Молот ведьм (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна (читать книги полные TXT) 📗
Танцором Винченцо вообще-то был превосходным: в голодные времена преподавал в танцевальной школе и сейчас вёл партнёршу царственно и свободно, мощь его фигуры и сила рук, ощущающаяся даже в плавных жестах танца, вскружили девице голову.
Сам Джустиниани тоже несколько расслабился: на нём наконец-то был фрак, сшитый по мерке, близость женщины чуть возбудила, явное же кокетство Катарины свидетельствовало, что он, несомненно, был не противен. Девица любезно улыбалась, восторженно обронила, что Убальдини с ним и сравниться не может, его сиятельство танцует, как бог. Глаза её блестели. Джустиниани ответил, что никогда не видел танцующего бога, но впредь всегда будет приглашать её, ибо она весьма грациозна.
— Не говорите этого, пока не потанцуете с Джованной, она танцует много лучше меня.
Он вежливо возразил, что этого не может быть, но тут танец закончился. Джустиниани краем глаза заметил, что к нему устремилась графиня Массерано, и торопливо склонился перед Еленой, спрашивая, удостоит ли она его счастья быть её партнёром?
Синьорина кивнула, и Джустиниани облегчённо вздохнул.
Елена танцевала столь же изящно, как и подруга, они сделали круг по залу, и тут Джустиниани неожиданно заметил взгляд молодого Элизео ди Чиньоло. Винченцо показалось, что юноша явно ревновал его к партнёрше, но Елена, он видел это, не обращала на Элизео никакого внимания. Закончив танец, они болтали о пустяках, потом Джустиниани, словно невзначай, спросил, почему синьорине Джованне не понравилось бы, если синьорина Одескальки танцевала бы с мессиром Убальдини? Он ей по душе?
— Мы не знаем, она скрывает от нас сердечную тайну, — улыбнулась Елена, — а на наши намёки только обижается. Она очень скрытна. Ой, донна Поланти опять собирается вызывать дух Наполеона. — Елена хихикнула.
Джустиниани обернулся. В малой гостиной у камина уже стоял круглый стол, за которым возвышался резной стул с бархатными подлокотниками и тронной спинкой, а вокруг были расставлены ещё шесть стульев — поскромней и попроще. На тронный стул усаживался маркиз ди Чиньоло, рядом громоздилась донна Гизелла, напротив неё — баронесса Леркари. Слуги торопливо придвигали к столу канделябры со свечами, донна Поланти раскладывала алфавитный круг и протирала льняной салфеткой фарфоровое блюдце.
Чиньоло снял пару перстней и запонки, вынул из кармана золотой портсигар и положил снятое в свой цилиндр. Туда же опустила свою золотую цепь и браслет донна Гизелла. У камина появился мессир Альбино Нардолини, он расстегнул цепочку с каким-то странным брелоком и тоже опустил их в шляпу. По левую руку от донны Гизеллы сел Рафаэлло Рокальмуто, а напротив него, к немалому удивлению Джустиниани, на стул опустилась Джованна. Седьмой стул, напротив маркиза, оставался пустым, и Винченцо вдруг услышал, как Гизелла Поланти приглашает за стол его самого.
— Только нужно снять все металлические вещи, Джустиниани.
На шее Винченцо был серебряный крест, который ему, шестилетнему, надела перед смертью мать. Он пожал плечами и сказал, что крест никогда не снимает.
— Ну, это же только на час, Винченцо, — теперь его царским жестом приглашал за стол маркиз ди Чиньоло. — Прошу вас, садитесь.
Джустиниани отрицательно покачал головой. Он вообще не любит общение с бесами, проговорил он, и стол медиумов тут же взорвался возмущением.
— О чём вы, Винченцо? С духами! Причём тут бесы? — донна Поланти зашипела, как раскалённый противень, облитый ледяной водой.
Винченцо не задал вопрос, кем же тогда во мнении уважаемого медиума являются бесы, однако заметил, что на него осуждающе и зло посмотрела и Джованна. Он не счёл это основанием передумать. Тогда за стол седьмым, странно переглянувшись с герцогиней, сел мессир Пинелло-Лючиани. Его часы, кольца, перстни и цепочки тоже были опущены в шляпу.
Винченцо обернулся к Елене и тихо поинтересовался, давно ли публика тут увлечена этой чертовщиной?
Девица весело кивнула и столь же тихо ответила.
