Нож сновидений - Джордан Роберт (версия книг .TXT) 📗
И тут под окном расцвело пламя: шесть вспышек охватили мертвые тела троллоков перед Малевином и Айслинг, семь – перед Сандомером и Аяко. Найнив даже пришлось прищуриться от ослепительного света. Все равно что посмотреть на тринадцать полуденных солнц, сияющих в безоблачном небе. Аша’маны и Айз Седай находились в соединении. Найнив видела, как движутся потоки саидар – размеренно, словно их силой заставляют двигаться в определенное место, а не мирно направляют туда. Точнее сказать, мужчины старались вынудить саидар действовать согласно их воле. Однако с женской половиной Силы это никогда не срабатывало до конца. Был задействован только Огонь, но он горел куда более яростно, чем если бы его направила Айз Седай. К нему примешивался саидин, этот убийственный хаос. То немногое, что она запомнила из соединения с Рандом, отбивало у Найнив всякое желание вообще приближаться к этому. Через считанные минуты пламя исчезло, оставив после себя только гору сероватого пепла на иссушенной и потрескавшейся земле. Вряд ли это идет почве на пользу.
– Лан, сомневаюсь, что ты находишь это зрелище очень увлекательным. О чем ты думаешь?
– Да так, всякие пустые мысли, – отозвался тот. Рука по-прежнему напоминала камень. Затем снова полыхнули огни.
– Раздели их со мной, – она умудрилась вложить в это просительную интонацию. Лана явно забавляли данные ими клятвы, но он напрочь отказывался следовать малейшим ее указаниям, стоило им очутиться наедине. Но просьбы он всегда исполнял беспрекословно. По большей части. Этот мужчина просто не станет чистить сапоги, до тех пор пока грязь не начнет отслаиваться кусками, если она прикажет ему не следить на полу.
– Ну, они не из приятных, но раз ты так настаиваешь. Мурдаалы и троллоки наводят меня на размышления о Тармон Гай’дон.
– И правда, мысли не из приятных.
Не отводя глаз от окна, Лан кивнул. По его лицу сложно было прочесть хоть что-нибудь, – даже Айз Седай могут поучиться у него скрывать эмоции, – но в голосе проступали гневные нотки:
– Близится Тармон Гай’дон, Найнив, а ал’Тор, судя по всему, завяз в своих танцах с Шончан. Пока мы тут простаиваем, Отродья Тени вполне могут уже двигаться через Запустение, через… – его губы резко сжались. Через Малкир – он едва не произнес это, – через погибший Малкир, его павшую родину. Найнив ни капли не сомневалась, что именно это он и хотел сказать. Лан продолжил так, будто никакой паузы и не было. – Они могут ворваться в Шайнар, заполонить все Порубежье уже на следующей неделе или даже завтра. А ал’Тор продолжает плести свои шуры-муры с Шончан. Он должен отправить кого-то, кто сможет убедить короля Изара и остальных нести дозор в Запустении. Он должен собрать все силы, которые только способен собрать, и перебросить их к Запустению. Последняя Битва состоится там. Там, и у Шайол Гул. Война – там.
Найнив охватила неизбывная печаль, но все же она сумела сдержаться, и ее голос прозвучал ровно:
– Значит, ты должен вернуться, – проговорила она спокойно.
Лан наконец-то повернулся и посмотрел вниз, на нее. В его голубых глазах таился холод. Теперь в них было меньше смерти, чем раньше, в этом не может быть и сомнений, но холод остался.
– Мое место – рядом с тобой, сердце моего сердца. Сейчас и навеки.
Найнив собрала всю свою храбрость и цеплялась за нее так крепко, что это причиняло настоящую физическую боль. Она хотела, чтобы слова выплеснулись быстро, прежде чем ее храбрость растает, но все-таки вынудила себя говорить спокойно и даже размеренно:
– Ты говорил, в Порубежье есть такая поговорка: смерть легче перышка, долг тяжелее горы. Мой долг – быть здесь и следить за тем, чтобы Аливия не убила Ранда. Но тебя я доставлю в Порубежье. Твой долг – там. Хочешь отправиться в Шайнар? Ты упомянул короля Изара и Шайнар. И это недалеко от Малкир.
