Королева войны - Крес Феликс В. (список книг .TXT) 📗
После разговора Охегенед вышел, чтобы — как он заявил с язвительной усмешкой — взглянуть на место, где предстоит сдохнуть его людям. Йокес разозлился, но громбелардца уже не было. Готах остался, погруженный в свои мысли. Наконец он тоже поднялся с неудобной скамейки и потащился к двери.
— Если честно, ваше благородие, — сказал он, остановившись на пороге, — мы оба знаем, что военный советник из меня никакой. Ты сам знаешь, что нужно сделать и на что способны твои люди. Но тем не менее я кое-что заметил и кое о чем подумал.
— И что же это, ваше благородие?
— Я подумал, рыцарь, что если ты будешь трястись над каждой каплей крови, пролитой твоими любимыми тяжелыми отрядами, то можешь потерять не только эти отряды и проиграть не только свою собственную битву… Уже ухожу, — поспешно добавил он, предупреждая ответ хозяина, — поскольку не хочу, чтобы ты со мной ссорился и излагал свои доводы, а хочу только, чтобы ты просто спокойно подумал. Это не мои солдаты, но твои.
С этими словами он вышел.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
Отряды Большого Штандарта
44
Его благородие К. Б. И. Эневен продвигался вперед со скоростью улитки. Он форсировал Мереву, но уткнулся в берег более широкой и глубокой Ранелы. Здесь уже не было многочисленных бродов, мосты же он мог в лучшем случае построить или, точнее, заново отстроить сожженные. Прекрасный каменный мост на главной дороге из Роллайны в Акалию, мост, на который он больше всего рассчитывал, был взорван. Пороховые орудия использовались только на кораблях, так как на суше от них было больше хлопот, чем пользы; никто до сих пор не придумал, что можно с их помощью потопить на лугу или в лесу. Возможно, они пригодились бы при осаде крепостей, если бы в Шерере существовали какие-либо крепости, которые можно было бы осаждать. Во всяком случае, имперские легионы порох не использовали. Но на Тройном пограничье, похоже, нашелся бочонок, возможно, предназначенный для какого-то гарнизона морской стражи? Впрочем, неважно, где надтысячница Тереза откопала эту дорогую и редкую смесь селитры и… чего-то там еще, Эневен не помнил, чего именно. Достаточно того, что она сразу же ее уничтожила, хорошо спланировав последствия. В каменном мосту зиял пролом, достаточно большой для того, чтобы заделать его под градом постоянно сыпавшихся с берега стрел было невозможно.
Рыцарская конница ползла вдоль реки. В отрядах нарастало недовольство. Вместо славы и военных трофеев им доставались лишь бесконечные марши. Прошли дожди, земля размокла. Люди болели — некоторые серьезно, а некоторые настолько серьезно, что им пришлось ради спасения здоровья вернуться домой. Эневен представлял, что следует по этому поводу думать. Надтысячница на другом берегу тоже хорошо это себе представляла. Имперские командиры довольно редко поражали объемом своих познаний, но историю армектанских завоеваний каждый из них должен был знать хотя бы в общих чертах. Ее благородие Тереза знала, каким образом был когда-то завоеван Дартан, и умела эти знания применить.
Непокорная, поднявшаяся от дождя Ранела не для всех была непреодолимым препятствием. В потоках ливня, среди грома надвигающейся грозы, до смешного маленькая группка армектанских конных лучников прошла ночью через лагерь, разрезая мечами и дырявя стрелами палатки, топча лагерное снаряжение и опрокидывая потрясенных дикой атакой людей, которые выбегали из своих укрытий. Всадники помчались на луг за лагерем, разогнали на все четыре стороны перепуганных слуг и коней нескольких отрядов, после чего пропали без следа. Разбежавшихся лошадей ловили целый день. Во время нападения никто не погиб, пострадало лишь несколько солдат, но зато все узнали, что посреди многотысячной армии может резвиться сотня конных легионеров и гвардейцев. Были найдены голубой и серо-голубой мундиры, явно брошенные намеренно, — этим всадникам хотелось, чтобы враг знал их принадлежность. Вечером к покрытому тучами небу поднялись многочисленные столбы дыма. Горели две деревни — жуткое зрелище среди проливного дождя.