— Давно, но каждый раз вызывают разную нечисть, то Борджа, то герцога Медичи, то Эццелино ди Романо. А в марте, помню, мессир Марио сглупил и вызвал дух Павла IV, ну, того самого, — уточнила она, — инквизитора Джанпьетро Караффу. Так у них блюдце треснуло, дорогущее — из метаврского сервиза, хрусть — и пополам, ни с того, ни с сего, — девица снова захихикала.
— А почему вас не приглашают? — по-прежнему негромко поинтересовался Джустиниани.
— А у меня нет способностей спирита, — насмешливо отозвалась девица, и было заметно, что это весьма мало её огорчает, — маркиз говорит, что нужно умение видеть бесплотное. А я иногда и всамделишного-то не замечаю, — девица скорчила забавную мордочку.
Винченцо чуть улыбнулся. Барышня была мила и, похоже, отличалась здравомыслием. Тем временем медиумы на внешней стороне блюдца нарисовали полоску-указатель, и оно было водружено в центр круга.
Донна Гизелла при этом не оставляла надежды втянуть Винченцо в сеанс.
— А кого бы вы хотели послушать, Джустиниани?
Тот не затруднился с ответом.
— Я недавно купил библиотеку мессира Альдобрандини, — сообщил он всем и без того известное. — В тринадцатом томе «Gr. Lat. Conc.» опубликован акт унии между греческой и римской церквями тысяча четыреста тридцать девятого года, он напечатан под редакцией Амброджо Траверсари, магистра камальдулов и легата папы Евгения IV на базельском и ферраро-флорентийском соборах. Да вот беда, лист с названием потерян. Нельзя ли вызвать дух Траверсари да узнать его? — Винченцо на самом деле просто издевался над спиритами, прекрасно зная название акта.
Пока он говорил, к Елене успела подойти Катерина, и теперь обе девицы, не сговариваясь, беззаботно захихикали, не слишком даже скрывая своё веселье.
Донна Поланти, переглянувшись с медиумами, поморщилась.
— Бог мой, Винченцо, ну откуда духам знать такие сложности?
— Неужто духи знают не больше медиумов? — деланно удивился Джустиниани. — О чём же тогда с ними беседовать?
— Вы зря смеётесь. Да, скептики часто утверждают, что спириты вызывают не духов, а собственные воспоминания. Однако это вздор: на нужные вопросы духи всегда дадут ответ. Но, может, вас интересует что-то важное?
— Ну… — Винченцо снова сделал вид, что задумался, — наверное, глупо и спрашивать о труде «Rime spirituali sopra salmi» Сципиона Аммирато? «Tractatus contra articulos inventos ad diffamandum Bonifacium VIII» Августина Анконского духи тоже, наверное, не читали? Жаль, — он виновато развёл руками. — Но тогда, может, вызвать дух Парацельса? У меня к нему пара вопросов, в частности, о солях ртути.
Однако его предложение опять никто не поддержал, Джустиниани заметил на лицах спиритов явное раздражение, и все в итоге решили вызвать дух Никколо Макиавелли. Последний не замедлил появиться, оповестив о себе постукиванием, которого, впрочем, никто, кроме мессира ди Чиньоло, не слышал.
Сам маркиз сказал, что видит дух в виде призрачного мерцающего облака. Все уважительно промолчали, лишь на лице мессира Пинелло-Лючиани появилось скептическое выражение.
Духа, как водится, загнали под блюдце и спросили, готов ли он общаться с ними? Блюдце в ответ ходило по кругу, указывая риской на определённые буквы, ди Чиньоло трактовал ответы и твердил, что для медиума самое главное — расковать стихию разума и не поддаться действию слепых сил. «Давайте чувству свободу, но держите его в узде!» — то и дело повторял маркиз несколько противоречивую, на взгляд Джустиниани, формулу спиритического искусства.
Супруга графа Массерано сидела рядом с Умберто Убальдини и что-то время от времени шептала ему на ухо, касаясь коленом его ноги, при этом — не спуская глаз с самого Джустиниани и откровенно раздражая Винченцо. Её супруг — Вирджилио Массерано — сидел неподалёку от спиритического стола и что-то читал. Он, безусловно, видел заигрывания супруги с Убальдини, но это, видимо, мало его заботило.
Елена и Катарина посмеивались и сопровождали сеанс ехидными замечаниями, но Винченцо заметил, что Джованна за столом очень серьёзна и сосредоточена. Элизео ди Чиньоло, стоя у входа, в упор смотрел на него самого, и взгляд его был теперь несколько озадаченным.
