрав среди городских притонов самый скверный и стыдный; к сожалению, скоро сделалось ясно, что побег Аланы не выходка, а поступок.
Вместе с беглянкой исчезли часть ее вещей и все украшения, когда-то подаренные Алане матерью. Девчонка не собиралась устраивать из своего побега представление – она просто ушла, и, вероятно, по ту сторону забора ее ждали.
От этой мысли Танталь сделалось дурно. О том, КТО мог поджидать богатенькую дуреху за воротами отчего дома, можно было строить сколько угодно предположений. Танталь не стала обсуждать их с Эгертом, но тот и сам прекрасно все понимал. Темные ямы вокруг его глаз делались все глубже.
Из города отправлены были три гонца по трем дорогам – человеку, который вернет в отчий дом пропавшую Алану Солль, назначено было значительное вознаграждение. Для опознания предъявлены были четыре бродяжки, в том числе одна десятилетняя соплюха и одна грудастая бабища. Появлялись во множестве сведения, что Алану видели там-то и там-то, причем нередко одновременно в удаленных друг от друга местах; полковник Солль ездил на опознание трупа, выловленного в реке. Вернулся изможденный, черный лицом – встретившись с ним взглядом, Танталь закусила губу и поклялась избить Алану до крови. До полусмерти, кулаками, палками, ремнем; пусть только появится. Пусть только вернется живая…
На пятые сутки Аланиного отсутствия всплыли наконец-то кое-какие полезные сведения. В гостинице под названием «Храбрый шмель» некоторое время обреталась труппа бродячих комедиантов; нашлись глаза, несколько раз видавшие в их компании девушку, которая сильно смахивала на искомую дочь полковника Солля.
Труппа покинула город ранним утром – как раз в тот день, когда Алана исчезла. Хозяин гостиницы, прижатый к стенке, не мог толком сказать ни «да» ни «нет» – была ли девчонка в числе отъезжавших? Или не было? Так ведь ушли-то на рассвете, на двух повозках, комедианты, их дело темное…
Через час после получения сведений из городских ворот вылетел маленький конный отряд. Стражники спешили отыскать в паутине дорог размалеванные повозки комедиантов, а в одной из повозок – девчонку с лицом дерзкого подростка.
Во главе отряда скакал, без нужды понукая лошадь, полковник Эгерт Солль.
Моему намерению получить все и сразу вряд ли суждено было осуществиться.
Вместо вожделенного вдовушкиного состояния я вполне мог заработать топор и плаху – причем за преступление, которого не совершал. Пять дней я бежал, спеша уйти как можно дальше от владений герцога Тристага; на шестой день кобыла едва держалась на ногах, и мы неторопливо ковыляли рядышком – я и она.
