Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Готов? – придирчиво осмотрела она Марика.
Он кивнул и подхватил шкуру юррга, опираясь о древко глевии. Клинок уже висел у него на поясе.
– На спину потом перекинешь, – прищурилась Кессаа. – Клинок короткий, так ловчей будет, – и, обернувшись, позвала: – Ора!
Марик услышал невнятный отклик, или это эхо пронеслось над просыпающимися просторами Ласки, но Кессаа поторопила его, и вскоре они уже шагали по колена в воде к темному силуэту ладьи. Марик вспомнил было привидевшийся ему две недели назад речной дух, но тут же отвлекся. За спиной послышалось шлепанье босых ног.
– Вовремя! – не дал ему обернуться зычный голос Смакла. – Не бойся, девка, не уплыл бы без вас! А чего костер-то запалили?
– Прожито – забыто, – отрезала Кессаа. – Зачем память оставлять за спиной?
– Как знаешь, – пробурчал вожак, встал над почерневшим бортом глубоко ушедшей в воду ладьи и протянул руки к шкуре юррга.
– Давай уж, парень, все одно с таким грузом не заберешься, – пустил он усмешку в спутанную бороду.
Кессаа перемахнула через борт так легко, словно и не было у нее на спине объемистого мешка, а Марик шагнул в промоину, вымок до пояса и едва не упустил по течению древко. Только когда под хохот команды он неуклюже все-таки перевалился через борт – разглядел в десятке локтей от ладьи Ору.
– Здесь ваши места! – довольно рявкнул Смакл, ткнув толстым пальцем в сторону скамьи у кормы. – По кораблю не шастать. Сидеть смирно. Все ясно?
– Сообразим, – нахмурилась Кессаа, сбрасывая с плеч мешок. – Иди сюда, парень. Да стяни с себя порты, просушить надо одежду.
– Вот-вот! – оскалился Смакл. – Когда такая девка просит снять порты, отказываться – последнее дело!
Марик растерянно остановился, но команда хохота Смакла не поддержала. Репты, явно успевшие перекусить до прихода пассажиров, одобрительными окликами приветствовали Ору. На ней было все то же серое платье, волосы скрывал платок, вот только мешок она тащила такой, что показался бы впору и самому Смаклу, да и ростом стала ниже, или это тяжесть вдавливала ее в песчаное дно? Марик пригляделся к уже ставшей привычной улыбке на губах девушки, почесал затылок – и вдруг понял, что так дучка не ходит. Не переваливается с боку на бок, не морщит скулы, не пытается смахнуть пот со лба предплечьем. Он уже собирался пробормотать присказку на отворот морока, но за спиной услышал жесткий шепот Кессаа:
– Не надо.
Репты с радостными криками приняли у Оры тяжелый мешок. Крепкие руки подхватили ее из воды и поставили на укрытые дерюгой крицы, сложенные у мачты. Ора замахала руками, неожиданно легко подняла мешок и, отпихнув Марика в сторону, бухнулась на скамью рядом с Кессаа.
– Вот такушки, – услышал Марик знакомый голос и тут только разглядел под мороком страдальческий взгляд Насьты.
– Ничего, – скривила губы в улыбке Кессаа. – Потерпишь. А не нравится, так я не держу!
Насьта только вздохнул.
– Эй! – заорал Смакл Марику, выволакивая из-за борта якорь. – Парень! Ну ты будешь скидывать порты или нет? Публика ждет!
Первые лучи Аилле блеснули над серой водой. Хлопнул на мачте грубый короткий парус. Заскрипели, упираясь в дно, весла. Ладья вздрогнула, шевельнулась и начала разворачиваться по течению. Бросив на дно ладьи камень с прилаженным к нему железным брусом, Смакл заторопился к рулевому веслу. Широкая ладонь отодвинула Марика в сторону так, словно он был соломенным чучелом. Шутки кончились, начинался новый путь.
Баль оглянулся. Насьта в облике Оры хмуро почесывал мочку уха. Кессаа сидела, закрыв глаза, и как будто прислушивалась к чему-то. О днище ладьи терлась Ласка.
Костер ниже скрытого золотыми стволами каменного дома прогорел еще до полудня. По склону спустился дед Анхель, но к кострищу не приблизился – только обошел дом, вскарабкался к двери, с удовлетворением подергал тяжелый замок и засеменил в обратный путь.
