Принц драконов - Роун Мелани (книги бесплатно без txt) 📗
Именно принц Ллейн первым поднял свою чащу и тоном, подходящим для посвящения в рыцари, провозгласил:
— За здоровье принцессы-регента Пандсалы!
Тост поддержали несколько голосов, и все принцы выпили. Дело было сделано.
Рохан отнял у Сьонед ее маленький кубок, сделал глоток и вновь вернул кубок жене. Тут он заметил, что рука у него слегка дрожит, и только теперь понял, что ужасно устал. Больше всего на свете ему хотелось выгнать всех из замка, уйти в свои покои с женой и сыном и не выходить оттуда до тех пор, пока ему снова не захочется видеть посторонних. Но оставалось еще одно испытание, на этот раз последнее, и он боролся с желанием поторопить Андраде.
Наконец она встала из-за высокого стола и вышла на середину Большого зала. За нею двинулся Уриваль, а следом за ними, взявшиеся за руки Рохан и Сьонед. Принц чувствовал, как в его тело вливалась сила Огня фарадима, придавая ему стойкость, требовавшуюся для предстоящего ритуала. Ритуал этот надлежало свершить женщине, которая привела его сюда и теперь холодно смотрела на него, не в силах простить племяннику то, что он сделал.
Все встали и напряглись в ожидании. Леда воздела руки, рукава ее соскользнули вниз, открыв кольца и браслеты, сверкавшие серебром, золотом и драгоценными камнями. Уриваль стоял с ней рядом, держа гладкий золотой сосуд, наполненный водой. Рохан и Сьонед встали к ней лицом, обернувшись спиной к раскрытым окнам, вкоторые врывался бледный и холодный лунный свет.
— Вы признаете их верховным принцем и верховной принцессой? — вопросила Андраде.
Принцы и лорды один за другим подтверждали свое согласие. Кое-кто делал это с явной неохотой. Опечаленному Рохану хотелось пожать плечами, но он сдерживал себя. Впрочем, даже искренняя радость и облегчение, читавшиеся в глазах большинства, не могли смягчить боль, которую он ощущал, глядя на Андраде. Ты хотела этого. У них нет выбора. Возможно, это и к лучшему. У меня есть сын, который будет наследовать мне, принц и «Гонец Солнца» одновременно, как ты и хотела. Да, я все понимаю, но никогда не прощу тебе эту боль. Никогда.
Пальцы Рохана крепко сжали руку жены; он посмотрел на гордый, спокойный профиль Сьонед и увидел на ее щеке серповидный шрам, оставленный Огнем. Она отказывалась маскировать его с помощью косметики и носила как почетное клеймо… или клеймо каторжника. Этот ожог останется у нее навсегда, у него вечно будет неметь раненое правое плечо, а Тобин на всю жизнь обречена слегка прихрамывать — так пусть же и Андраде живет с мыслью, что ненавистная Пандсала стала регентом Марки.
А Рохан будет жить с бременем власти. Андраде взяла сосуд, сделанный из драконьего золота, и подняла его высоко вверх, касаясь только кончиками пальцев: так дракон держал бы в когтях огромный драгоценный камень. Сосуд подрагивал и сиял. Ветер, врывавшийся в открытые окна, колебал пламя трех сотен ламп и трепал гобелен с изображением дракона, висевший позади высокого стола.
— Именем Земли, которая качает нас в колыбели и из которой сделан этот сосуд; именем находящейся внутри него Воды, которая дарит нам жизнь; именем Огня, который освещает наши пути; именем Воздуха, который есть наше дыхание… — Она вознесла сосуд над двумя склоненными головами. — Во имя всех живущих на земле я заклинаю этого мужчину и эту женщину. Используйте ваши дары во благо. Следуйте закону. Стремитесь к мудрости. Ищите в своих душах истину. Храните скромность в моменты наивысшей славы. Не затевайте битву для личной выгоды. Защищайте свои земли и всех, кто живет на них. Лелейте их так же, как лелеете друг друга. Клянетесь ли вы соблюдать эти заветы?
— Клянемся, — ответили они.
Она вручила сосуд Рохану, тот немного отпил и передал его Сьонед. Когда принцесса сделала глоток, Андраде заговорила вновь.
— Именем Богини-Вседержательницы и Бога Бурь объявляю вас верховным принцем и верховной принцессой!
