Рапсодия: Дитя крови - Хэйдон Элизабет (читать книги бесплатно txt) 📗
Пруденс повернула лицо к огню и закрыла глаза.
Он смочил кончики пальцев остатками портвейна и легко прикоснулся к ее соску, ощутив, как напряглась грудь Пруденс. Так было в юности, в ту ночь, когда он лишился девственности, и Тристан ощутил желание, которое уже давно его не посещало.
Кожа ее груди уже не была такой гладкой и эластичной, как много лет назад, когда он прикоснулся к ней в первый раз. Он закрыл глаза и вспомнил, как, горя от нетерпения, впервые увидел ее грудь и как его охватило возбуждение, когда он дотронулся дрожащими пальцами до ее тела. Тристан коснулся губами соска, слизнул капельку портвейна. Затем сорвал покрывало и сбросил его на пол.
Пруденс приподняла колени и начала развязывать ночную рубашку.
— Почему ты не хочешь рассказать, что тебя действительно тревожит, Тристан?
Его губы выпустили сосок и начали медленно спускаться вниз.
— Почему ты думаешь, что я встревожен?
Она решительно оттолкнула его и села, закрыв грудь подушкой. В ее глазах появился гнев.
— Я всегда считала тебя своим другом.
Резкость ее слов удивила Тристана. Возбуждение пропало.
— Конечно, ты мой друг, — удивленно произнес он.
— Тогда перестань играть со мной в прятки. Я слишком стара для подобной чепухи. И всегда знаю, когда тебя что-то тревожит, — я разбираюсь в твоих настроениях лучше тебя самого. Обычно ты рассказываешь мне обо всем. Зачем же сегодня разыгрывать скромника?
Тристан вздохнул: она его поймала. Он испытывал грусть. Отвратительно, когда видишь, как женщина, которую любил и с которой множество раз делил постель, начинает становиться похожей на твою мать. Жуткое напоминание о том, к чему в конце концов приводит старение, заставляло думать о потере, в возможность которой он не хотел верить.
А еще он мучительно боролся с воспоминаниями о Рапсодии.
Тристан не мог забыть ее с того самого момента, как она покинула его замок. Более того, мысль о Рапсодии, которая по собственной воле помогала полководцу болгов, заставляла его кровь кипеть. Когда он представлял себе Рапсодию в объятиях полукровки, в нем вспыхивала совершенно необъяснимая ярость — а ведь он провел в ее обществе совсем мало времени и не должен был даже помнить ее имя.
Он взглянул на Пруденс и улыбнулся, заметив, как пристально она на него смотрит.
— Хорошо, — со вздохом проговорил он. — Я расскажу тебе, если моя история не помешает нам заняться любовью. Мадлен скоро будет здесь, и я хочу максимально использовать оставшееся в нашем распоряжении время.
Пруденс радостно улыбнулась:
— Как пожелаете, ваше высочество!
Тристан смотрел в потолок, дожидаясь, пока ее руки и его скрытые мысли помогут ему вновь ощутить желание.
— Ты знаешь земли, которыми когда-то управляли намерьены? Канриф?
— Смутно, — ответила Пруденс, продолжая гладить его тело. — Где-то в горах, на востоке?
— Да, правильно. Вот уже четыреста лет там живут фирболги.
Пруденс провела ладонью по рубашке, скрывающей грудь Тристана, потом ее пальцы сжали его плечи.
— А кто такие фирболги? Тристан рассмеялся:
— Не кто, а что… Они — чудовища, человекообразные существа, которые питаются крысами и друг другом. А также людьми, если тех удается поймать.
Пруденс сделала вид, что ей ужасно страшно, и стянула с него рубашку. Отсветы пламени заплясали на его мускулистых руках и плечах. Он совсем не изменился с их первой ночи.
— Звучит ужасно.
— Они такие и есть, уж поверь мне. Каждый год я пытаюсь покончить с ними. Армия находит мародеров-фирболгов в окрестностях Бет-Корбэра. Приближается время, когда мне пора встать во главе своих войск.
Пруденс поставила ступни обеих ног ему на грудь. Потом мягко столкнула его с постели, в результате чего он оказался на коленях на полу.
— Получается, что ты делаешь это каждый год в течение последних десяти…
— Почти двадцати лет. Раньше этим занимался отец.
— Хорошо, двадцати. Если все эти годы ты отправлялся в поход, почему так тревожишься сейчас?
