Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗

Слова ее, как и все вокруг: стены, ложе, чудный плафон над ними, — кружились и волновали в тихом завораживающем хороводе. Ее голос, ее шепот стучался в самые темные и тайные уголки его.

— Подумай, то что ты сейчас испытал и испытываешь, ничто по сравнению с тем, что нас ждет впереди. Подумай…

— Своего рода вуайеризм, только площадной, — усмехнулся он через силу, мышцы непроизвольно сокращались, подчиняясь ритму кружения. — Я буду подсматривать за всем миром из кулисы бытия…

— Да, да!.. Не думай о своих женщинах, они никуда не уйдут! Став моим супругом, ты сможешь обладать любой женщиной во всех мирах. Ты станешь желанен и неотразим, ты уже желанен и неотразим! И ты не будешь оставлять следов, как делаешь это сейчас, перегружая свое тело следствиями своих поступков.

— Какая забота! И ты позволишь, чтобы твой повелитель спал с кем попало?

— А почему бы и нет? если ты получаешь удовольствие с кем-то, знай, я испытываю в это время несравненно большее наслаждение.

— Ага, значит и ты будешь за той же кулисой! — он постепенно справлялся с возбуждением. — Хороша парочка!.. Сладкая!

— Наша связь гораздо прочнее обычных уз, она невидима для света, но гораздо реальнее всего, что есть, она будет во всех трех мирах, вплоть до верхнего.

— Ты можешь обитать в верхних мирах? — усомнился он.

— Ты можешь!.. А значит и я!

В этом, в своей возможности верхних миров, он тоже сомневался.

— Не знаю, насчет верхних, но находиться здесь, пусть даже в мистических узах, уволь!

— Ты можешь находиться где угодно, с кем угодно и как угодно долго, время не имеет значение для нас. После того как мы обвенчаемся…

— Обвенчаемся?.. — Фоме стало неинтересно. — Что-то в последнее время мне везет на марьяжные хлопоты! Но ведь твое венчание это море крови, испражнений и всякой дряни, так?.. Вы ведь не шибко разнообразите свои ритуалы, что похороны, что свадьба. Или я не прав?

— По обычаю, — потупила глаза Волгла, и томным взмахом раздвинулась.

— Ну да, как же еще?.. — Фому качнула мягкая волна от ее движения. — Конечно, по обычаю, только чья кровь?..

Ему стало трудно говорить, потому что Волгла, не отвечая, продолжала превращаться на его глазах во что-то трудно вообразимое. Ее раздвинутость выросла до чудовищного и вместе прекрасного алтаря со стекающей дымящейся жидкостью, то ли крови ее желания, то ли возмездия страсти…

Куб страсти трансформировался, пока не остановился в своей метаморфозе на подобии жертвеннику или плахе, но только все это было уже вокруг него и снова в движении. Он не заметил, как оказался в самом центре этого движения на огромной вращающейся плахе. Словно бесплотные тени из вращения появлялись многочисленные обитатели нижних миров: твари, чудовища, антропоморфные суккубы и инкубы, — настоящие извращения праздных умов. В сочащейся по капле странной музыке, возникающей из ничего, но везде, происходило завораживающее движение всеобщего совокупления, жертвоприношения и исступления…

— И я должен принять участие в этом свальном месиве, кого-нибудь зарезать, а потом все это освятить кровью жертвы? — кричал Фома, сквозь нарастающий гул какофонии, потому что нельзя было дать окончательно вовлечь себя в блудный коловорот.

Пока это ему удавалось, некроэротизм, страпон и прочий БДСМ с золотым дождем, ничего, кроме усмешки у него не вызывали.

— Мы! — прошептало ему со всех сторон лицо Волглы. — Мы должны это сделать…

Вся эта кровосмесительная каша вдруг завертелась вокруг него с необыкновенной скоростью. Его неумолимо засасывало во всеобщее движение, в этот томительный хоровод. Под ним и над ним похабно ухало и охало, истошно визжало и нежно стенало.

В какое-то мгновение он забыл себя…

Очнулся он от шепота Мэи. Еще немного и он бы себя рассек, в руках у него сверкал сияющий алмаз в виде полумесяца с бритвенным лезвием, его грудь уже возбужденно вздымалась, предчувствуя проникновение убийственного камня. Но его спасла Мэя. Она чудесным образом оказалась между ним и занесенным орудием, руки ее были сложены в немой молитве.

