Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович (чтение книг txt) 📗

— Вы правы, — признал тот. — Такая опасность существует. Но письмо не обязательно передавать лично, его можно бросить в ящик для прошений. Правда, при этом оно может проваляться без движения несколько месяцев, а потом какой-нибудь мелкий чиновник сочтет его бредом сумасшедшего и не станет передавать наверх. По-хорошему, конечно, нужно именно добиться аудиенции у хана…

— Кроме того, я не смогу пересечь горы без еды, а у вас, как я понимаю, нет таких излишков продовольствия, чтобы хватило на многодневное путешествие, — добавил Йолленгел.

— Верно, — вынужден был согласиться Эйрих, — маги не оставили нам никаких припасов… Да, скверно. Ну что ж, вы, во всяком случае, можете перемещаться в пределах Нан-Цора, а это уже очень немало.

— Да, хотя это и не слишком приятно. Город кишит живыми мертвецами… как вы их называете?

— Зомби.

— Да, зомби. И к пирамиде мне бы тоже не хотелось приближаться, а тем более — лезть внутрь. Там меня вряд ли защитят мои скромные способности.

— Думаю, здесь и вне пирамиды можно отыскать немало интересного, — подвел итог Эйрих. — Сейчас вы, наверное, хотите отдохнуть с дороги? Выбирайте себе комнату.

Йолленгела не пришлось долго уговаривать, и вскоре он уже спал. Эйрих поманил остальных за собой, причем не в обеденную залу, где они обычно сходились беседовать, а в свою комнату.

— По-моему, теперь наше спасение — вопрос ближайших дней, — радостно изрекла Элина. — Но вы, Эйрих, кажется, чем-то недовольны?

— Просто хочу предостеречь вас от излишнего оптимизма. И излишней откровенности. Йолленгел не должен знать о подземелье, по крайней мере, пока.

— Эйрих! — Элина задохнулась от возмущения. — Как вы можете подозревать его теперь, после всего, что он для нас сделал, после того, как он в одиночку совершил горный переход, трудный даже для отряда…

— В самом деле, Эйрих, — поддержал ее Артен. — Если вы думаете, что Йолленгел подослан к нам магами, то, по-моему, это уже мания преследования.

— Господа, я не хочу ничего худого сказать о Йолленгеле, — примиряюще поднял руки Эйрих. — Да, в свое время я был с ним резок и считал его никуда не годным недотепой, но это в прошлом. Я просто хочу напомнить вам, что Йолленгел — не лошадь и не мул, а чел… в смысле, личность со своими интересами. С вашей точки зрения, он прибыл сюда, движимый бескорыстным желанием помочь нам, и будет заниматься этим и впредь. А вы взгляните на ситуацию с его стороны. Вспомните, Артен, как вы предложили каждому из нас ответить, почему он не желает допустить победы магов. Йолленгел этого теста не проходил. И у меня есть основания опасаться, что и не пройдет.

Принц и графиня озадаченно молчали. Эйрих продолжал:

— Он с детства жил с сознанием собственной обреченности, жил в чужом и враждебном мире, уничтожавшем его собратьев одного за другим. Благодаря нам ему удалось избежать той же участи, но мир, населенный людьми, не стал от этого для него приветливей. Неудивительно, что он так цеплялся за наше общество, даже когда я гнал его чуть ли не пинками. Кроме нас, у него просто никого не было. Разумеется, он вовсе не собирался селиться ни в одном из городов, которые мы проезжали — городов, кишащих людьми, вызывающими у него страх и ненависть…

— По-моему, вы драматизируете, — возразила Элина. — В начале, конечно, так и было, но, по-моему, со временем он уже перестал чувствовать себя в человеческом обществе, как дичь среди охотников…

