Клоуны водного цирка (СИ) - Седов Константин (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Послышался треск шестеренок. Стеклянный шар с кайкапом внутри опустился в воду между парой в бассейне. Оба застыли, не сводя глаз с «зубастика».
На площадках с обеих сторон появились ребята в бирюзовых камзолах. У каждого в руках по трезубцу. Они одновременно бросили их «артистам» в руки.
— Делаем ставки. — Фабрис на трибунах не прекращал общаться с публикой.
Шар раскрылся в воде и поехал обратно наверх.
Бледно-серая тварь вывалилась в воду, метнулась в сторону, потом в другую, замерла и несколько раз ударила хвостом. Брызги окатили замерших «артистов» с трезубцами в руках.
— Уповать на вашу догадливость я, конечно, могу, но уверенности нет. И если хотите, можете с ним подраться. Трезубцы у вас в руках не игрушечные.
Арману никто не отвечал. Оба смотрели на кайкапа, боясь пошевелиться.
— Можете подраться друг с другом, но суть одна. Живым из вас двоих из бассейна выйдет только один. А вот как это будет — решать вам.
Опять затрещали шестерни. Сверху, в футах в десяти от бассейна, зависла перекладина.
— Потом поймете, — улыбнулся Арман.
Ему никто не отвечал. Оба «артиста» по-прежнему боялись пошевелиться.
Нижние трибуны, что находились почти вровень с бассейном, вдруг расцвели.
— Что это? — в который раз спросил Курти.
— Никогда зонтиков не видел? — насмешливо спросил кто-то под ухом.
Уточнять Курти не стал. Красные, синие, желтые, зеленые, разноцветные круги вспыхивали на трибунах вдоль белого мрамора бассейна.
Кайкап сонно успокоившийся, задергался, когда шепелявый наклонив голову, приподнял трезубец в руках. Тварь повернулась в его сторону, и он опять застыл.
Вода обоим «игрокам» доходила до груди и было отчетливо видно, как осторожно те пытаются дышать, боясь лишнего движения. Кайкап подплыл ближе к шепелявому и остановился. Здоровяк не шевелился, уже не дышал и ни разу не моргнул. Несмотря на расстояние, Курти мог бы поклясться, что видит, как побелели костяшки пальцев бугая, сжимавшего копье. Немигающий взгляд следил за приблизившейся тварью.
— Просим уважаемую публику соблюдать правила и ничего не бросать в бассейн. Игра ведется честная и тот, кого уличат в подыгрывании одному из артистов, будет с позором изгнан из Цирка до конца сезона. — Голос Фабриса был единственным звуком на Арене. Публика молчала, сосредоточенно глядя в бассейн.
Кайкап, уже выбравший направление, заинтересовано подплыл к шепелявому еще ближе. Тот, не сводя с него взгляда, медленно поднимал над головой трезубец. Поднимал мучительно осторожно, но мелкое движение воды это вызывало и кайкап его чувствовал, хотя Курти мог поклясться, что кайкап чувствует не движение, а слышит биение сердца «артиста».
Стоявший напротив соперник криво ухмыльнулся и осторожно показал шепелявому неприличный жест. Кайкап почти ткнувшийся в обтянутый красной тканью живот замер.
Соперник в зеленом тоже, так как понял, что шевелился зря.
Шепелявый перевел взгляд на соперника, замершего в позе с поднятой рукой, потом посмотрел на трезубец в своих руках.
Кайкап двинулся вперед и ткнулся в красную тунику шепелявого.
Тот швырнул трезубец в соперника. Копье плашмя и с брызгами шлепнулось об воду возле игрока в зеленом. Тот дернулся в сторону и тут же с криком ужаса выставил перед собой трезубец. Неловко, поспешно, неумело. Несущаяся на него зубастая тварь копье будто и не заметила, вцепившись «артисту» в руку. Брызнула кровь. Жертва замолотила второй рукой по голове кайкапа, но тот, не обращая внимания тянул ее вниз. Мелкий бассейн не позволял уйти глубоко, кайкап уперся в дно и продолжал рывками биться о мрамор.
Раздался треск шестеренок. Перекладина спустилась к бугаю в красном. Тот сразу все понял и ухватился за нее. Шестеренки вынесли его обратно на площадку.
Зубастая тварь отпустив руку проигравшего, прыжком перехватила его за горло и упрямо попыталась уволочь в несуществующую глубину. Тот подавился криком, когда вода хлынула ему в рот. Кайкап скользил брюхом по дну, раскрашивая воду красными полосами. Брызги воды и крови летели во все стороны и Курти понял предназначение зонтиков в первых рядах. Впрочем, публике и так было весело. Люди возбуждено переговаривались, тыча пальцами в бассейн и в шепелявого. Гомонили, смеялись, кто-то подзывал разносчиков-продавцов, покупая пирожки, фрукты, гусиные ножки, напитки.
— Вашу мать!!!
Публика замерла. Голос у бугая был громовой.
