Скарабей (СИ) - "May Catelyn" (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Тело Афири умастили миррой и елеем, облачив в самые прекрасные одежды. Прошел день, а ее лицо оставалось таким же юным и свежим, его не тронула тень смерти.
В сопровождении сановников, жрецов и плакальщиц царицу перенесли в ритуальную ладью, украшенную цветами лотоса, мальвы и василька. Тело должно было подвергнуться процедуре бальзамирования, чтобы сохраниться на века как дом для одной из сущностей бессмертной души, Ба, которая будет возвращаться к нему постоянно.
Обряд традиционно совершался в храме Анубиса, на самом высоком берегу Нила, откуда хорошо была видна долина царских усыпальниц. Здесь жрецы Бога-Шакала извлекут ее органы, поместив в алебастровые канопы, пропитают ее кожу елеем и драгоценными маслами, запеленав льняной тканью, украсив священными амулетами, и приготовив к бессмертию положат царственное тело в саркофаг.
В большом освещенном факелами зале для обряда бальзамирования всегда царствовала величественная и мрачная тишина. Погребальные песни давно смолкли, ничто не должно было нарушать покой этого колдовского места. Лишь многочисленные статуи Анубиса смотрели из своих углов, сжимая в руках священный ключ бессмертия анкх.
На большом гладко отполированном гранитном столе покоилось хрупкое тело юной царицы. Прекрасное лицо еще хранило детскую округлость и нежность черт, она казалась заснувшей, словно вот-вот лепестки ее век, оттененных длинными сурмяными ресницами, раскроются, и глаза вновь засияют светом жизни.
Жрец Анубиса застыл над ней словно одно из изваяний в этом страшном зале, склонив голову в черной шакальей маске. Никогда он не видел столь прекрасного создания, покинувшего мир на заре своей юности и красоты. Немного полюбовавшись ею, он начал неспешные приготовления к исполнению своего жуткого ремесла.
Внезапно за массивной дверью раздался какой-то неясный шум, жрец отложил обсидиановый нож, которым собирался сделать первый надрез, и вышел посмотреть, что творится снаружи и кто осмелился прервать священный ритуал.
Маленькая фигурка, распростертая на холодном гранитном ложе, едва уловимо пошевелила пальцами. Тело, покинутое своей хозяйкой на столь долгое время, отказывалось слушаться, сердце оживало еле слышно. Афири, возвращаясь к жизни, с ужасом поняла, что ее ждет. Жрец Анубиса уже возвращался обратно и она чувствовала его приближение всей кожей, превратившись в слух. Сознание судорожно металось в клетке непослушного тела. Все было напрасно. Наверное, он уже заносит ритуальный нож, — пронеслась страшная мысль. Вот-вот остро заточенное лезвие обожжет болью ее нежную плоть. Если бы она только могла закричать!
Внезапно она почувствовала, как горячие пальцы обхватили ее запястье, ища пульс, а потом обвели контур ее лица, спустившись на шею, ласково прочертив волнующую линию от ее груди до самого живота.
Невероятным усилием воли царевна открыла смыкающиеся веки: из-под черной маски Анубиса, склонившейся над ней смертоносной тенью, смотрели глаза цвета нильской воды.
------------------------------------------------------
Маленькое узкое помещение было освещено лишь слабым огнем масляного светильника, стоявшего на простом глиняном полу. Афири открыла глаза, все еще с трудом понимая, что происходит вокруг. Но когда знакомые теплые руки коснулись ее щеки, она вспомнила свое чудесное спасение, а потом увидела склонившееся к ней любимое лицо. Наверно она потеряла сознание от пережитого потрясения, когда под жуткой маской жреца Анубиса смогла узнать Мхотепа.
— Видишь ли ты меня, можешь ли слышать мой голос? — спросил он, подавая ей питье.
Афири лишь слабо кивнула, жадно припав к чаше. Живительная влага помогла ей окончательно избавиться от дурноты.
— Ты долго спала, моя госпожа. Это действие Лабиринтов, они опасны, я предупреждал… — в его голосе читалась пережитая тревога.
— Я хотела встретиться там с тобой, в последний раз… Но не смогла сразу отыскать выход, — тихо ответила она, вдруг порывисто приникнув губами к его ладони.
