Спутники Волкодава - Молитвин Павел Вячеславович (бесплатные версии книг .txt) 📗

— Зачем оно им понадобилось? — искренне удивился юноша.

— Об этом мы еще потолкуем. Пока же тебе следует предупредить Узитави, что жрецы наверняка захотят с ней поговорить. Пусть она рассказывает им что угодно об изваянии Наама и его Глазе, но не проговорится о твоем пребывании в святилище. Тебе придется быть переводчиком, по-моему, лишь один из трех жрецов бывал в Мавуно — они даже с пепонго через толмача изъясняются, — однако лишняя предосторожность не повредит, а беспечность может всем нам стоить жизни.

— Неужели дело настолько серьезно?

— Значительно серьезнее, чем ты можешь себе представить, уж поверь мне, — торопливо проговорил Хрис и, видя, что лодка вот-вот причалит к берегу, обернулся к Вивилане: — Не отходи от меня ни на шаг. Мирная часть путешествия подходит к концу, а боги не часто вмешиваются в дела людей и вряд ли придут тебе на помощь во второй раз.

— Не хочешь ли ты предупредить пепонго об опасности? — поинтересовалась девушка вместо ответа.

— Именно это я и собирался сделать, — промолвил Хрис и, когда Эврих, выпрыгнув на заросший травой берег, направился к Узитави, обратился к старшему над гребцами с короткой речью.

Вивилана не поняла из нее ни слова, но по тому, как начали хмуриться маленькие чернокожие человечки, ей стало ясно, что спокойное плавание и в самом деле кончилось. Впрочем, по-настоящему спокойным оно и не было, особенно с тех пор, как она подслушала, о чем толковали Ученики Богов-Близнецов в своем шатре, подумала девушка, наблюдая за тем, как, словно по волшебству, в руках пепонго появляются короткие тугие луки и колчаны со стрелами.

После того как Хрис рассказал жрецам и гребцам с первой лодки о рыскающем где-то поблизости отряде мибу, было решено на ночь поставить дозорных, а лагерь устроить на самом берегу реки, чтобы хотя бы с одной стороны обезопасить себя от нападения. Пепонго развели вокруг выбранной для стоянки поляны, трава на которой была вытоптана теми, кто разбивал здесь лагерь до них, несколько небольших костров. Они давали больше дыма, чем огня, ибо никакого топлива, кроме влажной травы на прибрежных лугах, найти было невозможно. Хрис считал, что в таком случае костров, с головой выдававших их местоположение мибу, лучше было не разводить вовсе, но у карликов, проявивших в этом вопросе несвойственное им упорство, были на этот счет какие-то свои соображения. Хрис воззвал к жрецам, надеясь, что те сумеют урезонить пепонго, но Агеробарб и его товарищи так рвались поговорить с Узитави и Эврихом, что, казалось, пропустили его слова об отряде мибу мимо ушей. То ли они были непоколебимо уверены в своей непобедимости, то ли посчитали, хотя это и мало соответствовало действительности, что двадцать карликов представляют собой достаточно грозную силу, но, так или иначе, жрецы не придали обустройству лагеря никакого значения. Устроив в честь Эвриха с Узитави торжественный ужин, они засыпали их вопросами, смысл которых был совершенно очевиден Хрису благодаря подслушанному Вивиланой разговору.

Странник почти не принимал участия в затянувшейся далеко за полночь беседе, но, когда гости, удовлетворив любопытство хозяев, были отпущены в свой шатер, не удержался от вопроса, не приходится ли чернокожая женщина по имени Нумия родственницей Узитави. По тому, как встрепенулась девушка, он понял, что угадал: разительное сходство их не было случайным.

— Да, это моя мать! — воскликнула Узитави, подаваясь к Хрису. — Тебе что-нибудь известно о ее судьбе?

Покосившись на Эвриха, Странник, то и дело останавливаясь в поисках нужных слов, рассказал, как они увидели Нумию на невольничьем рынке в Аланиоле, купили и, подарив свободу, взяли с собой на борт «Морской девы».

