Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа - Хьюз Мэтью (книга регистрации .txt) 📗
Лорд Личенбарр подошел к Дринго и костлявой рукой обнял его за плечи. То был первый случай физического контакта этого загадочного человека с кем-либо из них.
— Еще раз повторю, отличная работа. Я бы не додумался объединить эти заклинания. Теперь же я вижу, что при их совместном использовании у них может быть множество полезных применений. Полагаю, что сегодня вечером за ужином мы выпьем больше обычного. Я — так уж точно. — Он повернулся и вышел из аудитории.
Дринго все еще ощущал тепло его руки на своем плече. «Да ведь под всеми этими ниспадающими одеждами он всего лишь слабый пожилой человек», — подумалось ему с неожиданной теплотой.
В тот же вечер по окончании трапезы лорд Личенбарр попросил Дринго зайти к нему в кабинет. У того не было причин для беспокойства после чудесного обеда, где наставник снова восхвалял его находчивость. Но едва он вошел в кабинет, все переменилось.
— Я получил указания, что без спонсора тебя следует отчислить, — сурово начал лорд Личенбарр.
Дринго побледнел.
— Несомненно, если еще немножко подождать…
Учитель поднял руку, останавливая его.
— У тебя прекрасные успехи, Дринго, а я не из тех, кто подчиняется командам равных мне. — Лицо его смягчилось, и на нем появилась улыбка. — У тебя есть спонсор, Дринго. Твоим благотворителем буду я.
С того дня лорд Личенбарр стал осторожнее.
— Теперь я понимаю, что привнес в ваше обучение слишком много своей собственной торопливости. После едва не случившегося несчастья с демоном мы снова сосредоточимся главным образом на теории и сделаем больший акцент на использовании активанов и зелий. Даже главнейшие маги Великого Мотолама время от времени погибали из-за собственной горячности и недостаточной точности.
Когда пошел слух, что Личенбарр растит потенциальных конкурентов, в коллегиум начали наведываться могущественные маги. На взгляд Дринго, все они были высокомерными, хвастливыми, самонадеянными, надменными и напыщенными. Эти влиятельные пандалекты, все без исключения, тут же пытались навязать собственное извращенное одобрение; и Дринго было очевидно, что лорд Личенбарр понимает, как он ошибся, разрешив подобные визиты. Никогда он не выглядел более встревоженным, чем когда объявил, что пришло сообщение, будто их колледж удостоит посещением Смеющийся Маг Юкоуну.
Юкоуну предпочел обставить свое прибытие пышно. Дринго вместе с другими студентами наблюдал из окон верхнего этажа, как дородный маг выпрыгнул из своего транспортного средства, пересек на крепких коротких ножках небольшой кусок поросшего травой двора и повелительно воззвал в сторону дома:
— Это Юкоуну. Появитесь, пока над моими благожелательными мыслями не взяли верх раздражение и досада.
Слуга приветствовал Юкоуну и провел мага внутрь и далее по лестнице в аудариум, где молодые люди ожидали его.
Лорд Личенбарр приветствовал коллегу:
— Ваше путешествие прошло без осложнений?
Юкоуну скрипуче захихикал.
— Одна незначительная досадная помеха, быстро ликвидированная. Для такого, как я, — ничего особенного.
На нем было плохо сидящее светло-синее одеяние с красно-коричневым абстрактным рисунком. Оно почти не скрывало полноты. Большая голова возвышалась над ворохом шелка, словно валун, пребывающий в вечно неустойчивом равновесии.
— Итак, это те самые юные маги, о которых я столько наслышан, — произнес он, обводя взглядом аудариум. Внезапно Юкоуну пронзительно выругался, издав звук почти на верхней границе слышимости. Он обвиняюще воздел руку, указывая пальцем. — Кугель. Это ты!
Лорд Личенбарр проследил направление злобного взгляда мага и повернулся к нему.
— Вы ошиблись. Это Дринго.
Юкоуну прищурился. Откуда-то из потайных складок ткани он извлек очки в золотой оправе и подошел на несколько шагов поближе.
— Ах-х… Сходство невероятное. Та же стройная фигура. Волосы цвета воронова крыла. Лисье выражение лица. — Юкоуну нахмурился, но, казалось, успокоился.
Потрясенный Дринго шагнул вперед.