— Вы недоумки! Пеньки с глазами! Якорь вам в глотку и кошку в зад! Вам уродам больным вот это вот нравится?!!! — Бугай на площадке ткнул пальцем в сторону бассейна. — Крысы портовые! — Он продолжал шепелявить и кажется, ему даже говорить, точнее, орать, было больно, но его это не останавливало.
В амфитеатре раздался первый хлопок, потом кто-то подхватил. Через минуту публика рукоплескала.
— Теперь мы знаем, что он моряк. — Арман вошел в зал и покрутил головой по сторонам, — у публики уже два любимчика, — он прошел мимо Курти и подмигнул ему после этих слов.
Курти никак не отреагировал и опять повернулся к окну.
Крепкий подзатыльник кинул его лицом в стекло.
— Ты должен был улыбнутся в ответ, — Арман по-прежнему улыбался, но глаза были жесткие и холодные.
Курти напрягся.
— Я не улыбаюсь.
— Да? И почему?
— Не умею. Ни улыбаться, ни плакать.
— О?! Улыбаться не знаю, но вот заставить тебя плакать, у меня думаю получится.
— Уже пытались. Не вышло.
— Ох, ты ж, какой серьезный. Я так думаю, у тебя на севере не знали, как это делать. И поверь, у меня получилось бы. Так, что не провоцируй.
Курти ничего не ответил, лишь смотрел исподлобья.
— Черт с тобой, отложим твой плач на потом, сейчас времени нет. Где Оливия?
— Кто?
— Девушка, которая вам еду принесла.
— Ушла.
Арман повернулся и вышел из зала. Курти потер затылок.
— Уроды и есть! — в зал втолкнули шепелявого бугая. Вталкивали его втроем, еще двое крейклингов шли сзади с протазанами наперевес.
Шепелявый увидел стол, в три шага пересек комнату и схватившись за ближайший кувшин присосался к нему. Кадык заходил вверх-вниз. Оторвался, и мрачно посмотрел на стражников у стены. Те поймали этот взгляд и притянули копья к себе поближе.
За окном вновь запела труба. Некоторые из зеркал, отражающих свет, были разноцветными и белый мрамор нового бассейна играл красками. Преобладал фиолетовый. Огонь перед зеркалами дрожал на ветру, тени метались по светившемуся в ночи бассейну. На площадки вывели новых игроков. Один в красном, другой в зеленом.
Курти стоял у окна до самого конца представления. Отвлекся дважды. Первый раз к столу, когда принесли жаркое из зайца с кусками тыквы, второй, чтобы посмотреть на шепелявого бугая, когда тот спросил у суетившихся парней в бирюзовых камзолах, есть ли еще вино? Когда те ответили, что ему хватит, то грохнул пустой кувшин о стол, так, что все вздрогнули и обернулись. Кувшин не разбился, а Курти подумал, как странно, что на столе столько еды, и такой вкусной, а остальные мало едят, а этот, так и вовсе про вино спрашивает. Рыжулька больше не появлялась, видимо, поэтому и возникла путаница, что им приносят столько закуски. Другого объяснения Курти не видел.
Игры закончились ночью. Еще шесть пар сошлись в этом странном состязании. Кто-то дрался, но чаще парочка стояла в воде боясь пошевелится. Длиться это могло долго, но публика не скучала. Благодаря огню и зеркалам, бассейн был освещен ярче, чем днем и каждое движение было хорошо видно. Публика ловила эти движения и судя по оживленным трибунам ставки в ход шли нешуточные. Один «поединок» закончился тем, что в голову «артисту» прилетела бутылка с трибун. Кайкап, разумеется, сразу вцепился в упавшего в воду игрока. Представление на какое-то время приостановили, пока искали того, кто это сделал. Нашли, выволокли пьяного зрителя, что-то оравшего про ставки и справедливость игры. Или несправедливость, Курти не разобрал. Фабрис громогласно объявил, что ставки на этот поединок аннулируются, и в очередной раз призвал к честности. Курти в это время смотрел не на трибуны, а в бассейн, где кайкап рвал жертву. Но смотрел не на них, а на второго участника. Победитель, про которого все забыли, вцепился в бортик и вперился дикими глазами на зубастую тварь в нескольких футах от него. Боясь, лишний раз пошевелится, он все время оглядывался на зависшую перекладину, потом опять переводил взгляд на кайкапа. Бассейн был уже весь в крови и разобрать какого цвета туника на «победителе» было невозможно. Бедолага хотел в панике вылезти из бассейна, пока кайкап занят и пытался ухватится за шипы вдоль бортика, но только порезался. Перекладина спустилась к нему лишь, когда нарушителя, бросившего в бассейн бутылку, выпроводили из Цирка. Его даже не оштрафовали. Фабрис грозно объявил, что больше нарушителя на трибуны не пустят. Во всяком случае, до конца сезона. Потом пошутил по поводу «мокрого героя». «Забытого, но не побежденного».