— Не хотелось бы мне говорить девушке о том, что мать ее погибла в морском сражении, но врать и внушать беспочвенную надежду еще более жестоко, — сказал по-аррантски в заключение своего рассказа Хрис, и тут Вивилана, напряженно прислушивавшаяся к звукам чужого языка, неожиданно вступила в разговор:

— Врать незачем, Нумия, вероятно, жива и невредима. — Заметив, как поразили Странника эти слова, она опустила голову и продолжала, уже ни на кого не глядя: — Я не говорила об этом прежде, но чернокожая хромоножка была захвачена «стервятниками Кешо» вместе с другими рабынями и служанками. Она приглянулась капитану «Рудиши», и он потребовал, чтобы ее доставили в его каюту. Шторм снес корабль «стражей моря» к берегам Мономатаны, и я, воспользовавшись тем, что «стервятники» побаивались меня и ни в чем не ограничивали мою свободу, помогла ей бежать.

— И ты уверена, что она доплыла до берега? — спросил Хрис дрогнувшим голосом.

— Да. Думаю, это удалось ей без особого труда. Море к тому времени успокоилось, а тянущаяся вдоль берега отмель, по словам «стервятников», делает эти места непригодными для стоянки судов и, значит, вполне подходящими для того, чтобы даже неискушенный пловец мог беспрепятственно выбраться на сушу.

— Если «Рудишу» снесло туда же, куда и «Морскую деву», нас могла приютить одна и та же мель, — заметил Эврих и попробовал пальцем нарисовать на внутренней поверхности стенки шатра очертания северного побережья Мономатаны.

— Когда мы повернули на восток, капитан «Рудиши» говорил что-то о пиратском поселке, где нашли прибежище соратники Ак-Дары после того, как флот ее был разбит аррантской эскадрой, — сообщила Вивилана, исподлобья поглядывая на Хриса. — Он полагал, что Нумия непременно наткнется на него.

— Наверно, он имел в виду поселок траоре! — обрадовался Эврих. — Бели Нумия пошла в направлении Аскула, а больше ей идти было некуда, то она неизбежно встретится с племенем Бамано. Их поселок — единственный на этом побережье, и траоре примут ее с распростертыми объятиями.

Юноша принялся пересказывать нетерпеливо взиравшей на него Узитави услышанные от друзей новости, а Хрис незаметно кивнул Вивилане, они вышли из шатра и, тихо разговаривая, направились к реке.

Мибу обрушились на лагерь путешественников ранним утром. Заметив, как и предсказывал Хрис, дым от костров, они окружили поляну со всех сторон, пустив по течению реки плот с десятью лучниками, успевшими перебить полдюжины пепонго, прежде чем те поняли, откуда на них обрушился смертоносный град стрел. Собственно говоря, если бы не Таг, прежде всех учуявший неприятеля и поднявший на ноги Узитави, а вслед за ней и всех остальных, обитатели лагеря даже не успели бы взяться за оружие. Оглушительный рев гаяра, ринувшегося на невидимого врага, заставил укрывшихся в высокой траве воинов мибу вскочить на ноги прежде, чем они успели перерезать горло караульщикам, и потому брошенные ими копья не нанесли особого урона защитникам лагеря. Выпущенные пепонго из коротких луков отравленные стрелы, яд для которых они так старательно разогревали на разведенных специально для этого кострах, оказались на столь близком расстоянии не слишком эффективным оружием, и вскоре в лагере закипела рукопашная.

В ход пошли утыканные клыками диких зверей палицы, стальные и окованные медью деревянные мечи и копья, предназначенные для рукопашного боя Нападавших было раза в два больше, чем защитников лагеря, к тому же, сколь ни искусны были карлики, сила наносимых ими ударов не могла сравниться с ударами мибу, и сначала Хрису, выскочившему при первых же звуках тревоги из шатра с обнаженным мечом в руках, показалось, что поражение неизбежно. Бой вокруг него, однако, не ослабевал, и, увидев мастерски рубящегося с двумя воинами Хономера, Эвриха, не столько умело, сколько яростно тычущего мечом в наседающего противника, и Узитави, плечом к плечу с юношей орудующую тяжелым копьем, он несколько приободрился. Когда же Странник заметил, что в схватку вступил Агеробарб, от прикосновения длинного посоха которого мибу вспыхивали с ног до головы, подобно смоляным факелам, и на глаза ему попался Тразий, безоружным приплясывавший в кругу корчащихся, словно пораженных безумием, врагов, в душе его забрезжила надежда.