Королева войны - Крес Феликс В. (список книг .TXT) 📗
Его благородие Кенес ничего больше не увидел. Глядя на гибель своей конницы, он не заметил того, что происходило на другой стороне.
Текущий со стороны брода поток солдат стал прерывистым и неровным. Копейщики и стрелки вместо того, чтобы двигаться на север, направлялись теперь на восток, навстречу приближающейся угрозе. Мелькнули голубые армектанские мундиры, когда сотня мчащихся в сомкнутом строю всадников разорвала тонкий кордон, открывая дорогу солдатам легкой пехоты. Лучники мчались следом за конницей, словно от этого зависела их жизнь. Впрочем, зависело даже нечто большее, а именно — существование всей имперской армии. Конница, открыв путь пехоте, сразу же ушла на середину поля, но колонна пеших легионеров даже не думала прикрывать свои фланги и тылы… В самоубийственном, на бегу, наступлении пехотинцы двигались прямо вперед, не обращая внимания на тяжеловооруженных рыцарей вокруг, поскольку видели, судя по всему, только одно — тесную расщелину, из которой выходило подкрепление на равнину. Колонна бегом достигла самого обрыва, уступая дорогу еще одной, серо-голубой, подкрепленной более темными отрадами. Шедший во главе этой смешанной колонны клин легкой конницы распался на две части, меньшая из которых, черно-серая гвардейская десятка, без каких-либо колебаний обрушилась прямо на расщелину, бесформенной толпой давя все, что оказывалось у выхода из нее. В пятидесяти шагах дальше старый командир, который уже понял, что происходит, потянулся к копью, которое быстро подал ему оруженосец, — так как целый клин имперской легкой конницы несся прямо на него. Вперед метнулись рыцари из эскорта, сбив копьями пятерых гвардейцев, но клин насчитывал тридцать всадников…
Его благородие К. Б. И. Кенеса вместе с оруженосцем и знаменосцем сбросили с обрыва в реку, куда он упал одновременно с несколькими солдатами в серо-голубых мундирах армектанской гвардии.
Намного дальше, возле леса, снова раздался офицерский свисток; конные лучники, смешав ряды «острия» Неукротимых, даже не думали ввязываться в схватку. Смешанный полулегион вырвался из хаоса, распавшись на несколько частей, которые разбежались в разные стороны. Легкие конники оставляли позади в лучшем случае толпу людей на лошадях, которые уже не были военным отрядом. С середины поля на эту толпу галопом неслась сомкнутая колонна легионеров, которые только что открыли путь идущим в ложбину товарищам. Терезе удалось в точности то же самое, чего пытался добиться в битве у Буковой пущи командир Западной армии: она атаковала сплоченными отрядами конницы сбитых с толку, стоящих на месте тяжеловооруженных.
Вторая атака сотрясла беспорядочные ряды; для несущихся на всем скаку, плечом к плечу легионеров там просто не было противника. Полностью разбитый отряд разлетелся во все стороны. Гибнущие в очередной атаке всадники искали спасения в бегстве.
Возле ложбины сто лучников Агатры вели стрельбу с высокого берега вниз, убивая толпящихся на броде всадников. Они стреляли быстро и метко, сдерживая подход подкрепления в расщелину. В самой дыре, где уже не осталось живых конников из Акалии, сражались армектанские топорники. В тесноте, среди трупов и раненых, спешившиеся всадники били их мечами по кирасам и щитам; тяжелые топоры имперских ломали доспехи рыцарей. Сражавшихся за ложбину товарищей прикрывали два клина лучников гвардии, поддерживаемые двадцатью акалийцами. Эта горстка пехоты создала плотину, через которую не могли пробиться возвращавшиеся с середины поля отряды вейенцев. Насчитывавший несколько лошадей маленький отряд копейщиков и стрелков был сметен с седел десяткой черно-серых арбалетчиков; два следующих, атаковавших рядом друг с другом, расстреляли лучники. Потрепанный гвардейский конный клин, жертвой которого стал командир рыцарей, ввязался в стычки с отдельными группами, неся новые потери. С реки на вершину обрыва сыпались арбалетные стрелы, убивая и раня лучников, которые все еще сдерживали подход новых сил в ложбину, где остатки тяжелого клина уничтожали последних рыцарей. Но через горы трупов пытались пробиться следующие, неустрашимо карабкаясь вверх под дождем стрел с обрыва. С середины поля подъезжали очередные рыцари со своими свитами, которые сперва должны были поддержать отряды возле леса, а теперь возвращались к броду. Семьдесят пеших лучников гвардии, среди которых виднелся белый мундир тысячницы, все еще прикрывали товарищей, сражающихся за окровавленную дыру в земле. На гвардейцев шли очередные атаки копейщиков и рыцарей. Измученные бегом и сражением пехотинцы не могли совершать чудеса, попадая в узкие щели панцирей, — истории о лучниках, расщепляющих вонзенные в мишень стрелы, принадлежали к миру легенд, а не к миру войны. Но они могли с невозмутимым спокойствием, натянув тетиву, ждать до последнего мгновения, бесстрашно глядя на атакующих всадников, чтобы в