Представление для богов - Голотвина Ольга (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Светало. Дорожный приют Хассата пробуждался. От кухни тянуло дымком, к колодцу спешили заспанные слуги. Скоро должны были открыть ворота.
Хассат своим единственным глазом зорко приглядывал за невольниками. При виде грайанок старик лукаво заулыбался:
— Что, спели господину?
— Спели, — столь же двусмысленно улыбнулась в ответ Арлина, — колыбельную. Оплот изволил задремать и велел не тревожить его до полудня...
Тем временем Оплот Горга-до, связанный, как дорожный тюк, с кляпом во рту, сосредоточенно обдумывал происшедшее. Ни гнева, ни ярости не было в его душе — лишь желание понять, что именно было явлено ему этой ночью.
Таграх-дэр всей душой верил, что мир полон тонких, едва заметных знаков, которые боги подают людям. Увы, человек чаще всего не замечает эти знаки, а если и заметит, то неверно истолкует.
То, что случилось ночью, нельзя назвать «тонким, едва заметным знаком». Боги буквально прокричали свою волю в грубое человеческое ухо. Теперь очень важно правильно понять этот высший приказ.
Страшная ночь началась с явления двух духов... С этим как раз все ясно. Таграх-дэра встряхнули и заставили отвлечься от низменного мира людских страстей, обратиться мыслями к возвышенным сферам. Кем посланы духи? Они сами сказали: Единым. А упоминавшийся ими звездочет — причина гнева Гарх-то-Горха.
Дальше — сложнее: появляются двое грайанцев, тоже говорят о звездочете... О! Вот она, суть! Брошенные в темницу гости вернулись, чтобы отомстить. Вот ключевое слово: месть! Возмездие Единого нависло над Оплотом Горга-до!
Затем опять все просто: кхархи-гарр напомнили о том, как хрупка человеческая жизнь и в то же время как она сладка... но женщины, при чем тут женщины? Что здесь главное — ревность?
Но какое дело Таграх-дэру до чужой ревности?.. А, понял! Унизив его, боги сказали: «Если с тобой могут справиться слабые женщины, то как же ты смеешь тягаться с нами?!»
Никаких сомнений не осталось. Как только его найдут и освободят, Таграх-дэр прекратит бессмысленную погоню и возвратится — да не в поместье, а в Горга-до! Там сразу же, не заходя домой, направится к храму Единого. Без еды, без воды пролежит он сутки на пороге храма, испрашивая прощения у оскорбленного им божества. А потом... о-о, его благочестие потрясет весь Наррабан! Сколько времени проведет он в покаянных молитвах! Какие дары преподнесет храму! Новую завесу, скрывающую от взоров молящихся статую Единого... бархатную, расшитую жемчугом... нет, сплетенную из золотых нитей! По всему потолку — гирлянды из серебряных цветов и листьев!.. А через каждые два дня — пример смирения и набожности! — он, Оплот Горга-до, метлой будет подметать пол в храме...
И еще он даст обет: никогда не поднимать глаза к ночному небу! Никогда не глядеть на звезды!
А Хайшерхо пусть делает все, что ему заблагорассудится. Эта крысиная возня больше не трогает Таграх-дэра. Жизнь человека — в руках богов, а не жалкого смотрителя дворцовых архивов...
13
Нарра-кай!
Высоко в раскаленном небе покачиваются на распахнутых крыльях ястребы. Их пронзительные крики несутся вниз, туда, где в оправе из невысоких скал сверкает лучшая драгоценность Наррабана — великое озеро Нарра-кай.
Дивная гладь светлой, сладкой воды. Греза путников, что качаются в верблюжьих седлах на караванных тропах. Надежда и упование земледельцев, что деревянной сохой ведут борозды в неподатливой земле. Сокровище, которое нельзя украсть — Нарра-кай! Как лучи от солнца, разбегаются от озера каналы. Лучшие пахотные земли в Наррабане — здесь, вокруг озера. Щедро поит оно посевы и не оскудевает, питаемое подземными ключами. Простирают над каналами ветви роскошные плодовые сады, и даже солнце не палит здесь землю так безжалостно, как в других краях, — видно, и солнцу приятно отразиться в чистом зеркале Нарра-кай.
Берег озера усыпан лачугами, домами и дворцами: это Нарра-до — столица Наррабана. И хоть прекрасна столица, но знает вся страна: не озеро при городе, а город при озере!
