Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер (список книг TXT) 📗
— Да будут благословенны звезды. — Несмотря на холод, Мастер Барсонаж изрядно вспотел. — Нам везет больше, чем мы заслуживаем.
— Это моя вина, — сказал капитан, ругая себя последними словами. — Смотритель Норге прикажет меня оскопить. Мне следовало с самого начала разослать разведчиков.
— Не беспокойтесь, капитан, — насмешливо пробормотал Рибальд. — Он слишком нуждается в вас. И не оскопит, пока мы не выиграем войну и не вернемся в Орисон.
Но когда это случится — берегитесь…
Несколько стражников улыбнулись: скорее реакция на битву, чем на незатейливую шутку Рибальда.
— С тобой все в порядке? — спросила Териза Джерадина. Он покачал головой, успокаивая себя кивком, пожимая плечами. Обращаясь к холодному ветру и стене ущелья, сказал:
— У меня появилось новое непреодолимое ощущение.
— О господи. — Териза старалась, чтобы ее голос звучал задорно, а не обеспокоенно. — Когда—нибудь я научусь любить и это.
— У меня появилось непреодолимое ощущение… — На его скулах взбухли и опали желваки. — Когда начнется настоящая битва, нам нужно держаться поближе к кому—нибудь, кто владеет мечом лучше меня.
Териза слабо улыбнулась. И несколько лучше, чем Рибальд, подумала она, вспоминая Гарта, который с легкостью одолел Рибальда и его друга Аргуса одновременно.
Следует рисковать более осторожно. Она пыталась. Если бы только предугадать — как.
Задолго до полудня они с Джерадином, Мастером Барсонажем, Гильдией и стражниками присоединились к армии Орисона. Когда Тор лично убедился, что все произошедшее закончилось именно так, как ему доложили, он прохрипел басом: — Завтра с вами будет пятьсот человек. Мастер Эремис может снова нанести удар. Кроме того, завтра может возникнуть опасность встречи с разведкой верховного короля Фесттена или его рейдовыми отрядами.
От этих слов Теризе не стало ни лучше, ни хуже. Осторожность была необходима. Но, с другой стороны, она была уверена, что судьбу Морданта не может решить случайное столкновение с отрядом противника. Кроме того, у нее было смутное ощущение, что Эремис не будет атаковать снова. Когда враги приблизились настолько, он будет выжидать, пока они не заберутся в ловушку, чтобы полностью отдать себя на растерзание. Его не интересовало нечто столь незатейливое, как победа. Он хотел сокрушать и мучить, уничтожать всякого, кто противостоял ему. Что бы он ни предпринимал, пока его враги добирались до Эсмереля, он собирался измучить их морально и физически. При мысли о Найле внутри у нее все оборвалось, и она едва смогла заставить себя вздохнуть.
Весь вечер армии Орисона и принца Крагена двигались в ужасающем холоде по сложной и опасной местности. Нетерпеливая малоопытная молодежь жаждала скорейшей весны; ревматизм и раны хмурых старых служак предрекали снег. Лошади то и дело спотыкались, не слушались поводьев, беспричинно ржали. Орисон и все остальное, связанное с ним, казались бесконечно далекими, несмотря на магию зеркал. Миля за милей защитники Морданта приближались к Эсмерелю.
Вечером солдаты остановились, чтобы разбить лагерь на нескольких холмах, где ветер мог заморозить их в лед и где огонь будет виден со всех направлений — но зато вражеские войска не смогут застать их врасплох. Командиры принца Крагена направляли действия солдат; Смотритель Норге отдал приказ своим войскам. Мастер Барсонаж и Гильдия распаковали зеркала.
Когда магистр достал свое зеркало, прежде всего они увидели там Артагеля, сидящего на высокой стопке матрасов и походных палаток.
Он все еще был в одеждах Леббика, со следами крови Смотрителя. На его лице было странное сочетание довольства и скуки.
— Что там делает этот идиот? — спросил принц Краген. — Он не подвергается опасности воплотиться здесь?
И затем:
— Что он сделал с нашими припасами?
Краген был прав; никаких припасов, переправленных в Орисон утром, в зеркале не было видно.