конце концов свалить их на землю всего в полутора десятках шагов перед своим строем, где выпущенные стрелы обладали наибольшей силой. Один за другим падали рыцари и их оруженосцы под стрелами яростных воинов, которые не просто так получили серый в дополнение к цвету своих мундиров. Только из одной из групп удалось вырваться полутора десяткам всадников, которые растоптали клин беззащитных лучников и вышли им в тыл — но они почти сразу же погибли от ударов мечей отчаянных рубак из резервной десятки командира колонны, которых держали до последнего именно на такой случай. Им помогли акалийские арбалетчики, которые стреляли с близкого расстояния из своего могучего оружия или хватались за мечи. Десять щитоносцев, которым до этого мгновения не давали участвовать в бою, пожиравшем жизни их товарищей, вырвались перед раздавленным строем лучников гвардии, дав им прийти в себя. Тяжеловооруженные прикрыли стрелков собственными доспехами и щитами, не став ждать на месте, но бросившись на очередных атакующих, насаживая их на копья и мечи, раскалывая конские черепа топорами. За их спиной лежали растоптанные и порубленные стрелки со сброшенными с голов шлемами, с видневшимися из-под кольчужных чепцов длинными волосами. Стрелявший с ближайшего расстояния в мчащихся навстречу всадников неустрашимый клин гвардии состоял главным образом из лучниц. Две поссорившиеся в свое время женщины, в мундирах разного цвета и с разным оружием в руках, погибли в этой битве всего в нескольких шагах друг от друга.
Тысячница Агатра удерживала расщелину остатками сил своих солдат.
Девять сплоченных, самостоятельно действующих клиньев черной конницы из Акалии под командованием своих подсотников разносили в пух и прах рыцарей и их свиты между лесом и берегом реки. Целые отряды пехотинцев в красных мундирах вступали в бой возле деревни или не давали покоя растерянным всадникам из разбитого отряда Неукротимых. Посреди этого хаоса неожиданно появились сомкнутые марширующие колонны и клинья солдат, которые начали битву, а теперь должны были ее закончить. Акалийские лучники и арбалетчики вышли из леса возле деревни и направлялись к реке, оставив недобитых Неукротимых пехоте с деренетами и клиньям конных лучников. Из другой части сосново-дубового бора, где пропал отряд Третьей Атаки, выходил на дорогу очередной легкий полулегион; эти отряды также шли к реке, направляемые охрипшим тысячником, возле которого несли видимый издалека треугольный белый флаг. Время от времени какой-то из клиньев останавливался, нашпиговывая стрелами одинокого солдата, избежавшего копыт всадников.
Обученный и дисциплинированный подобно армии муравьев, Акалийский легион очистил все поле боя, оставив позади лишь беспорядочную толпу возле деревни, а среди деревьев — группы лишившихся лошадей конников Атаки, на которых охотились красные дартанцы. Столпившиеся на броде всадники, которые упорно штурмовали забитую трупами расщелину, пытаясь прорубить себе дорогу к оставшимся в одиночестве на равнине товарищам, внезапно увидели на высоком берегу множество легионеров, натягивавших тетивы. Около пятисот стрел вспенили воду по всей ширине брода, но к ним уже присоединялись следующие клинья, и стрел с каждым мгновением становилось все больше. Целиться было незачем; тысячи стрел осыпали сбившиеся в кучу ряды отряда Золотой Роллайны, словно струи дождя, и это не выглядело громким военным преувеличением. Имперские лучники и арбалетчики уничтожали людей и коней, топтавших тонущих раненых. Река изменила цвет. Всего за несколько мгновений стрелявшие с обрыва легионеры послали вниз по крайней мере пятнадцать тысяч стрел — по полсотни на каждого всадника в воде. Переворачивались брюхом кверху нашпигованные стрелами лошади, мелькали в пенящемся потоке копыта и руки, блестящие доспехи и разноцветные щиты — и все это посреди летящих во все стороны розовых брызг. Солдаты из Четвертого отряда Золотой Роллайны, все еще на другом берегу, соскакивали с лошадей, приседали на краю потока, пытаясь прикрыть стрелами гибнущих в неглубокой реке всадников. Но на обрыве кто-то отдал приказ, его крик повторили сотники, подсотники, и южный берег моментально ощетинился стрелами. Несчастных стрелков, не прикрытых доспехами, в одно мгновение перебили почти поголовно. Начался переполох, которому способствовали потрясенные беглецы с реки, лихорадочно пытавшиеся пешком и на спинах окровавленных коней вернуться на дружественный берег. Множество кричащих людей, падающих от ударов стрел в спину, шатающихся с торчащими из шей и плеч оперениями, сваливающихся с седел, посеяло замешательство и ужас в последнем, еще в какой-то степени сплоченном, отряде. Безжалостная река поглотила почти всех копейщиков, неспособных сражаться с водой. На равнине тот, кто упал с коня, вставал, но на это не были способны закованные в железо люди в реке, которых придавливали конские копыта и ноги товарищей.
