Меч Шаннары - Брукс Терри (читать книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Также трое судей пролили свет и на судьбу Орл Фейна. Тролли поймали несчастного карлика за час до того, как к ним в руки попали его решительные преследователи, и он под охраной был отправлен в основной лагерь. Трибунал матуренов вскоре пришел к решению, что карлик совершенно безумен. Он несвязно бормотал им о тайне и сокровищах, его морщинистое желтое личико искажалось в жуткой застывшей усмешке. Временами он начинал беседовать с пустотой, или бешено отрывать несуществующие пальцы от своих рук и ног. Последней нитью, связывающей его с реальностью, судя по всему, был старый меч, единственное его сокровище, и он так отчаянно хватался за этот меч, что троллям не удалось заставить его расстаться с ним. Они позволили ему сохранить этот кусок металла при себе, привязав его сложенные желтые руки к истертым ножнам. Час спустя пленник был отправлен на север, в темницы Повелителя Колдунов.
Каньон замысловато петлял между чудовищными пиками Лезвия Ножа, временами из широкого ущелья превращаясь в тесную расщелину в скалах. Мощные тролли без передышки карабкались по извилистому проходу. Некоторые из них уже бывали здесь раньше, и теперь они вели остальных в ровном утомительном темпе. Такая скорость марша была необходима. Если путь займет слишком много времени, Король Духов может понять, что за древнее оружие, с которым Орл Фейн отказался расстаться даже на короткое время, заперто в его темницах.
Мысль об этом вызвала у Шеа дрожь. Возможно, это уже случилось — может быть, они направляются прямо на свою казнь. Каждый раз на всем долгом пути из Кулхейвена Повелитель Колдунов словно бы знал любой их следующий шаг; Каждый раз он поджидал их впереди. Это безумие — такой ужасный риск! И даже если они выполнят задуманное, даже если Шеа наконец овладеет Мечом Шаннары‡ что тогда? Шеа мысленно рассмеялся. Неужели ему придется лицом к лицу столкнуться с Повелителем Колдунов, в одиночку, без поддержки Алланона, не представляя, каким образом можно высвободить скрытую силу легендарного талисмана? Никто даже не узнает, что он успел найти Меч.
Юноша не представлял, каковы планы его спутников, но сам для себя уже решил, что если каким-то чудом все же завладеет загадочным оружием, то побежит отсюда, куда только понесут его ноги. Все остальные могут делать все, что пожелают. Он был уверен, что Панамон Крил одобрил бы его план, но с самого начала похода в Королевство Черепа им не удалось обменяться и десятком слов. Шеа чувствовал, что впервые за всю свою жизнь, полную опасных приключений и головокружительных авантюр, вор испытывает страх. Но все же он пошел вместе с Кельцетом и Шеа — пошел потому, что это были его единственные друзья, потому, что гордость не позволяла ему поступить иначе. Основной инстинкт требовал от него выжить любой ценой, но он не позволил бы себе запятнать собственную честь даже ради спасения жизни.
Причины, по каким в это опасное путешествие отправился Кельцет, были менее очевидны. Шеа казалось, что он понимает, почему немой гигант-тролль настаивает на возвращении Меча Шаннары, и дело тут было далеко не только в личной мести за погибшую семью. Что-то в Кельцете напоминало Шеа Балинора — молчаливая уверенность, придающая силы более слабым. Шеа ощущал это, когда Кельцет предложил им отправиться вслед за Орл Фейном и Мечом. Эти мягкие разумные глаза говорили юноше, что Кельцет верит в него, и хотя Шеа не мог выразить свое чувство словами, он знал, что должен пойти вместе со своим огромным другом. Если сейчас, после долгих недель поисков Меча Шаннары, он повернет назад, этим он предаст и друзей, и себя самого.
Склоны скал по сторонам каньона внезапно оборвались, и ущелье открылось в глубокую долину, похожую на округлую выемку в каменистой земле Королевства Черепа — с голой высохшей землей, однообразие которой нарушали лишь глинистые холмы и русла пересохших рек. Отряд молча остановился, все взгляды невольно устремились к одинокой горе в центре долины, чей южный склон слепо уставился на них двумя громадными провалами, походящими на пустые глазницы черепа. Крошащееся от непогод каменное лицо с бесконечным терпением ожидало появления Хозяина. Стоя у края долины, Шеа ощутил, как встают дыбом волосы у него на затылке и пробегает по спине ледяная дрожь.
