Химеры (СИ) - Кузнецова Ярослава (онлайн книга без .txt) 📗
Когда он вернулся на пост, с беглецом уже занималась альдская докторша — завернула парня в серое казенное одеяло, поила какой-то лекарственной дрянью из кружки. В строительном мусоре на полу поблескивали обломки ампулы.
— Как тебя зовут? — Гваль присел рядом, превозмогая боль. — Почему ты убежал?
Мальчик посмотрел на него расплывающимся взглядом. На щеках — подсохшие полоски.
— Офицер, оставьте его, — беленькая альдка недовольно нахмурилась. — Не мучайте ребенка.
— Мне нужны ответы. Давай, ребенок, соберись. Как вы от нас ушли в прошлый раз?
— Даго сказал… там колодец, лестница… а потом трубы… мы сидели… пока не стало тихо.
— Коллектор перекрыли? — Гваль повернулся к уквдшнику.
— Давно уже. Я у альдов запросил подкрепление. Надеюсь, муниципальные карты соответствуют действительности.
— А… — Гваль снова повернулся к мальчишке, но тот уже обмяк и спал, откинув голову на бетонный обломок и приоткрыв рот.
Под землей гуляло эхо, под ногами хлюпала жижа. Кое-где грязные лужи превращались в ручьи. Ньет поправил замотанную тряпками винтовку, насторожил уши, прислушиваясь. Рамиро неторопливо шел рядом, подсвечивая путь облитым резиной фонариком «лягушкой». Следом пробиралась меж труб и обвисших проводов группа альдов, стараясь не шуметь, но Ньет все равно слышал гулкие отзвуки шагов и звон капель.
Он представил, что происходит снаружи — подтянулись грузовики с мощными прожекторами, привезли тяжелое оружие — задача окруживших завод сил состояла в том, чтобы не дать наймарэ ускользнуть по воздуху. Еще немного — и напряженная тишина разорвется ревом громкоговорителей и пулеметными очередями, а осенняя тьма расчертится яркими полосами электрического света.
Рамиро два раза махнул вправо и они свернули в низкий тоннель. Внутри пахло тленом и сыростью. Ньет машинально переставлял ноги и все думал о предложении найлского герцога. Окончить войну одним ударом, а не длить ее годами — что за смелое решение! И, может статься… он усилием воли запретил себе думать об этом.
В сыром сумраке послышался шелест, как от мириада ползущих ос, низкое гудение. По потолку скрежетнули когти, стремительно прошелестело длинное тело и в толпу свалилась здоровенная сороконожка. Остро запахло ядом, взметнулись бледные сяжки. Послышались крики, кто-то выстрелил. Стоявший рядом с Рамиро молоденький альд отлетел к стене, сполз, схватившись за живот. Ньет прижался к осклизлым кирпичам, непослушными пальцами дергал затвор. В узком пространстве было не развернуться. Сороконожка шипела, крутилась, из пробитого панциря хлестала мутная жижа. Ньет, продолжая сражаться с винтовкой, краем глаза увидел, как Рамиро спокойно разряжает твари в членистое тело всю обойму из своего пистолета — семь серебряных пуль. Бойцы сориентировались, рассредоточились, поддержали его огнем. Тварь подергалась и увяла на бетонных плитах, как отключенный водопроводный шланг.
В наступившей тишине слышались только стоны раненого парнишки. Ньет проморгался и вытер с лица кирпичную пыль. Рамиро, не глядя, сменил обойму на полную, отрывисто распорядился, чтобы пострадавшего вывели, отрядил с ним одного из спутников и повел людей дальше. Ньет никогда не видел его таким — собранно-спокойным и отрешенным, будто ничего и не случилось.
Запах тлена усилился, так что даже люди его учуяли. Впереди просветлело.
— Это уже подвалы, — сказал Рамиро. С картой он не сверялся, только с компасом.
Ньет знаком показал, что пойдет вперед и проверит.
Жидкий свет, ржавая арматура, обломки бетона. Скрюченная рука. Волосы, свалявшиеся и ставшие подобием грязного тряпья. Присыпанные известковой крошкой мертвые лица. Отвратительный запах накатывал волнами.
За спиной Ньета кто-то выругался шепотом. Альды уставились наверх — слабый свет сочился из трещины высоко над головами. Там, над трещиной, было уже не небо, а заводские помещения. Луч фонаря хаотически метался по стенам и сваленным тюками телам, выхватывая тусклые белки глаз и оскаленные в агонии зубы.
