Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга (книги онлайн без регистрации txt) 📗
«Сколько ждать?» — думал Арга. Любой сейчас задавался этим вопросом. Все взгляды были устремлены на щит и пролом в стене за ним — такой близкий и такой недосягаемый. Время растягивалось до бесконечности…
Ближайшая башня высилась в паре сотен шагов. «Много ли там стражи? — думал Арга. — Есть ли она вообще, если цанийцы так твёрдо верили в силу Коллегии?» Гата и Тинкай подъехали к нему, за ними следовали Орнай из Ноэянов, Вильян Мала, Рияны Эльса и Теруса.
— Я послал человека к Сарите, — сказал Теруса. — Драконье Око наверняка видит, чем сейчас заняты цанийские маги.
— Хорошо, — кивнул Арга и, не сдержавшись, прибавил: — Жаль, что у нас нет десятка Сарит.
Тинкай фыркнула.
— Ещё десяток таких дурных нравом? Земля бы проламывалась под ними.
А Орнай крикнула:
— Смотрите!
Ладри поднялся на дыбы и пронзительно взвизгнул.
Сторожевую башню окутывало пламя. Казалось, горели не только деревянные ставни и козырьки окон, но и сами камни. Арга встал в стременах, вытянул шею. Что–то падало из окон башни, и нельзя было различить, что: доски? Мебель? Человеческие тела? Донёсся отдалённый рокот. Башню насквозь пробило несколько молний.
Пламя опало.
Магический щит засветился перламутром, по нему скатилась алая волна — и свет угас.
Арга вытянул из ножен меч и воздел к небу. Голос его разнёсся над полем брани:
— Люди Весны! Во имя Фадарай, бейтесь!
И дракон поднялся.
Лишившись одной из опор, Цанийская Коллегия всё же не уронила щит. Но он утратил прочность и стал проницаемым. Арга видел, как воины протискиваются сквозь него. С отчаянными усилиями, оскальзываясь и падая, словно навстречу урагану они шли — и один за другим преодолевали преграду. Многим пришлось спешиться и тащить лошадей под уздцы. Если бы городская стража успела выслать к пролому отряд стрелков, наступление захлебнулось бы. Но стража запаздывала.
Аргу вновь охватило беспокойство.
Стену начали разбирать, чтобы расширить проход и опустить его ниже. Вскоре первая обычная лошадь неловко проковыляла по камням и скрылась внутри. Арга отметил минуту, когда пройти сквозь щит стало легче — ещё одна башня опустела, второй отряд исполнил своё задание…
Арга надел шлем и тронул Сатри с места.
— Теруса, Гата, Тинкай! С отрядами за мной. Мы идём к Башне Коллегии!
Тинкай оглушительно завопила. И сердце Арги отозвалось, начало биться чаще: его безумный план привёл весенних к победе! Скоро падут остальные башни, скоро всё войско пойдёт на приступ, щит истает и город будет взят. Месяцы ожидания позади.
Проходя сквозь щит, Сатри даже не замедлил бега. Арга ощутил сильный удар по лицу, откачнулся назад, но тотчас восстановил равновесие — и вовремя, потому что коневолк набирал скорость, готовясь к прыжку.
…Сарита была права. На городских улицах стояло душное зловоние. Сатри оскользнулся на чём–то и недовольно фыркнул. Арга огляделся, восстанавливая в памяти карту города, пока воины собирались вокруг него. Было темно. Дома казались покинутыми. Но с нескольких сторон издалека уже доносился шум схваток. Стражники всё–таки подоспели и не собирались сдаваться легко. Арга усмехнулся. Острием меча он указал в узкий проулок.
И тогда он увидел.
Сначала он увидел и узнал мышастую волкобылу. Тия шагала, глядя себе под ноги, так осторожно, будто под её копытами был лёд.
Потом Арга узнал всадницу, Сиян Мирай. На ней не было шлема, рыжие волосы слиплись от крови. Лицо Мирай было неподвижно, а глаза широко распахнуты, словно в глубоком изумлении.
Потом он увидел тело — безжизненное тело, перекинутое через седло перед Мирай. Он узнал доспехи и различил цвета Даянов на обрывке плаща. Узнал перевязь и ножны меча. Узнал гриву седых волос и даже меховую оторочку перчаток.