Лан долго смотрел на нее с высоты своего роста, но потом тихо вздохнул, и напряженность покинула его руку:
– Ты уверена, Найнив? Если уверена, то да, лучше в Шайнар. Во время Троллоковых войн Тень использовала Тарвиново Ущелье для того, чтобы провести армии троллоков, так же как и несколько лет назад, когда мы искали Око Мира. Но только, если ты полностью уверена.
Нет, она не уверена! Ей хотелось расплакаться, закричать ему, что он дурак, что его предназначение быть рядом с нею, а не умирать в бессмысленной личной войне с Тенью. Но она не должна говорить ничего такого. Есть узы, нет их – Найнив отчетливо чувствовала, что Лан разрывается надвое. Разрывается между любовью к ней и своим долгом. Разрывается и истекает кровью, как если бы ему нанесли удар мечом. Она не станет наносить ему новых ран. Она может помочь ему выжить.
– Стала бы я предлагать, если бы не была уверена? – сухо ответила она, сама удивившись, как спокойно это прозвучало. – Я не хочу отсылать тебя прочь, но у тебя свой долг, а у меня – свой.
Лан обнял Найнив и прижал к груди. Сначала нежно, потом сильнее, пока ей не стало казаться, что он сейчас выжмет весь воздух из ее легких. Но ей было все равно. Она обняла его в ответ, также безумно, и потом ей никак не хотелось размыкать руки за его широкой спиной. Свет, она сейчас разрыдается. Но нельзя.
Пока он паковал свои седельные сумки, Найнив быстро переоделась в шелковое зеленое платье для верховой езды с желтыми вставками. Сунув ноги в крепкие кожаные башмаки, она выскользнула из покоев прежде, чем Лан закончил сборы. Библиотека Алгарина представляла собой просторную квадратную комнату с высоким потолком, уставленную рядами книжных полок. Полдюжины расставленных тут и там кресел с подушками, длинный стол и высокая стойка для карт составляли всю мебель. Каменный очаг был холоден, а железные светильники стояли незажженными, но Найнив быстро коснулась прядью Огня трех из них. Она поспешно отыскала необходимые ей карты в одной из ячеек стойки, формой напоминающей бриллиант. Карты оказались такими же древними, как и большинство книг, но за последние двести—триста лет вряд ли ландшафт сильно изменился.
Когда Найнив вернулась в комнату, Лан стоял посреди гостиной, перекинув седельные сумки через плечо, на нем был меняющий цвет плащ Стража. Лицо мужа напоминало каменную маску. Найнив только набросила собственный плащ из голубого шелка, отделанного бархатом, и они молча вышли на улицу – ее правая рука лежала на его левом запястье – и направились к плохо освещенным стойлам, где находились их лошади. Воздух здесь пах сеном, лошадями и навозом, как обычно в конюшнях.
Худой лысеющий конюх, чей нос явно неоднократно ломали, тяжко вздохнул, когда Лан приказал ему седлать Мандарба и Любовницу. Седая служанка занялась плотной бурой кобылой Найнив, пока трое пожилых мужчин пытались надеть на высокого вороного жеребца Лана седло и вывести его из стойла.
– Я хочу, чтобы ты мне пообещал кое-что, – тихо сказала Найнив, пока они ждали. Мандарб выписывал круги по стойлу, так что толстому конюху, пытавшемуся накинуть седло ему на спину, приходилось бежать следом. – Поклялся. Именно поклялся, Лан Мадрагоран. Ведь мы больше не наедине.
– И в чем же я должен поклясться? – осведомился он с опаской. Лысеющий конюх призвал на помощь двоих.
– В том, что прежде, чем отправиться в Запустение, ты заедешь в Фал Моран. И если кто-то изъявит желание поехать с тобой, ты позволишь ему.
Губы Лана тронула грустная полуулыбка:
– Я всегда отказывался вести кого бы то ни было в Запустение, Найнив. Было время, когда люди следовали за мной, но я не буду…
– Если люди следовали за тобой прежде, – перебила его она, – то ничто не мешает им снова пойти за тобой. Клянись или, честное слово, тебе придется добираться до Шайнара верхом.
Женщина уже затягивала подпругу Любовницы, а трое мужчин все еще воевали с жеребцом, пытаясь закинуть на спину Мандарбу седло и не дать ему скинуть потник.
– Где на юге Шайнара ты собираешься меня оставить? – спросил Лан. Но когда Найнив ничего не ответила, он кивнул. – Хорошо, Найнив. Раз уж ты так этого хочешь. Клянусь тебе под Светом и моей надеждой на возрождение и спасение.
