Восходящая тень - Джордан Роберт (чтение книг .TXT) 📗

— Ты мог бы занять комнату и получше. Ты это заслужил. Можно побиться об заклад на последний медяк, что Мэт устроился не в такой каморке.

— Мэт любит показуху, — отозвался Перрин.

— А ты себя не ценишь.

Юноша промолчал. Он понимал, что ей не по себе, и причиной тому не убранство его покоев, и уж того менее судьба его бороды.

Выждав немного, Фэйли проговорила:

— Похоже, Лорд Дракон совсем позабыл о тебе. Теперь он все время проводит с Благородными Лордами.

Спина у Перрина зачесалась еще сильнее — он понял, что не дает ей покоя, и сказал нарочито непринужденным тоном:

— Лорд Дракон? Брось ты эти тирские церемонии. Его зовут Ранд.

— Перрин Айбара, он ведь твой друг, а не мой. Если у такого человека вообще могут быть друзья. — Девушка вздохнула и продолжила более миролюбиво:

— Я тут подумываю уйти из Твердыни. Да и вообще из Тира. Вряд ли Морейн станет меня задерживать. Ведь уже пару недель как о… Ранде прослышали и за городскими стенами. Ей уже не сохранить это в тайне.

Перрин подавил невеселый вздох:

— И сдается мне, она не будет тебе мешать. Так или иначе, ты для нее только лишнее беспокойство. Она, пожалуй, еще и денег на дорогу даст, лишь бы тебя здесь не было.

Фэйли подбоченилась и вперила в него взгляд:

— И это все, что ты можешь мне сказать?

— А что бы ты хотела услышать? Что я хочу, чтобы ты осталась?

Раздражение в собственном голосе испугало Перрина. Он злился на себя, а не на нее. Злился оттого, что не предвидел такого поворота и не знал, что предпринять. Он привык делать все обдуманно, не спеша. Когда торопишься, можно, не желая того, обидеть человека, как вышло сейчас. Темные глаза девушки расширились от огорчения. Перрин попытался исправить свою оплошность:

— Пойми, на самом деле я очень хочу, чтобы ты осталась, но, может быть, тебе все же лучше уйти. Я знаю, что ты не робкого десятка, но Возрожденный Дракон, да еще эти Отрекшиеся…

Правда, вряд ли сейчас можно отыскать безопасное убежище — его нет и долго не будет; но места, где безопаснее, чем в Твердыне, еще остались. До поры до времени, во всяком случае. Но надо быть последним болваном, чтобы преподнести ей все это таким образом.

Однако Фэйли, похоже, не задело, каким образом он ей все это преподнес.

— Остаться? — воскликнула она. — Озари меня Свет! Да все что угодно лучше, чем торчать здесь без толку, но… — Она легким движением опустилась на колени и протянула к нему руки:

— Перрин, мне вовсе не хочется думать о том, что в любой момент из-за угла может появиться Отрекшийся, у меня нет желания ждать, когда Возрожденный Дракон всех нас убьет. В конце концов, он ведь уже сделал это в прошлом, во времена Разлома. Убил всех, кто был ему близок.

— Но Ранд вовсе не Льюс Убийца Родичей, — возразил Перрин. — Я хочу сказать, что он и вправду Возрожденный Дракон, но он не… он не станет… — Перрин тянул, не зная, как закончить. Ранд был Льюсом Тэрином Теламоном, родившимся заново, — именно это и значило быть Возрожденным Драконом. Но значило ли это, что он обречен повторить судьбу Льюса Тэрина? Не только лишиться рассудка и сгнить заживо — такая участь ждала каждого мужчину, способного направлять Силу, — но и предать смерти всех, кто ему дорог?

— Перрин, я говорила с Байн и с Чиад.

Юношу это не удивило: он знал, что Фэйли проводит немало времени с айильскими девушками. С такими подругами хлопот не оберешься, но, похоже, эта компания нравится Фэйли в той же степени, в какой она терпеть не может общество благородных дам Тира. Только непонятно, какое отношение имеет это к их разговору, удивился Перрин.

— Они рассказали мне, что Морейн то и дело спрашивает, где находишься ты или Мэт. Не понимаешь? Раз ей приходится спрашивать, значит, она не может следить за вами при помощи Силы!

— Следить при помощи Силы? — растерянно повторил Перрин. Ничего подобного ему и в голову не приходило.

— Не может. Давай уйдем вместе, Перрин. Прежде чем она спохватится, мы будем уже в двадцати милях за рекой.

— Я не могу, — печально ответил юноша. Он потянулся к Фэйли, пытаясь поцеловать ее, но она вскочила с места и отклонилась так быстро, что он чуть не упал, и тут же скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что заигрывать с ней сейчас не стоит.