Ньет вопросительно глянул на Рамиро. Тот постоял минуту с закрытыми глазами, глубоко дыша ртом, потом указал вперед. Группа вышла из страшного коридора, стараясь не топтать ногами тела мертвых подростков. Ньет знал, почему они тут лежат. Это значит, что тварь, ожидающая их внутри — втрое сильнее и опаснее, чем они думали. Мелкие полуночные твари не посмели покуситься на чужую добычу — тела были изувеченными от падения с высоты, но нетронутыми. Ньет про себя помолился Нальфран, чтобы наймарэ спугнули снаружи и подстрелили из пулеметов. Его замутило от страха, и он снова вцепился в брезентовый ремень винтовки.
Близкое присутствие наймарэ заливало подземные коридоры липкой черной отравой, путая и сбивая с толку. Хорошо, что кругом пустошь, а то у живущих рядом людей были бы инфаркты, инсульты, гипертонические кризы. Впрочем, этим в Химере сейчас никого не удивишь — больницы переполнены. Ньет вспомнил неподвижное лицо Десире, озаряемое беззвучными вспышками салюта, зажмурился, сморгнул слезы.
— Поднимаемся, — Рамиро указал на скобы, ведущие наверх. — И осторожно. Не шумите.
Ньета толкнуло в грудь — там, за заводе, что-то происходило. Выплеснулась сила, огромная, злая. Он замер, тяжело дыша, ощупывая ребра.
— Там…там…
— Ну что ты бормочешь? Что случилось?
— Н-нет…я туда не пойду.
Сильные руки сгребли его за плечи и как следует встряхнули. Ньет клацнул зубами и зажмурился.
— Ньет! Что там, наверху? Приди в себя, раскудрить твою в телегу! Штурм начался?
— Н-нет…
Голос над ухом проклял всех на свете фолари, фоларийских богов и полуночных до кучи, Ньет вздрогнул и заставил себя открыть глаза. Его трясло, плещущая наверху сила фиолетовой волной толкала в грудь, вышибая дыхание.
Рамиро стоял напротив, злющий, таким Ньет его никогда не видел. Лицо его, как и у всех, было выпачкано кирпичной пылью и пороховой гарью, глаза сощурены.
— Не штурм, — Ньет старался говорить как можно разборчивее. — Там. что-то происходит. Большая драка. Может полуночные. Может, их там два.
— Двое.
— Рамиро, я боюсь.
Рамиро помолчал, прислушался. Кивнул сам себе.
— Идем, это наш шанс. Черепок, Клест, Костыль, вперед. Остальные — за ними, Лагарте — замыкающий.
На их плечи сыпалась мелкая каменная крошка и клочья пакли. Альды по одному выбирались наверх и исчезали в светлом зеве колодца.
— Ньере, ты идешь? — спокойно спросил Рамиро.
Ньет пошел. Что ему еще оставалось. Нырнул в фиолетовое марево, от которого тошнота поднималась к горлу и сердце заходилось. Хорошо, что глупые люди его не видели, а слышали только свист и клекот, да еще чуяли, как содрогается кирпичная кладка.
Часть вторая. Глава 25
Киаран слышал гул, многоголосое гудение близкого роя. От нестерпимой вибации ныли зубы, под веками дрожала раскаленная нить. Киаран попытался зажать уши, но только дернулся беспомощно. Кожу язвило и кололо, словно костер сыпал жгучими искрами.
Открыл глаза — и сразу же зажмурил, но это не помогло: над ним сдвигались тускло пламенеющие плиты. Холодное железо! Добрый металл…
Киаран задохнулся от паники, снова задергался, затрепыхался на полу — и вдруг взвизгнул в голос, шарахнувшись и откатившись прочь от железной трубы, которую, извиваясь, случайно задел.
Реальная боль немного отрезвила, Киаран кое-как сел, обнаружив, что замотан проволокой по рукам и ногам. Поняв, что это за проволока, он рассмеялся, но надсадное гудение в момент ободрало его смех до жалкого мяуканья. Он согнулся, стиснув зубы, и задергал вывернутыми за спину руками. Всего лишь серебряная проволока… всего лишь… От усилий Кирана завалило на бок и под щеку сунулась рифленая железная плита. Откатившись подальше, Киаран заставил себя лежать спокойно и, наконец, огляделся.
Тесное помещение с пропадающим во тьме потолком, плотно заставленное железом — собранные из листов короба, металлические чаны и корыта, укрепленные на фермах, соединенные желобами и трубами. Все помятое, покореженное, обросшее ржавчиной — но угрюмо светящееся сквозь струпья и черные пятна подземным багровым жаром. Другого света тут не было. В пересушенном воздухе слоилась рыжая муть, глаза слезились. Посредине комнаты оставался пятачок замусоренного бетона, где скорчился Киаран, трубы оплетали железную дверь, поднятую над полом ярда на полтора, под дверью находился железный мостик.