Тристан взял ее за ноги, опрокинул на спину и со смехом потащил к краю кровати. Потом раздвинул ее колени и наклонился вперед.
— Похоже, у них появился новый полководец. Однако я не очень понимаю, что это может изменить. Недавно он прислал эмиссара — женщину, которая в чрезвычайно резкой форме сообщила мне, что они окажут сопротивление, если мы не откажемся от многовековой традиции «Весенней чистки».
— Так ты называешь ежегодную операцию по уничтожению мародеров возле Бет-Корбэра?
— Да. — Тристан водил руками по животу и талии Пруденс, пока ладони не добрались до груди.
Он закрыл глаза и представил себе ее прежнюю грудь — маленькую и упругую, золотой кулон, танцующий между ними, стройную талию… Он ощутил волну желания и склонился над постелью.
Пруденс изогнулась и обхватила ногами его бедра.
— Так в чем же проблема? Если они хотят, чтобы солдаты больше не приходили, им достаточно прекратить грабить окраины Бет-Корбэра, верно?
— Верно.
— Ты так и сказал эмиссару?
— Да. Точнее, я отослал девушку обратно вместе с язвительным посланием ее повелителю. — Ладони Тристана вспотели, когда он вспомнил лицо Рапсодии, сияющие пряди волос, обрамлявших гладкую розовую кожу, и прекрасные зеленые глаза, потемневшие, когда она его выслушала.
Пруденс взяла его руку и положила между своих бедер.
— Тогда что тебя тревожит, Тристан?
Он вспомнил великолепные ноги Рапсодии. Он вспомнил, как она их скрестила, и его дыхание участилось. Его окатила волна жара; рука, ласкающая тело Пруденс, задрожала, и его затопило чувство вины.
— Я не верю полководцу фирболгов. Мне кажется, он планирует напасть на нас в этом году. Ведь теперь — если верить слухам — болги объединились.
Пруденс приподнялась, чтобы встретить Тристана, влажная от пота грудь прижалась к нему, руки обхватили плечи. Целую жизнь она практиковалась в искусстве угождать Тристану в постели и теперь повторяла движения почти автоматически. Но сегодня все было иначе — Пруденс ощущала какое-то напряжение, словно он стал жертвой темной страсти, готовой выплеснуться наружу.
Руки Тристана коснулись ее волос, чего обычно не происходило, когда они занимались любовью. Его пальцы сжимали пряди, путали локоны.
«Словно жидкий солнечный свет», — думал Тристан.
Блистающие волосы связывала простая черная лента. Его реакция на слова Рапсодии была такой яростной, что лишь чудо удержало его от желания схватить ее за локоны…
— И что ты собираешься предпринять, Тристан?
Он больше не мог терпеть. Он сжал бедра Пруденс и притянул к себе, содрогнувшись, когда ее ноги сомкнулись на его спине. Его охватил жар, и он увидел огонь, вспыхнувший в глазах Рапсодии, ощутил влажное тепло, которое преследовало его в безумных снах.
— Я намерен обратить их в бегство, — выдохнул он. — Я намерен… послать… всех солдат, которые есть в моем распоряжении, и… и… уничтожить ублюдка, и всех… до последнего… болга. — Его рот так сильно прижался к губам Пруденс, что ей стало трудно дышать.
Он снова и снова погружался в нее, но Пруденс удалось оторвать свои губы, которые прижались к его уху. Она провела руками по его влажным от отчаянных усилий волосам и прошептала, прижимаясь к нему так, словно от этого зависела ее жизнь:
— Тристан?
Он с трудом ответил: — Да?
— Как зовут эту женщину?
— Пру… — выдохнул он.
— Ее имя, Тристан?
— Рапсодия, — простонал он, и огонь запылал у него внутри. — Рапсодия, — прошептал он еще раз, и прогремел гром, поглотивший его.
Он упал на Пруденс, иссякший и обессилевший, охваченный стыдом.
Так он лежал, пока не пришел в себя и не ощутил, как тело Пруденс становится прохладным. Наконец он приподнялся на локтях и заглянул ей в лицо.
Он думал, что увидит неприятие, смущение и обиду, но нашел в ее лице лишь спокойное понимание.
— Извини, Пру! — тихо сказал он, покраснев. Пруденс поцеловала его в щеку, а затем выскользнула из-под него.