Из скал по обе их стороны выползло множество уродливых, неуклюжих созданий; их громадные тела казались дряблыми, как вся эта умирающая земля, лица их были почти гладкими. Когда-то, возможно, они были людьми, но давно перестали быть ими. Они прямо стояли на двух ногах, вдоль боков бесцельно свисали две руки, но на этом их сходство с людьми кончалось. Кожа их своим видом напоминала оконную замазку или резину, и двигались они подобно лишенным разума зверям. Словно порождения ужасающего кошмара, странные существа окружили троллей, бессмысленно глядя в их грубые лица, словно пытаясь понять, что же за создания появились здесь. Кельцет чуть повернулся и что-то сообщил жестами Панамону Крилу.
— Тролли называют их мутенами, — тихо прошептал бродяга. — Не двигайся — помни, что ты здесь пленник. Сохраняй спокойствие.
Одно из уродливых созданий что-то просипело, обращаясь к шедшим впереди троллям, и быстро указало на двоих связанных людей. Произошел короткий обмен фразами, затем один из троллей что-то сказал через плечо Кельцету, и тот немедленно приказал Шеа и Панамону следовать за ним. Втроем они отошли от основной группы. В сопровождении еще двоих троллей они молча двинулись вслед за одним из неуклюже шагающих мутенов, который повернулся и неуверенно направился к внутреннему скальному склону по левую руку от них.
Один раз Шеа обернулся и увидел, что тролли постепенно разбредаются по сторонам от входа в каньон, словно убивая время в ожидании, пока вернутся их спутники. Оставшиеся с ними мутены стояли неподвижно. Снова взглянув вперед, юноша заметил, что склон утеса рассекает длинная трещина, уходящая на высоту в несколько сот футов, и трещина эта служит неким проходом. Маленькая группа вошла в расщелину, глаза их медленно привыкали к царящему здесь полумраку. Они помедлили, пока их проводник снял с крепления в стене факел и зажег его, медленно протянув одному из стоящих впереди троллей. Очевидно, его собственные глаза были привычны к окружающей тьме, ибо он уверенно зашагал впереди.
Они проследовали за ним в сырую, отвратительно пахнущую пещеру, из которой по сторонам расходилось несколько темных туннелей. Шеа показалось, что откуда-то издалека доносятся еле слышные леденящие душу крики, и эхо их мечется среди каменных стен. Панамон грубо выругался; в мерцающем свете факелов его широкое лицо, расчерченное струйками пота, казалось окровавленным. Молчаливый и равнодушный мутен поспешил свернуть в один из туннелей, и тусклый свет, сочащийся через трещину, растаял во мраке.
Слабое эхо стука сапог по камню было единственным звуком, доносящимся до людей, шагающих вниз по темному коридору; их взгляды скользили по железным дверям без окон, врезанным в камень стен по обе стороны коридора. Крики по-прежнему слабо звенели в их ушах, но теперь они казались более далекими. Из камер, мимо которых они проходили, не доносилось ни звука. Наконец их проводник остановился перед одной из тяжелых дверей, коротко взмахнув рукой и что-то неразборчиво проворчав троллям. Он повернулся, чтобы идти дальше по туннелю, и уже сделал первый шаг, когда первый из троллей проломил ему череп своей увесистой железной палицей. Мутен замертво рухнул на пол пещеры. Кельцет поспешил разорвать веревки, связывавшие Шеа и Панамона, а двое других троллей встали на страже у дверей камеры. Освободив товарищей, громадный тролль бесшумно скользнул к железной двери и отодвинул засовы. Ухватившись за скобу, он рванул древнюю дверь на себя. С резким скрежещущим звуком она распахнулась.
— Теперь посмотрим, — хрипло выдохнул Панамон Крил. Взяв у Кельцета факел, он осторожно шагнул в крошечную комнатку; двое его спутников последовали за ним.
Орл Фейн сидел, скорчившись, у дальней стены, его тощие ноги были закованы в цепи, уходящие в камень пола, одежда его была невообразимо рваной и грязной. ОН ничем уже не походил на того прежнего карлика, которого они поймали несколько дней назад на равнинах Стрелехейма. Бессмысленно и равнодушно взглянул он в их лица, его худое желтое лицо исказилось в жуткой ухмылке, и он что-то неразборчиво залопотал себе под нос. В ярком свете факелов его глаза казались странно расширенными, а разговаривая, он все время глядел по сторонам, словно в маленькой камере, кроме него, были и другие существа, которых никто больше не видел.