Но никак не мог узнать человека.
Тия остановилась. Мирай сидела на ней неподвижно. Арга видел её, видел людей вокруг, коневолков и лошадей, но странное дело — вместе с тем он был здесь один.
Один в мёртвом городе. Один на мёртвой земле.
Лёд сковал его. Ужас сжёг его дотла.
Время шло. Бесценные мгновения истекали. Один за другим бойцы входили в пролом, видели всё — и останавливались, потрясённые.
«Очнись!» — безмолвно завопил чей–то голос, его собственный голос внутри темницы неверия и отчаяния. «Очнись и приказывай, Арга! Нужно идти вперёд!» И он попытался. Он прохрипел что–то. Его никто не услышал. Люди стояли в оцепенении. А волкобыла Тия вновь двинулась с места, она шагала, шагала к пролому и никто не протягивал руку к её поводу, чтобы остановить! Арга ударил Сатри, тяжёлым усилием выдвинул его вперёд, он словно тащил коневолка на себе, вынуждая двигаться. Он должен был остановить Тию, остановить Мирай, скрыть от взглядов их страшную ношу. Он должен был подхватить штандарт отца и повести весенних. Две башни уже пали, победа была на расстоянии вытянутой руки…
Арга не дотянулся.
Будь под ним обычная лошадь, она бы просто повиновалась всаднику. Но Арга сидел на коневолке. Так же, как и люди вокруг, Сатри понимал, что случилось, и так же окаменел от горя.
Тия прошла сквозь ряды всадников и показалась в проломе. Яркий магический свет озарил её. По рядам наступавших прокатился глухой, леденящий кровь вопль. Звериный вой, горестный и сокрушённый.
Даян Фрага пал.
Справа и слева вспыхнули отсветы боевых заклинаний. Раскатился оглушительный свист. В переулках Цании звенели мечи. Доносились кличи цанийской стражи, топот копыт и ржание коневолков, раненых или разъярённых. Осаждённые перешли в контратаку. Коллегия бросила в бой все силы. Арга глянул назад, в брешь.
Щит поднимался снова.
Тогда Арга набрал в грудь воздуха и, срывая голос, закричал:
— Трубить отступление!
* * *
На высоком ложе из вязанок хвороста, укрытых чистым полотном, покоился Фрага. Серый шатёр оберегал его от непогоды. Наутро после неудачного штурма зарядил дождь и продолжался до сих пор. Осень вступала в свои права.
Три дня по обычаю тело Фраги пробудет в шатре, чтобы люди простились с вождём, а потом хворост подожгут… Тот, кто был побеждён единственный раз, уйдёт в сады Фадарай, чтобы вечно радоваться рядом с нею. Он погиб во славу её, исполняя её волю. Светлая богиня Весны встретит его у врат и обнимет его как сына.
Дождь усилился. В шатре начало капать. Арга бездумно поднял взгляд, высматривая прореху. Ночь приближалась к самому тёмному часу. В погребальном шатре отца Арга был один. В свете четырёх обрядовых свеч он приблизился к ложу, стараясь не наступать на прощальные листки, но их было слишком много, и несколько он всё же запачкал. Со вздохом Арга наклонился и прибрал листки, как сумел. Часть из них были безликими, с молитвами и пожеланиями, какие могли бы написать любому. Но люди любили Фрагу. За сто лет он многим стал близок и успел сотворить много добра. На листках мелькали запоздавшие признания, сетования, стихи, слова искреннего горя и надежды. «Только Риммнай не написала ничего», — подумал Арга.
Когда Фрагу принесли в лагерь, Риммнай долго не могла поверить, что он мёртв. Всё пыталась разбудить его, растолкать, дозваться. Когда она поняла, что муж не очнётся, из её груди вырвался страшный крик, она упала без чувств и с тех пор словно лишилась разума. Она не ела, не спала и ни с кем не говорила. Лакенай навещала её и сказала, что лучше пока оставить её одну.
Погребальный шатёр поставили в низине. В костёр сложили часть тех вязанок хвороста, из которых строили стену для упражнений… Цания не увидит, как уйдёт Фрага.
Арга смотрел на лицо названого отца. Оно было спокойным и безмятежным.
