Схватка (СИ) - Шепельский Евгений Александрович (книги онлайн полные txt) 📗
Я скрипнул зубами. Прохлаждается правая рука! Поэт! Интеллигенция… т-творческая! Понятие трудовой дисциплины поэтам неведомо. Это только я могу, как фанатик, торчать в кабинете от зари до заката, да еще и ночь прихватывать. Это у меня в крови. Хотя сегодня — все, шабаш, я сдулся. Найду Шутейника, отволоку его в ротонду и вырублюсь. Слишком много впечатлений для одного дня.
И в основном — негативных.
— Поможешь мне его отыскать.
— Уже иду, ваше сиятельство! Как же, знаю, где он — господин хогг интересовались, где хранится заморское дивное вино из фиников! Знаю, знаю, где сие хранится, как же не знать… Сей же минут проведу!
Я отпустил Блоджетта, и секретарь, как боевая лошадь на пенсии, ухромал, волоча ноги. По-моему, он был рад со мной расстаться. Избиение наследника престола и уничтожение имперской регалии, да еще кот-убийца, да жуткое посольство Алой Степи — это было слишком для его старческих нервов.
Смотритель мельтешил, бестолково дергался. Схватил один из свечных фонарей, висящих на стене на кованных кронштейнах, зажег дрожащей рукой многолетнего алкоголика, вручил мне, взял еще один.
— Не завезли масла для ламп, вашество… Довольствие нынче выдают скудное… Пользуемся свечками сальными, чадными… Восковых тоже не отпустили, не извольте гневаться…
Скудное, черт. Да Варлойн, похоже, на последнем издыхании… Как мертвый слон — сердце остановилось, а ноги еще работают, волочат тушу, потому как сигнал о смерти не добрался до мозга.
Смотритель налег плечом, отжал правую створку двери, поднял над головой фонарь.
— Прошу, ваше сиятельство, осторожно, тут спуск имеется…
Понесло, понесло таким отчетливым духом, что тут бы и ребенок не ошибся.
Спиртное.
Вслед за смотрителем я ступил на каменный пандус, по которому, должно быть, скатывали бочки. Плесень на кирпичных стенах добавляла особого колорита. Чад сальных свечей перемешивался с холодным воздухом подземелья. Воздух пах вином. А также деревом, что пропиталось вином и иными напитками.
Цок-цок! Цок-цок! Сапоги — мои и моего сопровождающего выбивают звонкую дробь из каменного ската. В носу — вся гамма того, что я описал прежде. Впереди — темень беспросветная, свет от фонарей слегка ее разгоняет, но только слегка. Я тычу шкворчащим фонарем вперед, пытаясь осветить путь, потому что кажется — тусклый светильник проводника может в любой миг погаснуть, и я останусь один. Воспоминания о Шибальбе Ренквиста, где меня подвергли жесткой психологической пытке, где я едва не сошел с ума, слишком свежи.
— А вот тут аккуратней, тут щербина не заделанная, тут осторожнее, господин архканцлер! А дальше щербины и рытвины еще… А над головою-то у нас главный бальный зал, да, куда все Растары, да пребудет с ними милость Ашара, вскорости соберутся…
Смотритель бесконечно квохтал, нервно постукивал каблуками, оборачивался, мне казалось, из его сморщенного рта вот-вот выпадет куриное яичко. Я спросил, где пребывает главный виночерпий, что сегодня не засвидетельствовал мне свое финансовое почтение, и узнал, что тот давно ушел домой.
Мы спустились непосредственно в подземелье, и я увидел длинные ряды разнокалиберных бочек, установленных на деревянных козлах и каменных постаментах, а так же стеллажи с бутылками и амфорами, лежащими донцами ко мне. Арочный свод нависал, давил многотонным грузом. Мой проводник по пути начал аккуратно зажигать свечные фонари на массивных кирпичных колоннах. Пятна желтушного света помогут нам отыскать обратный путь, а его придется искать — ряды бочек уходят куда-то вдаль и теряются из виду, я вижу поперечные коридоры, за которыми — такие же ряды бочек. Найти тут одного человека будет непросто. Найти вина попить — как нечего делать, а вот человека, а уж тем более мелкого хогга, особенно если он задумал укрыться — ой-ей!
Но Шутейник не прячется. Он решил отдегустировать редкостное финиковое вино, с-сволочь.
