Исповедь Стража - Некрасова Наталья (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
ГЛАВА 29
Месяц гваэрон, день 24-й
Не сплю уже несколько ночей. Ем как попало и что попало. До Книги руки не доходят, Борондира не видел уже давно. Устал страшно. Время поджимает, надо все скорее закончить, чтобы быть готовым к любым переменам…
После той встречи мы с господином Айанной как-то сразу сблизились. Это было что-то вроде молчаливого уговора не вести нечестной игры. Мы больше не говорили о делах государств, посвятив наши беседы лишь тому, что нас сближало как двух исследователей. Мы были схожи нашим стремлением познать суть сущего. И теперь каждый из нас был для другого источником тайн и разгадок этих самых тайн. Мы были нужны друг другу. Но судьба отмерила нам всего три дня, и это было горестно. Харадцы должны были почтить своим присутствием Кормалленское поле в день Меттарэ. Точнее, их попросили, и они изъявили вежливое согласие. А меня ждали мои дела. Но я еще раз посетил господина Айанну, и цели мои были корыстными — я хотел добиться у него протекции на случай, ежели мне доведется побывать в Ханатте. Я хотел, чтобы меня допустили к архивам. Ко всем, к которым только сочтут возможным допустить чужеземца. Я сам просил принять меня, и он, конечно, не отказал. Странно, как мы успели сблизиться! Наверное, это потому, что мы были интересны друг другу. Кто знает, если бы нам судьба отвела больше времени, мы, может, просто выжали бы друг из друга все, что только возможно, и расстались бы на этом добрыми приятелями, не более того? Или, напротив, сблизились бы еще больше?
Господин Айанна поразил меня своим встревоженным и расстроенным видом. Я неплохо разбираюсь в людях и потому понял — он скрывает страх. Он кого-то или чего-то боится. Он пытался быть вежливым хозяином, но это плохо ему удавалось. И я не выдержал. Мне неловко было донимать человека своими просьбами, когда его мысли где-то еще и когда его что-то тяготит. Я спросил его напрямую:
— У вас неприятности? Я могу чем-нибудь помочь?
Он неопределенно покачал головой.
— Не знаю, у кого больше неприятностей, господин Галдор, у меня или у вас.
— В чем дело? — подобрался я.
— Дело в том, — он в упор посмотрел на меня, — что мне довелось разговаривать с первым Советником вашего короля. Вы можете считать это дерзостью, можете считать, что я нарушаю правила посольства, но я не могу не сказать вам. В нем есть что-то нехорошее.
— Он дурной человек, то есть?
Он посмотрел на меня еще пристальнее.
— Господин Галдор! Прежде чем я вам об этом скажу, я должен объяснить вам кое-что. Именно вам. Сядьте.
Я, естественно, сел.
— Вы понравились мне. Вы славный человек, и мне хотелось бы продолжить наши ученые беседы. Наверное, то, что я сейчас скажу, несколько повредит интересам моего государства. Но вы, думаю, и сами догадались, что я не просто жрец. Я тоже догадываюсь о том, где вы служите. Так что здесь нам играть друг против друга бесполезно. Сейчас речь пойдет даже не о наших государствах. Здесь нечто большее и более страшное. Я понимаю — я ханаттанна, из страны, которая слишком долго была вам врагом. Но поверьте мне, я готов поклясться чем угодно — я говорю вам правду. Ничего дурного в целях нашего посольства нет. Мое присутствие здесь — лишняя предосторожность. Дело в том, господин Галдор, что я маг. Другого слова на вашем языке я не могу подобрать. Я знаю, что у вас магия… как бы это сказать… неприлична, что ли… Это считается чем-то дурным…
— Я понял. Продолжайте. — У меня холодок полз по спине. Почему-то мне стало страшно.
— Ну вот. Я здесь на всякий случай. Чтобы, если вдруг против посольства кто-нибудь будет действовать именно магически, я мог бы это почувствовать и, по возможности, пресечь эти попытки. Я королевского рода — у меня есть врожденные способности, вроде тех, что есть у ваших королей. Я жрец, я прошел соответствующее обучение.
— Я почувствовал, — сказал я. — Вы пытались внушить мне доверие.
Он смущенно улыбнулся.