Как и повсюду, в Нарра-до два божества. А вот храм один — огромный, величественный храм Гарх-то-Горха.
Легенда гласит, что некогда среди озера поднимался островок, на котором стоял небольшой, но изумительно красивый храм Кай-шиу, Озерной Девы, божественной хранительницы светлых вод. Правда или нет, но говорят, что сама богиня являлась в этом святилище людям, отвечала на вопросы, давала мудрые советы. И тянулись к ней люди с просьбами, с жертвами, с распахнутыми сердцами — к ней, а не к Единому!
И прогневался Гарх-то-Горх в своем заброшенном храме. По его велению островок погрузился на дно. Сомкнулись над ним воды, скрыли маленькое святилище от глаз людей. С тех пор в Нарра-до лишь один храм.
Но поклонение доброй богине продолжается.
Стоят вдоль берега озера, за городской стеной, кривобокие хижины, крытые пальмовыми листьями. Здесь встречают жрецы тех, кто принес богине моления. В городе у жрецов есть красивые дома, где прислуживает множество невольников, — но на берегу глядятся в озеро лишь убогие хижины. Пусть все видят, как Единый учит Озерную Деву смирению!
А вокруг хижин — поля цветов! Жрецы разводят их, так подбирая сорта, чтобы цветение не угасало круглый год. Белые, алые, желтые — пожар красок! Ведь Кай-шиу не принимает других жертв, кроме цветов.
Люди покупают ароматные букеты или длинные, искусно сплетенные гирлянды, отходят от берега в больших нарядных лодках, рассыпают бутоны по прохладной глади и лукаво, понимающе улыбаются друг другу.
Единый учит Озерную Деву смирению? Как бы не так! Ведь теперь ее храм — все гигантское озеро Нарра-кай!
Людской поток непрерывно вливался в распахнутые ворота. Стражу это не удивляло: начался четырехдневный праздник Кай-шиу, и в столицу стягивались окрестные земледельцы, чтобы почтить любимую богиню, дарительницу благ земных. На эти четыре дня Светоч в милости своей отменил входную пошлину, так что стража откровенно бездельничала.
По двум скромно одетым путникам стражник скользнул равнодушным взглядом и лениво подумал. «Старик-то болен, вон как его трясет. А второй его поддерживает, сын, наверное...» И тут же выбросил увиденное из головы.
Окраина Нарра-до — лабиринт замусоренных переулков, стиснутых глиняными заборами. Узкие деревянные калитки похожи одна на другую, и заботливые хозяева, чтобы их хоть как-то различать, нацарапали на каждой какой-нибудь простенький рисунок в меру своего умения. Возле каждой двери — желобок, из которого бежит грязная струйка. Помои и нечистоты стекают в неглубокую канавку, тянущуюся к накрытому деревянной решеткой сточному колодцу.
Чинзур сморщился от отвращения. Ну и вонь! А мухи-то, мухи!..
Но эти мысли тут же сменились горестной тяжелой тревогой: Илларни уже не шел, а висел на плече своего спутника. Легкое тело старика била дрожь, в невидящем взгляде застыло страдание.
О Безликие! Да он же умрет сейчас на руках у Чинзура, на грязной чужой улице, под темнеющим небом!
— Хозяин! Господин мой! Как... как ты себя чувствуешь?
Бледные, сухие губы с трудом шевельнулись.
— Очень... мне... скорее лечь... и лекаря...
О боги, не дайте старику умереть хотя бы до утра! Неужели все было напрасно — побег, встреча со Слепыми Тенями, притон убийц, тяготы многодневного пути? Неужели именно сейчас, когда остается протянуть руку за наградой, судьба ударит по этой протянутой руке?
Не сразу понял Чинзур, что взгляд его уткнулся в калитку, на которой было грубо нарисовано нечто вроде рыбы с высоким треугольным плавником. Наконец-то! Тот самый дом! Скорее уложить астролога в постель — и бегом за людьми Хайшерхо!
Чинзур вскинул руку, чтобы постучаться, но тут его обожгла ужасная мысль: в винном погребе Тахизы он рассказал кхархи-гарр обо всем, что знал. И об этом доме — тоже. Может, слуги Хмурого уже устроили здесь засаду?
— Хозяин, сможешь потерпеть еще немного?