Эневен уже знал, кто командует войсками противника, а также и то, что вражеская армия не столь сильна, как подозревали. Он все еще был склонен завышать ее численность, но уже только на две-три тысячи человек. Теперь он считал, что перед ним шесть или семь тысяч солдат. В действительности их было чуть больше четырех тысяч.
Княгиня-регент в выдержанных в спокойном и деловом тоне письмах сообщала из Роллайны, что вследствие потери Нетена трудно рассчитывать на финансовое улучшение (сам Эневен давно уже был полностью разорен), а ее положение весьма неустойчиво. В столице нарастало недовольство вяло ведущейся войной, создавались группировки и ходили слухи о тайных переговорах с Кирланом. Вскоре могло оказаться, что собственные войска княгини пойдут в бой не против армектанцев, но против южнодартанских отрядов и некоторых столичных Домов. Под Роллайной то и дело случались вражеские вылазки — чаще всего во владениях родов, которые еще занимали колеблющуюся позицию. В них ничего не жгли, но своим присутствием давали понять, что если захотят, то им ничто не помешает. У изгнанного из Роллайны князя-представителя имелась армия урядников и советников, которые прекрасно знали, кому принадлежит та или иная деревня. Конные легионеры действовали не вслепую, они исполняли миссию, имеющую политическое, а не военное значение.
Йокес во главе своих тяжелых отрядов стоял возле столицы, все еще склоняя чашу весов на сторону княгини. Эти отборные полки заставляли задуматься даже самых отважных. Но вскоре могло оказаться, что они потребуются для обороны Сей Айе; легионеры Каронена сидели в захваченном — точнее, покинутом — военном лагере под Нетеном и явно ждали лишь улучшения погоды, ибо болота в пуще под струями дождя были непроходимы, река же Лида несла в своих поднявшихся водах стволы и ветви деревьев, не позволявшие баржам идти вверх по течению. Те же ливни, которые подняли уровень воды в Ранеле, перекрывая броды и тормозя продвижение Эневена, одновременно защищали Добрый Знак. Там были лишь остатки знаменитой лесной стражи, поддерживаемые остатками пехоты и сотней гвардейцев княгини Эзены; эти солдаты стояли на самой поляне и подходах к ней, под командованием коменданта Охегенеда.
После пяти дней отвратительной погоды на небо вернулось солнце. Шло соревнование между высыхающими в лесу болотами и спадающей водой в реках. Похоже было, что выиграют реки.
Но Лида тоже была рекой.
Уже последний дождливый день обещал улучшение погоды. Небо часто прояснялось, и позднее весеннее солнце попеременно то обогревало промокшую землю, то снова скрывалось за тучами, которые — назло солнечным лучам — снова извергали струи дождя. Но это уже не были грозовые ливни, заливающие потоками воды Дартан. Кратковременные дожди не имели прежней силы. На следующий день небо выглядело так, словно густых туч вообще не существовало. Но разбросанные по небу белые облака были не столь прекрасны, чтобы развеять мрачные мысли.
Ее высочество княгиня-регент не знала, что думать о дождях. Еще до того, как они начались, поражение Йокеса предвещало худшее. Эневен еще не отчаялся настолько, чтобы форсировать броды Ранелы под луками солдат Терезы. Возможно, если бы не дожди, Эневен был бы в Акалии. И возможно, если бы не дожди, Каронен стоял бы в Сей Айе… Никто на свете не мог дать простого ответа на вопрос: оттягивали ли пять мерзких дней, наступивших после полосы военных неудач, падение регента, или, напротив, должны были его ускорить?
Идя по пустому дворцовому коридору, княгиня думала, что этот Дом уже все знает. Он видел падение величайших дартанских династий. Он видел старого и немощного монарха, которого командир армектанских войск много веков назад вежливо попросил покинуть столицу. А совсем недавно он видел императорского представителя, который точно так же уходил, чтобы уступить место другому.