— Только не говори мне, что ты ее боишься. Я знаю, что она Айз Седай и все вы пляшете под ее дудку. Возможно, она уже и… Ранда… опутала так, что ему не освободиться. Что же до Эгвейн, Илэйн и Найнив, то кто их поймет, — может, они и сами этого не хотят. Но ты, если решишься, можешь разорвать ее путы.

— Морейн тут ни при чем. Просто я делаю то, что должен… Я…

Фэйли резко оборвала его:

— Кончай заливать мне насчет того, что мужчина обязан исполнять свой долг. Я не хуже тебя знаю, что такое долг, так что никому здесь ты ничего не должен. Может, ты, конечно, и та'верен, хотя по тебе этого не скажешь, но это он Возрожденный Дракон, а вовсе не ты.

— Выслушаешь ты меня или нет? — вспылил Перрин.

Фэйли аж подскочила от неожиданности. Прежде он никогда не кричал на нее. Так — никогда. Но она промолчала, только вздернула подбородок и пожала плечами.

— Мне кажется, — продолжил юноша, — что моя судьба каким-то образом связана с судьбой Ранда. И судьба Мэта тоже. Мы связаны воедино, и если не исполним того, что от нас требуется, то и Ранд окажется не в силах осуществить предначертанное. Вот в чем заключается мой долг. Как могу я уйти, если это может погубить Ранда?

— Погубить? — В голосе девушки прозвучала нотка раздражения, но не больше. Перрин даже подумал, не стоит ли ему покрикивать на нее почаще. — Это тебе Морейн внушила? Перрин, пора бы уж тебе понять: не следует прислушиваться ко всякому слову Айз Седай.

— При чем тут Морейн? Я сам до всего додумался. Видишь ли, нас, та'веренов, что-то подталкивает друг к другу. А может быть, это Ранд притягивает нас обоих — меня и Мэта. Он ведь считается сильнейшим та'вереном со времен Артура Ястребиное Крыло, а то и с самого Разлома. Мэт, тот и вовсе не признавал бы себя та'вереном, если бы всякий раз не выходило одно и то же: попробует он уйти, а в конце концов возвращается к Ранду. А Лойал говорит, что никогда не слышал, чтобы появились сразу трое та'веренов одного возраста, да еще и родом из одного места.

Фэйли громко фыркнула:

— Много он знает, твой Лойал. Для огир он всего-навсего мальчишка.

— Ему уже за девяносто, — возразил Перрин, но Фэйли ответила лишь натянутой улыбкой. И то сказать, по огирским меркам девяносто соответствовало примерно возрасту Перрина. А то и меньше. Не очень-то много ему известно об огир. Но в любом случае Лойал прочитал уйму книг, причем таких, каких Перрин в глаза не видел и слышать о них не слышал. Иногда юноше казалось, что этот огир прочитал вообще все книги на свете. — Он всяко знает поболе нас с тобой, — продолжал Перрин. — И он считает, что без меня вроде бы нельзя обойтись. Да и Морейн тоже так думает. Нет, я ее никогда об этом не спрашивал, но сама посуди, зачем бы ей за мной следить? Ведь не затем же, чтобы заказать мне кухонный ножик.

Фэйли умолкла, а когда заговорила, голос ее звучал сочувственно:

— Бедняга Перрин. Я удрала из Салдэйи на поиски приключений и вроде бы нашла что искала — приключения, да еще какие, таких не было, наверное, со времен Разлома, но единственное, чего я хочу, — это убраться куда-нибудь подальше. Тебе же ничего не нужно, кроме твоей кузницы, а ты, того и гляди, попадешь в легенду, сам того не желая.

Перрин отвел глаза, но запах девушки продолжал кружить ему голову. Маловероятно, чтобы о нем стали рассказывать легенды, во всяком случае пока в его тайну посвящены немногие. Фэйли-то думает, что знает о нем все, но она ошибается.

Напротив него, прислоненные к стене, стояли топор и молот. Простые и удобные, с ухватистыми рукоятями длиной в руку, орудия эти полностью соответствовали своему назначению. У топора было изогнутое полумесяцем лезвие, уравновешенное клевцом — тяжелым смертоносным шипом. С помощью молота Перрин умел делать полезные вещи, им он орудовал в кузнице. Молот был более чем вдвое тяжелее топора, но всякий раз, когда он брал топор в руки, казалось, что все наоборот. Ведь за топор приходилось браться, чтобы… Об этом Перрину и думать не хотелось. Фэйли права: единственное, чего он хочет, это быть кузнецом. Вернуться домой, увидеть своих родичей и снова работать в кузнице. Только не бывать тому — это он знал.