ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Вам? – Жуга поднял бровь, рассмеялся. – Играть! Инструменты захватите.
Вернувшись к столу, он подхватил свой заплечный мешок, поднял посох. Реслав и Балаж вопросительно смотрели на него.
– Сколько мы задолжали? – спросил Жуга.
– Тридцать шесть менок, – ответил Реслав.
– С полушкой, – добавил Балаж и почему-то покраснел.
* * *
На базаре было людно. Реслав и Жуга шли первыми, волоча за ручки большую жаровню. Сзади раскрасневшийся Балаж тащил вязанку дров. Последними шли Иваш и дородный чернявый Владек со своими цимбалами.
Реслав начал смекать, что к чему, когда Жуга отыскал ровное место и разжег жаровню. Балажа услали за второй вязанкой, а когда вернулся – за третьей. Народ останавливался, с любопытством поглядывал на них, проходил мимо.
– По углям ходить будешь? – тихо спросил Реслав. Жуга кивнул:
– А что еще остается?
– Ну… покудесничать малость.
– Мало тебя, дурака, били…
– Все не могу взять в толк, как это у тебя получается, – задумчиво сказал Реслав. – Наговор, что ль какой?
– Да какой там наговор… – Жуга поворошил угли, подбросил еще дров. – Тут все просто. Главное – не бояться, и ногу поплотнее ставить, чтоб воздух не попадал.
– Гасить их, что ли?
– Вроде как… Еще мыть не надо ноги, ни до, ни сразу после. А то еще плохо, если железки в костер попадут. Вот они обожгут, так обожгут…
– Это что ж, – опешил несколько Реслав, – и я бы так смог?
– Отчего нет? только потом как-нибудь попробуешь… Помнишь, как ты вчера за петухом лазал? Зазывай народ, чем ты хуже того мужика? Сможешь?
– Попробую…
Жуга оттолкнул пару-тройку любопытных и опрокинул жаровню. Угли рассыпались, развалились мерцающей горкой. Захваченной заранее кочергой разровняли правильный круг сажени в три. В жаровню подложили новые поленья – на добавку. Жуга скинул царвули, повернулся к музыкантам, улыбнулся.
– Давайте что-нибудь побойчее. Эх, жаль, что светло!
– А мне что делать? – спросил Балаж.
– От тебя толку мало. Возьми вон барабан…
Стал скапливаться народ, привлеченный необычным зрелищем. Владек с Ивашем заиграли потихоньку, и когда собралось побольше людей, умолкли. Реслав заробел было, да вспомнил, как в глаза обжуливал торговок на рынке, как складно врал вчера дядька с петухом, и начал:
– Ай, честной народ, чего стоишь, под ноги глядишь? Раздай, расступись, а не то погоришь… – Он замешкался было, но на выручку пришел Жуга:
– Вишь, угли пылают, жаром пугают, а приметишь грош, так и по углям пойдешь! – Он обошел круг, длинный, рыжий, словно и сам выскочил из огня, осклабился весело. – Бросайте менки, берегите коленки – огонь не велик, да стоять не велит!
Снова вступил Реслав:
– Али вправду говорят, будто ноги не горят? – Он тоже двинулся вкруг углей. – Эй, добры молодцы, девицы красные, гляньте на диво! Все повидали, всякого-разного, лишь по углям не ходили, глянь, как красиво!
Жуга подмигнул музыкантам, Иваш поднял смычок.
Грянула плясовая. Глухо, сбивчиво бухал барабан. Жуга притопнул, всей пятой ступил вдруг на угли и – вперед, вперед, шажками мелкими, как горох, двинулся по кругу в лихом переплясе!
Народ ахнул, загомонил. Кто-то под напором людской толпы оступился на угли, ругнулся и отскочил назад. Все засмеялись, захлопали в ладоши.
Жуга спрыгнул на землю. Музыканты сделали паузу.
– Еще! – крикнул кто-то. В подставленную шляпу полетели менки, полушки, пятаки. – Еще! еще!
– Во, народ, застояться не дает! – веселился Реслав. – Кто не верит, пускай проверит, да потом все одно никто не поверит! Эй-эй, посмотри на нас, раскрой глаза да уши, смотри да слушай веселый пляс!
Ударили по струнам.
Жуга разошелся вовсю, угли так и летели во все стороны. Реслав ощутил вдруг веселую дрожь в груди, сел, стянул единым махом сапоги и, забыв, для чего он тут, припечатал босой ногою горячие угли. Припечатал и пошел, разбрасывая тлеющие огоньки, выгоняя из башки пьяную дурь, засмеялся от нахлынувшей радости – «Могу!»Поймал веселый взгляд Жуги – тот подмигнул лукаво – знай, мол, наших! «Эх, эх, жги!»