Прежде чем кто—нибудь успел что—нибудь добавить, Артагель достаточно ясно объяснил, чего добивается. С видом человека, который повторяет одно и то же бессмысленное действие, он развернул большой свиток пергамента и медленно повернулся, чтобы можно было разглядеть со всех сторон.
На пергаменте виднелась надпись. На холме, где стояло зеркало, солнце садилось и свет был не особенно удачен. Но Артагель подготовился к этому. Весь бальный зал вокруг него был освещен факелами. Сообщение было легко прочесть. Как поступить с припасами принца Крагена?
Принц замер; его рука легла на меч. Он угрюмо смотрел, как Тор приказал принести кусок пергамента и стило с чернилами. Старый лорд написал:
Принц Краген честно обходится с нами. Верните его припасы.
Он показал записку принцу и протянул пергамент Мастеру Барсонажу.
Барсонаж без труда переправил сообщение к Артагелю. Артагель прочитал его, осмотрел со всех сторон, пожал плечами. Он казался разочарованным, и тем не менее не колебался. Он махнул рукой, что—то крикнул; и мгновенно мужчины и женщины — вероятно из числа укрывшихся в замке жителей окрестных деревень—начали сносить вещи алендцев в центр бального зала.
Заметив, что принц Краген несколько успокоился, Териза с облегчением вздохнула. Принцу не оставалось бы ничего, кроме как решить, что его предали, — и тогда ему пришлось бы атаковать силы Орисона.
Вскоре все было снесено. Отсалютовав пустому воздуху, Артагель покинул изображение, и процесс воплощения начался.
Пока Мастер Барсонаж и его Воплотители трудились, орисонцы и алендцы разбирали вещи, еду и питье и разносили все по лагерю.
Джерадин присоединился к ним, используя уже привычное ему изогнутое зеркало. А Теризе было нечем заняться. Плоское зеркало Мастера Виксиса было единственным не задействованным плоским, какое взяли с собой Мастера. Немного понаблюдав за работой, она подошла к одному Мастеру — худой дряхлой личности по имени Гарпул (он немного пострадал от атаки волков) — и предложила заменить его.
Тот с благодарностью принял предложение и тут же потрусил в сторону кубка с вином, чтобы потом вздремнуть перед ужином. Но, поработав с зеркалом, Териза убедилась, что ничего не может с ним сделать. Она делала жесты и бормотала, как учил ее Джерадин, добиваясь специального особого состояния, особенного сосредоточения, уже знакомого с прошлого вечера и утра. Но ничего не произошло. Джерадин, Мастер Барсонаж и еще один Воплотитель, не понимая, что происходит, работали как ломовые лошади, осуществляя воплощение, но все остальные заметили заминку и прервались, чтобы посмотреть.
— Разучилась, — пробормотал стражник. — С перепугу…
— Дай ей время, — заявил преданный Рибальд.
Это было чересчур — действительно чересчур. Два тяжелых дня в дороге. Два кровавых покушения на ее жизнь, на жизнь Джерадина. Часы изматывающей работы с зеркалом Мастера Виксиса. И вот теперь ее талант исчез, словно его отобрали.
Если король Джойс полагал, что она переживет все подобное, он определенно помешался.
Только потому, что она не смогла бы пережить позор, если бы сейчас все бросила, сдалась на глазах всех этих людей, она попыталась изменить изображение.
Почти без всякого усилия бальный зал в Орисоне превратился в Кадуольскую Топь — не потому что Териза выбрала место сознательно, а потому что топь присутствовала в ее мыслях.
Она смотрела на изображение. Кадуольская Топь. Ее талант никуда не делся. Тогда почему?..
Она коснулась рамы зеркала; сделала нужные жесты, забормотала. Быстро отскочила от нового потока болотной воды. На сей раз лягушек не было.
О господи.
Она вдруг поняла. Она не может использовать зеркала, пока не изменит изображения. Ее могущество распространялось лишь на те изображения, которые она создала сама.
Нет, ерунда. Почему ей удалось использовать зеркало Мастера Виксиса, не меняя изображения?
Сосредоточившись, забыв про солдат, переносящих провиант, и глядевших на нее зевак, Териза позволила зеркалу Мастера Гарпула вернуться к настоящему изображению. Затем снова попыталась извлечь из залитого светом бального зала кувшин с водой.