— Я не хотел ничего дурного. Просто мне хотелось разговорить вас. Но я вас ни к чему не подталкивал.
— Я понял.
— Вы другого не поняли, господин Галдор. У вас у самого есть способности. Вы чувствуете… даже не могу точно подобрать слова. Наверное, придется объяснять долгими словами… Так у вас говорят?
Я кивнул. У меня язык присох к гортани, а сердце колотилось где-то в горле.
— Среди людей Запада много одаренных, куда больше, чем среди других народов, — это кровь, это ваше наследие. Удивительно, но, даже не зная магии, ваши одаренные могут управляться со своими способностями… А у вас, господин Галдор, прирожденное чутье на истинные намерения человека. При вас трудно лгать. Похоже, кто-то все-таки обучал вас, хотя и очень… как бы сказать… неумело, что ли. Если бы вы прошли обучение у нас… Но это уже вам решать. Словом, вы чувствуете людей. Я тоже немного этому обучен. Но у меня более ограниченные в этом смысле способности, просто школа лучше.
Мысли с бешеной скоростью неслись в голове. Чутье. То самое чутье, которым так славился господин Линхир. То чутье, которое он выработал у меня… Вот почему я попал к нему. Он не просто так меня выбрал. Не просто так… И он ли один? Я слепой дурак. Я должен спросить его… Или он сам мне скажет, когда придет время?
Стало быть, то странное ощущение надвигающейся беды — не бред? Не мой вымысел? И та необъяснимая неприязнь к Советнику… Единый, а сам-то Советник почему обратил внимание на такую мелкую сошку, как я? Или ему тоже такие нужны? Зачем? Кто он, назгул его задери? Что за ним стоит?
Господин Айанна молча смотрел на меня. Ждал, пока я снова буду готов его слушать. Я очнулся от размышлений. Он сел, придвинул кресло поближе ко мне. Заговорил негромко, как будто кто-то мог нас подслушать.
— Мне вчера довелось побеседовать с первым Советником вашего государя. Я думаю, для вас не тайна, что наш визит — чисто знак вежливости, за которым, надеюсь, последуют другие посольства, и камнем преткновения, как всегда, будет Умбар. Но не мне сейчас обсуждать этот вопрос. Это дело будущего — если оно будет. Дело в другом. Он маг, господин Галдор. И очень сильный маг. Он почувствовал меня и попытался проникнуть в мои мысли, попытался овладеть моей волей. Я не ожидал такого наглого, такого бесцеремонного вторжения, это же нарушение всех правил, всех ограничений! Но для него их не существует. Он идет к какой-то своей цели и не считается ни с чем. Я еле выстоял.
— Он пытался и со мной, — сказал я. — Но мне хватило силы воли.
Айанна кивнул.
— Он уже заметил вас, если так. И теперь вы либо пойдете с ним, либо он постарается вас устранить.
Я молчал.
— Я почувствовал в нем зло, господин Галдор. Можете верить мне, можете не верить — но это зло. Я жрец. Я умею видеть.
Он опустил голову и стиснул виски руками. Я сидел молча. Наконец он медленно встал, поднял руки. Лицо его было бледно, глаза пылали, от него исходила такая сила, что у меня перехватило дыхание. Он не пытался что-то внушить мне, он был сейчас сам в себе.
— Горе тебе, Королевство, — почти шепотом заговорил он на своем звучном гортанном языке. — Горе тебе, Ханатта, горе тебе, Мир Живых, ибо вижу зло грядущее, зло, вьющее гнезда в душах, мрак непроглядный! Ополчись же сердцем, видящий и могущий, ибо настал час противоборства. Ополчись же духом и ступай стезей своей, и да будет она пряма, и да не свернешь ты с нее. Узри же врага — и одолей его в себе, тогда победишь; ибо станешь факелом для заблудших во мраке непроглядном…
Я слушал его — и мне хотелось плакать. Я видел перед собой немолодого щеголеватого жреца. Я видел пророка, провидца и предсказателя. Наверное, верующие в его божество с таким же восторгом внимают его проповедям и откровениям в храме. Это было непривычно и чуждо мне — но я не видел в этом зла. Если то, что он считает злом, зло и для меня, то не все ли равно, каким оружием будем мы сражаться? Как говорил наш сотник, каждый дерется, как может и чем может, если уж совсем припекло.