Кузнец Уска поставил посредине кухни глиняный таз, расстелил рядом тростниковый коврик, опустился на колени и, бормоча реминьские присказки, поочередно омыл руки и лицо. Затем поднялся, повязал голову белой тканью, покрытой округлой реминьской вязью, и начал закладывать в низкую печь древесный уголь и самородное железо.
Ора присела рядом с матерью Насьты, взяла в руки камень и принялась шелушить орехи. Несколько раз гримаса исказила ее лицо, затем пальцы приноровились, и дело пошло быстрее. Коричневые скорлупки падали в корзину, желтые ядрышки ссыпались в горшок. Реминька сначала посматривала на дучку с ревностью, затем успокоилась и негромко, почти шепотом, запела какую-то тягучую песню.
В полдень на покрытую ярко-красной ягодой поляну, которую всего лишь две недели назад пересек разъяренный юррг, вышла женщина. Одежда ее была проста, за плечами висел тощий мешок, из-под него торчали рукояти двух мечей, но затруднительно было представить, как бы она смогла ими воспользоваться. Широкой лентой через плечо к груди был прикреплен сверток, из которого доносилось детское лопотание. Женщина улыбнулась, смахнула со лба пот, пересекла поляну и остановилась у линии, невидимо пересекающей траву. Вздохнув, она присмотрелась к силуэту могучего дерева и замахала рукой:
– Ситка! Открывай заслон! Или не узнал? Выходи, от меня не спрячешься!
Тяжелая ветвь дуба неожиданно шевельнулась, и почти над головой женщины появилась нахмуренная физиономия.
– Подожди! Айра? Где ты пропадала?
– Отчета требуешь? – усмехнулась колдунья. – Сам-то давно воином стал? Когда я уходила, еще по деревьям лазил! Анхель жив еще?
– Жив! Что ему сделается?
– Открывай проход да беги к нему. Сообщи, что война началась. Хенны перешли Лемегу. Два месяца уже почти как.
Часть вторая
Айра
…Мерзость захватила земли от восхода Аилле до заката. Ужас гнал из дома и малого, и большого, но редко кто решался бежать, потому как все, что было плохо у дома и в нем самом, за околицей было плохо стократ…
Глава 1
Дочь трактирщика
Айра лежала на узком парапете и едва сдерживалась, чтобы не зарычать от отчаяния: только что путь к бегству казался открытым, и вот она вновь в ловушке. Одно лишь оставляло надежду – ее возможный преследователь, скорее всего, еще не догадался, что за дичь зацепили его силки и уж тем более – где она затаилась. Может быть, шальная птица залетела в окна храма или бездомная собака забрела в открытые настежь ворота? Хотя ни единого зверя или птицы, кроме лошадей в упряжи, Айра не встретила на улицах чужого города или в небе над ним. Так что некому теребить колдовские ловушки, кроме обезумевшего от собственной наглости воришки. Впрочем, не рыночной ли воровкой и была она сама несколько лет назад? Так ведь никогда не хваталась за чужое добро, если чувствовала ворожбу на нем. Как же теперь оплошала? Не потому ли, что не за чужим пришла, а за собственным, пусть даже и вернуть его не смогла? Что же теперь делать? Замереть в неподвижности или теребить паутину, чтобы выманить из темного угла ее плетельщика? Вот они, невидимые нити, свисающие с высоты: тронь любую – и дорожка к смертному столбу открыта. И пролегать эта дорожка будет через пыточную, чего уж гадать. Знал ли об этом отец, когда предупреждал ее? Точно знал. И не предупреждал он ее, а остерегал, потому как успел изучить собственную дочь и понимал: не отступит она никогда и ни за что. Или на это как раз и рассчитывал?
Айра, успокаивая дыхание, закрыла глаза. Все равно почти кромешная тьма стояла вокруг. Теперь главным было – переждать, а для этого лучше всего пересыпать в памяти все произошедшее в последние дни, а то и недели, потому как гадай не гадай, а разгадка всего – в них. Не верил случайностям Яриг, значит, и она не должна верить, если собирается выпутаться из сплетенной чужим колдовством сети. Как же все это началось?