Леди протянула руки к сосуду, но тут ритуал был нарушен, о чем Рохан и Сьонед договорились заранее. Сьонед поставила сосуд на зелено-голубую мозаику. В нем еще оставалось немного Воды, взвихренной дыханием Воздуха, а на ободке плясал Огонь, вызванный прикосновением «Гонца Солнца». Андраде слегка нахмурилась; Рохан отвернулся и стал следить за принцессой, простершей над сосудом руки. Изумруд Сьонед — единственное кольцо, которое она теперь носила — вспыхнул в полумраке зеленым пламенем; ярко засверкал водопад ее огненно-рыжих волос.
В сосуде вспыхнул Огонь.
Все вокруг оцепенели, и в наступившей тишине раздался голос Рохана.
— Вот первый из новых законов. Никто да не смеет убить дракона. Ни из жестокости, ни для забавы, ни ради корысти, ни по какой-либо другой причине. Каждый нарушивший сей закон поплатится за это конфискацией половины имущества, взыскиваемой в нашу пользу, ибо мы будем считать убийство дракона оскорблением нашего достоинства.
Рохан знал, что все будут поражены, но его это не заботило. Выгода, которую позволит получить этот закон, будет использована на всеобщее благо. А если они никогда не поймут этого, тем лучше.
Когда он произнес эти слова, содержимое сосуда забурлило. Мощное заклинание заставило вскинуться столб Огня, от которого задрожал воздух. Из оранжевых, желтых и серебряных языков соткался светящийся дракон высотой по самые стропила. Взмах его крыльев гасил пламя, когти оставляли огненный след, глаза переливались голубым и зеленым, голова дракона упиралась в потолок. Свирепая тварь забила светящимися крыльями, взмыла вверх, пролетела через весь зал и исчезла в гобелене, превратившись в стилизованного коронованного дракона, держащего фарадимское кольцо с изумрудом.
Рохан так никогда и не узнал, кто первым нараспев выкрикнул знакомое слово. Скорее всего, это был кто-то из его людей. Но темный, как пещера, Большой зал сотрясся от этого клича.
Ажей. Принц драконов.
Сьонед оперлась спиной о мягкие подушки, развязала тесемки на ночной рубашке и улыбнулась, когда Рохан поднес сына к ее груди. Принц сидел рядом и трогал пальцем светлые волосы младенца.
— Андраде не скоро оправится от обиды на то, что ты сорвала ей церемонию,
— мягко сказал он.
— Это была наша церемония, а не ее. Не она завоевала нам титул и не она дала сына. Рохан был согласен с женой.
— По-моему, ей не из-за чего переживать. Как-никак, мы произвели на свет такого принца, о котором она мечтала.
— Рохан… — Сьонед запнулась, и муж подбодрил ее, погладив по плечу. — Если бы я сама выносила Поля и родила его, Андраде имела бы на мальчика какие-то права. Но теперь он наш. Ты понимаешь? То, что мы сделали, было сделано для нас самих, а не для того, чтобы родить ей принца-фарадима.
Он кивнул, потому что Сьонед сказала правду. Но всего лишь часть правды. Они сделали это не столько для себя самих, сколько для будущего, которое сможет построить тот небывалый принц, которым предстояло стать Полю.
То, что они сделали… Рохан убивал врагов как последний варвар, достойный лишь того, чтобы носить меч. По иронии судьбы, в данном случае на его стороне оказался закон — тот самый закон, который был принят с целью сохранить, мир. Это был приличный и очень удобный предлог; однако он не оправдывал того жестокого наслаждения, с которым Рохан омывал в крови свой меч и по рукоятку вонзал нож в горло Ролстры.
Кроме того, Рохан был насильником, как все истинные дикари. Его заманили в ловушку, отравили наркотиком, обольстили? Возможно, так оно и было. В первый раз, но не во второй. Ему хотелось верить, что Янте зачала Поля именно в тот первый раз, когда Рохан принял ее за Сьонед. Он предпочел бы этот вариант. Однако даже если все произошло именно так, это не давало Сьонед права объявлять ребенка своим. Да, конечно, у него были смягчающие обстоятельства: война, плен, но ничто не могло оправдать Рохана в собственных глазах. Он имел возможность убить Янте, но не воспользовался своим шансом. Должен был, но не смог. Потому что каждый принц варваров мечтает о сыне, которому он сможет передать власть.