Он прикрыл веки, стараясь справиться с нахлынувшей нежностью, чтобы успеть за эту короткую ночь сказать ей самое главное.
— Что же ты сделала с собой, моя дорогая Афири? Ты могла умереть под ножом жреца! — его голос дрогнул, а глаза заблестели.
— Но ты спас меня. Ты оказался рядом.
— О, даже худшему врагу я не пожелаю того, что пережил, когда узнал, что тебя нашли мертвой в собственных покоях накануне свадьбы! — взгляд Мхотепа наполнился болью, — Я хотел лишь одного — найти твоих убийц, отомстить и отправиться в страну Дуат следом за тобой…Смерть была мне уже не страшна, без тебя жизнь теряла смысл…
Афири всем телом содрогнулась от этих слов, еще сильнее прижавшись к его руке.
Мхотеп на мгновение потерял способность говорить, только шумно вздохнул и прижал царевну к своей груди, успокаивая, шепча ей слова любви.
— Я последовал за погребальной процессией, скрывшись под маской Анубиса, смешавшись с толпой жрецов и плакальщиц, — продолжил он свой рассказ — Так, будучи не узнанным, я мог скорбеть о тебе и хотя бы издали увидеть тебя в последний раз. Но когда по прибытии в храм смог приблизиться к твоему ложу, я заметил, что твое тело так и не тронуто тленом. Радостная догадка осенила меня, и я скрылся на время, чтобы вернуться и убедиться в ее истинности. Смерть нескольких приспешников Нефера и главного жреца Обряда не смогла меня остановить…
— А другие жрецы? Как они позволили? И где мы сейчас? — спросила она, подняв к нему глаза полные тревоги,
— Не беспокойся, моя госпожа, золото и страх — великая сила. У меня еще остались верные друзья, которые помогли укрыть немалую часть тех сокровищ, что были пожалованы мне твоим Богоравным отцом. А их острые клинки убедили оставшихся в живых повиноваться моей воле. Я привез тебя в поселок строителей царской усыпальницы, что стал для меня в последние несколько дней надежным приютом. Ты удивишься, но здесь среди простых каменотесов, художников, резчиков много преданных мне людей. Прости, что не могу предоставить тебе лучшего убежища, но это самое безопасное место, и эту ночь нам придется провести здесь. А утром…
— Значит ли это, что теперь мы свободны, мой Мхотеп?! — Афири нетерпеливо прервала его, — Мы можем быть вместе до тех пор, пока не взойдем на Небесную Барку! Мы оставим Кемет и отправимся туда, где нас никто не сможет найти. Я рожу тебе много сыновей, сильных и прекрасных как Гор. А потом, когда они вырастут, мы поквитаемся с Нефером и вернем трон моих предков! — голос Афири был наполнен ликованием, она трепетно прикасалась к лицу своего возлюбленного, словно видела его в первый раз, а он молчал, улыбаясь ее сладким грезам, но в глубине его глаз была заметна потаенная печаль. Ведь он должен был разбить эти трогательные девичьи мечты суровой правдой. Небольшой караван уже следовал к их временному пристанищу. Утром царевне предстояло отправиться в путь.
— Твоя кожа так приятна на ощупь Мхотеп, раньше я никогда не видела тебя без бороды, вдруг прошептала она, зардевшись, все еще исследуя линию его непривычно гладкого подбородка.
— Это для того, чтобы меня нелегко было узнать врагам, госпожа моя.
— Да, ты и вправду кажешься мне моложе на десять весен подряд, — счастливо рассмеявшись, заключила царевна и обвила его шею руками.
Их губы встретились в исступленно долгом и сладостном поцелуе, который так долго видели в своих снах. И вот он уже не мог остановиться, даря ей свою нежность и ласку, шепча снова и снова о том, что она — его солнце и его звезды, казалось оставив все свое благоразумия в мареве закипающей страсти. Его душа и тело почти поддались искушению, но разум всегда был верным стражем своего хозяина.
— Послушай, свет моей жизни! — сказал он, заставив себя отстраниться, — …Я все еще не могу возлечь с тобой как твой муж.
— Но мы вольны делать все что захотим, мой джати! Теперь, после моей оплаканной всеми смерти, никто не станет искать нас и мы пойдем рука об руку. Разве не так? — голос ее был полон отчаяния и предчувствия какой-то неотвратимой беды.