Под козлами и меж рядов — обломки бочек, ржавые ободы, осколки бутылок, какой-то еще хлам, припавший пылью и паутиной. Давно здесь не прибирались…
— Сколько тут рядов? — спросил я, и голос мой раскатился гулким дрожащим эхом.
Проводник испуганно взмахнул фонарем; пыльные донца бутылок отразили свет мне в глаза. Да что он шуганный такой-то?
— Семь, вашество!
Семь, да еще поперечные коридоры. Лабиринт. Без света я отсюда не выйду. Снова навалилась клаустрофобия, сердце затрепыхалось.
— И насколько далеко они тянутся?
— Далече тянутся, вашество! Там бочки-то кончаются вскорости, а коридоры то тянутся, тянутся… дальше мы нос не суем, боязно. Там старые подземелья, уж совсем старые… И говорят, что многие ведут куда-то в самые глубины того, этого… А там опасно… Пауки да крысы…
Угу, и морлоки там закусывают элоями из верхних уровней Варлойна.
— Ладно, ладно, уяснил. Ты не убегай далеко вперед, понял?
— Слушаюсь, вашество!
Где же мой гаер? Учитывая его привязанность к выпивке — он должен чувствовать себя здесь как в раю.
— Скоро уже?
— Да почти на месте, вашество, уже вот-вот-вот…
Вина, вина… кругом вина, бочки с блестящими или заржавленными краниками, иные сосуды заткнуты просто деревянными чипками. Интересно, что в здешнем мире добавляют в вино, чтобы оно не превратилось в уксус? На Земле со времен Древнего Рима вино окуривали серой, возможно, здесь используется та же процедура консервации. Однако местный алкоголь просто отвратителен на вкус, не могу к нему привыкнуть. Вот к жестокости местной — да, привык, уже не дергает меня от жестокости и цинизма, хотя я и боюсь, что Санкструм вытравит из меня все бескорыстно-человеческое, каплю за каплей выжмет, и превращусь я в сухого и безжалостного ублюдка…
— Тут много старых вин… — сказал я наугад. Проводник тут же откликнулся:
— Так точно: милостивец наш Экверис Растар собирал вина со всех концов известного мира, этой, как же ее, ой… ойкумены, имел радость дегустировать самые лучшие сорта, и денег на свою коллекцию никаких не жалел! И белые вина, и красные вина, и зеленые вина крепкие, что сейчас по трактирам продают, все вина собирал!
Собирал, а страна меж тем приходила в упадок.
Пинакотека, другими словами, под главным бальным залом Варлойна — огромная пинакотека. Актив? Пожалуй, да. Я найду ему применение.
Но где же мой гаер? Сам я его вряд ли отыщу, он наверняка уже упился и спит, кричать, звать бесполезно. Ряды бочек и стеллажей скрываются во мраке. Свечные фонари на колоннах освещают лишь узкое пространство вокруг себя. Сам я в поисках Шутейника проваландаюсь здесь весь вечер. Будь у него запах перегара, я бы на него неминуемо наткнулся и дошел до цели, как гончая, с обонянием у Арана Торнхелла все в порядке. Но в таком месте никакой перегар не пробьется сквозь естественный аромат алкоголя, исходящий из бочек. Ну и от многократно пролитого на каменный пол вина, краники-то подтекают, поди. Кстати, надо взять это на заметку и приказать законопатить все краники. Во-первых, голова уже идет кругом от винных паров, и во-вторых — вино это мой актив, и я намерен распорядиться им во благо Санкструма. Впрочем, нет смысла конопатить — вино я сбуду очень быстро.
Проводник остановился у поперечного коридора и поманил меня рукой.
— А вот и пришли, вот он, вашество, хогг ваш, как есть собственной личностью вино финиковое заморское попивает, блудодей, э-э, благодей, да-да, благодей! — Он поставил фонарь на пол и отступил, давая мне возможность пройти в коридор.
Я как дурак сунулся в подготовленную ловушку, узкий коридор-перемычка между винными рядами был длиной метров пять, я сделал вперед три шага, затем, почуяв неладное, обернулся. Проводник уже лежал на полу, а убийца вытаскивал из его спины длинную, тускло блестящую, заостренную железяку. Фонарь был поставлен так, чтобы освещать меня наилучшим образом.
Вот почему голос проводника «давал петуха». Он знал, что убийцы уже поджидают меня внутри, и вел меня, как барана на бойню. Только он не ожидал, что его прикончат, чтобы устранить свидетеля.