— Это по-вашему, — жестко усмехнулся Эйрих. — А по-моему, Йолленгел до конца дней своих не сможет жить в городе. Такой опыт, как у него, так просто из памяти не вытравляется… Думаю, что даже и местные зомби неприятны ему не столько тем, что они зомби, сколько тем, что они, по крайней мере внешне, люди. Да, в тихом, глухом местечке, где все люди ему знакомы и неплохо к нему относятся, он еще мог бы прижиться. Он ухватился за кишлак, надеясь, что там ему будет хорошо. И первые несколько дней так и было, а что началось потом, вы слышали. Я не знаю, углубился бы раздор дальше, или, напротив, все бы успокоилось — но при первых признаках негативного к себе отношения Йолленгел сбежал. Повторяю, я не осуждаю его за это. Чувство собственной беззащитности — едва ли не худшее чувство на свете. Однако полагаю, что главным мотивом его бегства было именно это, а не желание помочь нам. За нами он устремился просто потому, что мы опять-таки остались единственной его опорой во враждебном мире, и желание укрыться под нашим покровительством пересилило даже страх перед таинственным магом Рандавани. А теперь самое главное: а был ли вообще этот страх? По-моему, если Йолленгел и боялся в этом смысле, то лишь за нас, а не за себя. Он искренне желает нам добра, но и мешать Рандавани тоже не хотел, поэтому предупреждения его были столь неотчетливы. Подумайте сами — из нас четверых только Йолленгел не имеет причин противиться воцарению магов и, напротив, имеет все основания желать им победы. Он — реликт того же прошлого, что и они; как и у них, времена величия и славы его собратьев напрямую связаны с магией. Может быть, он надеется, что маги возродят его расу. А сочувствовать нынешнему мироустройству у него, как мы убедились, нет никаких оснований. Стремясь сюда, он еще не знал, что здесь произошло; но теперь, лишь немного подумав, быстро разберется, что к чему — если уже не разобрался. Думаете, я такой дурак, что посылал его через горы без продовольствия? Это была проверка. Если бы он согласился — значит, уже работает на магов. Но то, что он отказался, еще не доказывает обратного. Повторяю, я не хочу сказать, что он желает зла лично нам. Может быть, он как раз искренне заботится, чтобы мы не пострадали в процессе смены власти. Но ожидать от него реальной помощи в борьбе против магов по меньшей мере наивно.

Молодые люди молчали, не зная, что возразить.

— Значит, — медленно сказал наконец Артен, — даже если я найду в книгах что-то полезное, я не смогу использовать эльфа, чтобы добыть необходимые ингредиенты.

— Верно, — кивнул Эйрих. — Собственно, с его приходом наше положение только ухудшилось. Мы снова не можем доверять одному из нас.

Йолленгел, однако, не догадывался, что отношение к нему прежних товарищей изменилось. На следующее утро он, посвежевший и полный сил, выразил готовность отправиться в город и сделать, что его попросят. Артен и Элина неловко переглянулись.

— Раздобудьте нам мечи, Йолленгел, — как ни в чем не бывало сказал Эйрих.

— Мечи?

— Ну да, только не эти, с крючьями на конце, они более подходят для стражника, чем для бойца. Поищите другие, прямые обоюдоострые, как те, что были у нас раньше.

— Да где ж я их возьму?

— Мы видели несколько штук на дальних улицах, возле окраины, — соврал Эйрих. — Не могу точно сказать, где именно — нас тогда занимали другие вещи…

— Сейчас оружие на улицах не валяется, — проинформировал его Йолленгел.

— Понятно, маги вооружают своих зомби, — пробормотал Эйрих.

— Ну все равно, Нан-Цор — большой город, и вряд ли они успели перерыть его весь. Попробуйте все-таки поискать, Йолленгел, в конце концов, вы сами вызвались нам помочь.

— Вы думаете, мечи помогут вам против магии? — эльф был исполнен скепсиса.

— Я думаю, что лишними они не будут, — непреклонно ответил Эйрих. — В противном случае маги не отобрали бы их у нас.

Не похоже, что Йолленгела это убедило, однако он отправился в путь, вновь покинув дом через окно с задней стороны. Пленники проводили его завистливыми взглядами. Артен не удержался от искушения сунуть в окно руку одновременно с эльфом — и, разумеется, наткнулся на преграду.

— По крайней мере до обеда мы от него избавились, а если повезет, то и до вечера, — удовлетворенно констратировал Эйрих. — Можно идти вниз.

— А я опять тут сиди целый день и зомби в окно разглядывай, — пробурчала графиня.

— Что делать, Элина, сидеть под арестом — вообще не самое веселое занятие. Можете мне поверить, мне доводилось сидеть в куда менее комфортных условиях. Да и Артену тоже.