Корабль судьбы (Книга 2) - Хобб Робин (мир бесплатных книг .TXT) 📗

— Я любила его. И он меня любил, я полагаю. Я ношу его дитя.

И она разгладила волосы Кеннита, отводя их с застывающего лицо. Брэшен невольно отвел глаза, почувствовав себя лишним, и стал смотреть на отходящую прочь Проказницу. Там, на носовой палубе, стояли Альтия и Уинтроу. Они совещались, что-то обсуждая. Брэшен запоздало обозвал себя идиотом и бросился к поручням. Если одна женщина перебралась с корабля на корабль, то почему бы и другой не сделать того же?

— Альтия!!! — позвал он во все горло, но было поздно: корабли уже разошлись.

Тем не менее Альтия услышала его голос и крутанулась навстречу. И бросилась на самый нос корабля. У Брэшена сердце заколотилось у горла, когда Альтия выскочила через поручни прямо на плечо носовой фигуры, — видно, ее посетила та же мысль, что и его, и она решила перепрыгнуть на Совершенного. На счастье, Проказница успела подхватить ее прямо в прыжке. Выражение ее лица при этом нужно было видеть!

Ко всему прочему Брэшен очень ясно расслышал, что Альтия говорила своему кораблю.

— Ну пожалуйста, Проказница! Я ведь не нужна тебе! Я хочу к нему!

Вот Проказница посмотрела на Совершенного. Ее голос четко прозвучал над водой:

— Совершенный! Я и ее тебе отдаю!

И как родитель подбрасывает на руках дитя, носовое изваяние мощно качнуло Альтию вниз, потом вверх и с размаху перебросило ее слепому кораблю!

— Нет! — испытав ни с чем не сравнимый ужас, взвыл Брэшен.

— Поймал! — прогудел Совершенный.

И действительно некоторым чудом поймал Альтию. Живую и невредимую. Принял на ладони, как мог развернулся — и препроводил прямо в распахнутые объятия Брэшена. Тот некоторое время даже не пытался сказать нечто членораздельное — просто держал Альтию, крепко-крепко прижимая к себе, и молчал. Потом посмотрел на Совершенного. И их взгляды встретились. Корабль, оказывается, открыл наконец глаза. Теперь он еще и подмигивал своему капитану.

Брэшен окончательно потерял дар речи.

— Добро пожаловать на борт, — за него сказал Альтии Клеф. — Вот теперь вправду пора когти отсюда рвать!

— Ох, Брэшен… — пискнула Альтия куда-то ему в грудь, и звук ее голоса вернул молодого капитана к реальности. Она подняла голову и стала смотреть на него, продолжая тем не менее держаться за него изо всех сил. Потом наконец перевела дух и сказала: — Уинтроу кое-что придумал. Если сумеем прорваться, надо лететь на север, в Делипай.

Тамошняя гавань теперь неплохо защищена, в ней можно держаться сколько угодно, пока почтовые птицы не соберут другие корабли Кеннита нам на помощь.

Тут она запнулась и посмотрела на безжизненное тело пирата. Над телом сидела Этта и по другую сторону — некая пожилая женщина, и видно было, что остальной мир для них не существует.

— Он умер, — шепнул Брэшен Альтии. — Умер у Совершенного на руках.

Альтия еще крепче вцепилась в него, и Брэшен не разжимал рук, горько сетуя, что прямо сейчас у них не было времени друг для друга. Что поделаешь! Когда со всех сторон грозит смерть, поневоле становится не до нежностей.

— Прорваться, — буркнул он. — Вот бы знать, каким образом?

Ему неожиданно ответил Совершенный. Он смотрел на Брэшена поверх головы Альтии и говорил так, словно они с капитаном были наедине.

— Когда-то я пообещал не убивать тебя, — сказал он. — Я был тогда сумасшедшим, и ты это знал и все-таки мне поверил! — Корабль отвернул голову и обвел сомкнутый неприятельский строй холодным взглядом голубых глаз. — Теперь я наконец обрел полноту. И хочу дать вам обоим новое обещание. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы остались в живых!

— Поднять их на борт!

Приказ прозвучал откуда-то сзади, и все обернулись: Малта, Рэйн и сатрап. Оказывается, приказ исходил от Уинтроу. Его рубашка была сплошь залита кровью Кеннита. Он указывал на джамелийских вельмож, топтавшихся на заливаемой волнами палубе обреченного корабля.

Йола подбежал к Уинтроу, чтобы опасливо спросить:

— Нам шлюпку спустить?

— Нет, — ответил Уинтроу. — Я своими людьми ради них рисковать не намерен. — И возвысил голос, обращаясь к дворянам: — Сейчас мы вам бросим конец! У кого хватит смелости, тот спасется! Так что выбирайте сами! Ваш флот не дает нам времени оказывать вам помощь. Йола! Займись!

И он вновь отправился на бак.

Гибнущие вельможи засуетились пуще прежнего, сгрудившись у борта кренившегося судна. Какой-то старец, воздев руки, молил Са о милосердии. Молодой придворный, наоборот, решил обойтись земными мероприятиями и кинулся к противоположному борту, размахивая ярким плащом и призывая свои корабли прекратить обстрел. Никто его, конечно, не послушал, а волны уже перекатывались через борт. Йола приготовил канат и, раскрутив, бросил. Долетевший конец ухватило сразу множество рук, а самый проворный немедленно попытался лезть по канату.

— Да не так, дурень! — заорал на него старпом. — Сперва закрепите за что-нибудь, и тогда уже… по одному…

Но там половина были старики, а большинство других привыкло вести праздную жизнь. Где уж им вскарабкаться по канату без подмоги! В конце концов над водой полетело еще несколько канатов и была кое-как налажена переправа. Вельмож выуживали одного за другим, и, конечно, шелковые наряды, не предназначенные для грубого обращения, по ходу дела превращались в лохмотья.

— Еще скажите спасибо, что у нас живой корабль, — самым черствым образом хмыкнул Йола. — Живые в отличие от обычных ракушками не обрастают. Случись килевание, так хоть шкуру не обдерет!

И вот они стояли перед сатрапом. Дюжина мужчин, чьи имена он хорошо знал. Люди, с которыми он ел за одним столом, которым он доверял… Малта отдала должное кое-какому мужеству, которое наверняка потребовалось ему, чтобы посмотреть в эти лица. У некоторых хватило присутствия духа выдержать его взгляд, но большинство смотрело либо себе под ноги, либо на горизонт. Потом сатрап заговорил, и Малта изумилась до глубины души: чего-чего, а подобных речей она от него никак не ждала.

— Почему? — спросил Касго. И обвел глазами каждого по очереди, и Малта, по-прежнему зажимавшая его рану, чувствовала, как он дрожал. Она вскинула глаза и увидела на его лице то, чего, скорее всего, никто другой не заметил. Его больно ранила их измена. — Почему? — повторил он. — Вы так меня ненавидели, что надумали отнять у меня жизнь и решились ради этого на измену?