— Так вы знаете моего отца? — спросил он простодушно и без опаски. — Моя цель — разыскать его.
— Знаю ли я твоего отца? — взвизгнул Юкоуну. — Знаю ли я твоего отца? Вор и мошенник! Он для меня хуже чирья на заднице. — Маг замахнулся и устремился к юноше, словно собираясь ударить его.
Лорд Личенбарр бросился вперед и втиснулся между ними.
— Прекратите немедленно! Юкоуну, я не позволю вам нарушать гармонию этого коллегиума. Как бы вы ни были раздражены, Дринго не сделал вам ничего худого. Он…
Юкоуну выкрикнул заклятие пространственного перемещения, отшвырнув лорда Личенбарра через всю комнату и впечатав его в стену с такой силой, что из нее посыпались камни, а из-под потолочных балок потекли струйки пыли, засыпая осевшего на пол мага.
Дринго кинулся к нему.
Лорд Личенбарр попытался поднять голову, но не смог. Дринго упал на колени и поддержал его затылок.
— Мне очень жаль, Дринго… — старческим голосом пробормотал лорд Личенбарр. Его рука нашарила руку юноши и вложила в его ладонь нечто твердое, размером и тяжестью напоминающее шарик из отполированного мрамора. — Это тебе в наследство от меня, дорогой друг, — прошептал он.
Юкоуну навис над ними.
— Дринго, ты слишком похож на своего отца. Хочешь найти его? Ты его получишь! — И он сотворил заклятье дальней отсылки и сразу вслед за ним — заклятье безнадежного заточения.
Дринго еще слышал, как по-девчоночьи хихикает Юкоуну, когда мир вокруг сменился головокружительным водоворотом небес, звезд и мыслей.
Дринго смотрел на самого себя сквозь неверный охристый свет, искажающий его облик и странно непрозрачный, словно янтарь. Глаза юноши были открыты, но застыли, не мигая. Ни малейшего движения вокруг. Ни намека на звук. Дринго попробовал пошевелиться. Такого ощущения он не мог даже вообразить. Нуль. Ничто. Абсолютное отсутствие связи между разумом и телом. Он не ощутил биения своего сердца и в тот же миг понял, что не дышит. Не было боли. Не было холода. Не было жары. Была ли в таком случае сама жизнь? Вот, значит, каким оказалось заклятье безнадежного заточения. Хуже, чем быть похороненным заживо. Стоп. Он как раз и погребен заживо. В сорока пяти милях под поверхностью земли, если говорить точнее. У него не оставалось надежды даже на смерть как избавление от вечной пустоты. Он обратился мыслями к Юкоуну. Там, по крайней мере, была ненависть. Но он не сумел ухватиться и за это, поскольку, вопреки невозможности чувствовать что-либо, он продолжал ощущать хрупкость головы лорда Личенбарра, покоившейся у него в ладонях. Жив ли еще его наставник? Дринго плакал. Но слез не было.
Шло время. Или ему казалось, что оно шло. Его мир жил теперь по другим часам. Казалось, Дринго не спал, но временами ход мыслей вдруг затуманивался помимо его воли, а затем восстанавливался вновь, как у человека, очнувшегося от дремоты. Ему пришло в голову, что к его положению может добавиться еще и безумие. Он начал дисциплинировать мозг, вспоминая каждое из разученных им заклинаний со всеми первульсиями и во всех подробностях. В случае ошибки приходилось начинать все с начала. Позднее поводом для этого стало любое, даже малейшее, колебание. Прошло еще какое-то время.
Дринго пребывал в одном из своих наименее мыслящих состояний, разум его блуждал где-то, в то время как он смотрел на свое странное отражение, и вдруг он разглядел крохотное отличие в чертах своего лица, которого не замечал раньше. Как будто он день за днем ходил мимо картины на стене, не замечая, что же на ней нарисовано, пока однажды не увидел ее по-настоящему. В первый раз он сконцентрировался на собственном отражении. В нем были и другие незначительные отличия, пусть неотчетливые и смутные, которые вдруг стали очевидными. Теперь он понял, что имел в виду Юкоуну, говоря Дринго, что тот получит своего отца!
Он смотрел на отца, не на себя самого. Юкоуну поместил его лицом к лицу с Кугелем. Жестокость и злая ирония, усиленные тысячекратно.