У него едва достало сил остановиться, казалось, что от напряжения лопнут все жилы. Жертвой его союза с Волглой должна была стать Мэя!

— Тварь! — зарычал он, алмазным полумесяцем раздвигая пространство вокруг себя.

Чудовище завизжало. Мэя исчезла…

— Ты поторопилась, — сказал он Лилгве, — ты поторопилась.

Перед ним лежало бесформенное существо огромных размеров, чудовищная свиноматка со слизеточивыми порами и присосками. В одной части этой дряни, на брюхе, был страшный разрез и оттуда выделялась беловатая, с кровью, слизь.

— Зачем ты это сделал? — выло существо. — Я могла дать тебе вечное блаженство!

Фома хмыкнул, настолько неуместным теперь казалось все это, словно проснулся.

— Но я не создан для блаженства…

Хотелось перерубить это отродье пополам, хотя он понимал, что эта сущность бессмертна. Бессмертна, но ужасно боится боли и только так ее можно держать в узде.

В назидание он отсек ей еще две присоски и предупредил, что вырежет чрево, если она будет являться Мэе.

— Я ухожу!

— Ты не сможешь никуда от меня уйти! — выла Волгла ему вслед, окутываясь облаком то ли одежд, то ли наваждений. — Мы начали венчание и ты придешь ко мне! Ты будешь приходить ко мне, когда земные женщины перестанут услаждать тебя. В тебе было много моего, теперь стало еще больше. Я буду ждать тебя! А раны… они будут напоминать о тебе, единственном мужчине с той стороны…

— С какой с той? — насторожился Фома, но Волгла пропала, оставив только лиловый туман вокруг него.

— Хруп, хруп, хруп! — затрещало в этом тумане, словно кто-то шел по гравию.

Он открыл глаза. В лиловом тумане на него надвигался Скарт, вернее, его безголовый обрубок. Взмах рук, и в глаза Фомы ударил блеск занесенного меча.

«А! — понял он. — Я еще там. И уже здесь. Временные потоки…»

Он ощущал себя одновременно в нескольких местах и выглядело это так, как будто бы на одну картинку наплывала другая, третья, они были прозрачны и автономны, то есть в каждой он существовал совершенно независимо. Но!.. Сконцентрировавшись, он мог по желанию остановить, замедлить или ускорить действие в любой из картинок, как режиссер на монтаже.

«Наконец-то я снова нащупал их!..» Его не удивило это мысленное «снова» и «наконец», в этот прозрачный миг он знал все, на чем останавливалась его мысль.

Несмотря на стремительность движения меча Скарта, он мог любоваться им из другой «картинки», в данном случае из лилового тумана Лилгвы, совершенно спокойно в течение «долгих мгновений», выбирая, в какую сторону и как ему лучше уйти от этого удара.

Можно было даже просто помечтать о чем-нибудь, но лучше этого не делать, когда на тебя, преодолевая сопротивление пространства, движется стальной клинок. Время капризная категория, поскольку не существует («во всяком случае, вне представления, в чистом виде, хотя в таком случае можно договориться до того, что в чистом виде не существует ничего, что и есть на самом деле…» — это он размышлял в другой картинке), а иллюзия зависит слишком от многих факторов и мельчайших обстоятельств, уследить за которыми невозможно. К тому же эту ситуацию надо было уже разрешать, он это ясно видел, так же как и то, что состояние прозрачности неумолимо истекает. И истечет, как только он выберет реальность одной из картинок…

Фома стремительно откатился в сторону, но не учел того, что еще не слишком ловок в «монтаже» реальностей. Меч Скарта рванул по руке, распоров наплечник и разрубив раструб перчатки, и снова вошел в землю на аршин.

Стадион ахнул и снова замер, когда Фома, вскочив, подхватил свой меч. Тишина над ристалищем зазвенела, как натянутая струна. Это было дикое, но совершенно ненасытное зрелище: безголовый монстр, в этом уже не сомневался никто, преследовал рыцаря, пока еще с головой, но самого его по всем понятиям давно не должно было быть на этом свете. Да его и не было, они все это видели: тело после удара Скарта как куль пролетело несколько метров!..