Было жарко и больно, но на удивление терпимо. Реслав вприпрыжку пересек огненный круг, постоял на холодных камнях и двинулся сызнова. Кое-где в угли упали медяки, Реслав, памятуя наставления Жуги, старался обходить их стороной, Жуга же нагибался, выхватывал их руками, пока не нагрелись, скалился весело.
Угли почти погасли. Реслав подскочил к жаровне: «А ну, берегись!»– опрокинул. Толпа подалась назад. Свежие угли были горячее, мерцали красно, вспыхивали бегущими огоньками. Реслав заробел было, но Жуга уже махнул рукой: «Давай!»– и первым выскочил на круг. И вновь плясали оба, крича шутки-прибаутки, пока не растоптали угли в пыль, в мелкую золу…
…Толпа разбрелась. Владек оборачивал свои цимбалы в чехол. Реслав сидел на земле, рассматривая попеременно свои босые ступни: ожогов и впрямь не было, лишь краснели две-три царапины, да пахло копченым.
Жуга вытер ноги тряпицей, надел царвули. Посмотрел на Реслава.
– Ну, молодец! – одобрительно сказал он. – Не ожидал я. Эй, Иваш, сколько там?
– Три сотни, сорок две! – объявил тот. – Хоть на серебро меняй – почти четыре талера. Ну, вы и задали жару! Отродясь такого не видывал. Как это у вас выходит? Держите, – он протянул кошель и Сажека (кота на время прятали в мешке, чтобы не попался под ноги). Жуга взял, хотел что-то сказать, но тут послышался грохот, цокот копыт – запряженный четверкой лошадей, проехал и свернул на улицу богатый экипаж. Мелькнуло морщинистое лицо старика, вислые усы, копна седых волос.
– Ишь, поехал! – пробормотал Иваш. – На четверке…
– Кто это? – спросил Балаж.
– Михай Пелевешич, вельможный пан… Поместья у него тут и замок за городом. Да и в самом Маргене он большую власть имеет.
Сзади послышался непонятный шум. Все обернулись: Жуга стоял, глядя вослед экипажу. Сажек в диком страхе повис у него на рукаве, расцарапав руку до крови.
Жуга повернул голову. Взгляд его был страшен.
– Жуга! – всполошился Реслав. – Ты чего, Жуга?!
– Сколько ему лет? – хриплым голосом спросил он. Все молчали, и Жуга, не дождавшись ответа, закричал: – Сколько ему лет?!!
* * *
Ночь выдалась темной и ненастной. Шелестел по крыше дождь. В корчме у Ладоша было пусто, лишь в углу за столом сидели четверо. Теплилась желтым язычком свеча. Чуть в стороне на лавке спал котенок.
– …Лараш Зегальский, городской каштелян, – сосредоточенно загибая пальцы, вспоминал Иваш. – Вильгельм Штох, купец Бременский, тоже давно тут живет. Олекса Григулевич, тоже купец. Гжегож Пшимановский, шляхтич знатный… – Иваш показал два сжатых кулака. – Вот… Всем почти под девяносто, остальным – немногим меньше.
– Н-да… – Жуга сидел, подперев голову рукой, глядел на свечу. – Не знаю, что и думать… Ничего не примечаешь, Реслав?
– Все из разных краев, – подумав, сказал тот.
– Вот-вот, – кивнул Жуга. – И все – богатые.
Балаж растерянно глядел то на одного, то на другого.
– Ну и что? – спросил он. – Что тут такого?
– Помолчи ты… – отмахнулся Жуга. Глянул на Иваша. – Чей замок там, по дороге на запад?
– Там, что ли? – тот махнул рукой. – Да как раз пана Пелевешича замок и есть. Мы, кстати, завтра туда ехать собираемся.
– Вы?! – поразился Жуга. – Зачем?
– Так праздник же! Сыну его, Мареку двадцать пять стукнуло. Народ соберется, музыкантам там рады будут.
Жуга встрепенулся, многозначительно глянул на Реслава. Тот понял без слов – слишком уж много совпадений. Упускать такой случай было нельзя.
– Возьмете нас? – спросил Жуга.
– Отчего не взять? – отозвался Иваш добродушно. – А может, ты и сам на чем-нибудь играешь? Тогда еще лучше. Не знаю, правда, на телеге поместимся, нет.
– На свирели играть могу, – сказал Жуга. – А не поместимся, так пешком пойдем. Лишними не будем, верно, Балаж?
