Герканский кабан - Юрин Денис Юрьевич (книги серии онлайн TXT) 📗
Досмотр грузов и вещевых мешков проводился с особой тщательностью, но вот только непонятно, что стражники хотели найти. Они переворачивали вверх дном содержимое всех тюков и мешков, но между тем разрешали приезжим проносить в город оружие и те товары, которые всего месяц назад считались контрабандой. Если они искали кого-то, то вели себя глупо, даже карл или гном не поместятся в вещевом мешке, да и когда их в последний раз видели, гномов?
– Филанийцев в Денборг таперича не пущают, а с ними и тех, кто с филанийской границы пришел… акромя купцов денборгской гильдии… Нам поблажка, с пониманием власти к делам торговым относятся, – как будто прочитав мысли бывшего полковника, пояснил купец. – А так, если у кого хоть зекарлоцку, хоть слезник найдут, сразу взашей погонят!
Штелера опять передернуло. Ну, разве трудно было проклятому шеварийцу сказать «зеркальце» или «платок»? Он то говорил нормально, то, как будто нарочно, вворачивал в речь словечки из своего уродского языка, получая наслаждение при виде того, как их звучание коробит лица герканцев.
– Что со мной было? – спросил бывший полковник, с кряхтением и оханьем поднявшись и сев на телеге, груженной тюками со шкурами филанийской выделки.
– А чо с тобой было? – хмыкнул в торчащую ежиком бороду торговец. – Опился дурным пивом на тощий желудок, вот и повело! Поди, раньше никогда крестьянского пойла не пивал?!
– Миловали Небеса, – соврал бывший полковник. – А что потом?
– А чо потом? Сидел-сидел, а как господа благородные в трактиру пожаловали, вскочил из-за стола, словно кипятком пришпаренный, да и грохнулся лбом об пол, – поведал купец, почему-то не упомянув о том, что молодые вельможи оказались вампирами.
– Это до или после того случилось, как в… господа убежали? – Штелеру вдруг показалось, что лучше не употреблять в беседе с купцом слова «вампир», по крайней мере, пока…
– Ты, я вижу, совсем хворый! – сочувственно покачал головой шевариец. – Чо им бегать-то? Не по нраву им пришелся трактир, вот и ушли из грязной халупы. Я б тоже там ночь не куковал, если б было еще куда податься…
– Ну, а те двое?.. Они, как я на пол свалился, ко мне подходили? И когда из корчмы ушли?
Шевариец долго смотрел на него, а потом вдруг рассмеялся.
– Знаешь, брат-купец, не завиткую я те! – с искренним сочувствием в голосе произнес торговец. – Мало того что в бабах ничего не смыслишь, да еще питейного опытца с воробьиную кучку… Не все, что в хмельном бреду мерещится, правдой быть должно. И совет те хорош даю, – умудренный жизнью «ходок» и гроза пивных бочонков потряс перед носом Штелера указательным пальцем, – ты никому не сказывай, какие такие картинки расчудесные твою башку одурманенную посещали! Мне можно, а вот другие засмеют…
– Так они ко мне подходили или нет? – твердо стоял на своем Штелер.
– Вот еще надобно господам к каждому охмелю на подмогу кидаться, – хмыкнул купец, опять ввернув шеварийское словечко вместо того, чтобы просто сказать «пропойце». – А когдать они уехали? – Торговец задумался и зачесал пятерней потный лоб. – Да кто ж его знает? Я не следил… Те-то что до них? У господ своя жизнь, свои дела, а у нас свои… купеческие. Ты, кстать, наш уговорчик не запамятовал? Я-то слово свое сдержал ужо… вот-вот в Денборг въедем.
Шевариец был прав. Длинная очередь из повозок, пеших и всадников медленно, но верно двигалась к воротам. К счастью, телега Штелера, как и остальные подводы из каравана случайного знакомого, находилась почти у самого изголовья огромной змеи-вереницы, растянувшейся на добрую милю.
Больше путнику ничего не удалось узнать о событиях этой ночи. Стража начала досмотр их каравана, и шевариец поспешно проехал вперед, к головной телеге, где уже возникли некоторые разногласия между стражниками и наемной охраной.
Штелеру было над чем поразмыслить. Его сотрапезник не заметил клыков молодого дворянина, да и вряд ли слышал слова старого, бывалого вампира. Одно из двух: или бывший полковник сходил с ума, или у него появилась способность, о которой собратья-морроны забыли предупредить, дар видеть то, что другим не дано узреть. Как назло, выбрать из двух вариантов единственно верный Штелер не мог. Поблизости не наблюдалось ни одного моррона, и обратиться за разъяснениями было не к кому. Решив, что лучше уж побыть оптимистом, странник пришел к заключению, что у него открылась чудесная способность, и дал себе слово в ближайшие дни больше не ставить под сомнение трезвость своего рассудка. Иначе нельзя, иначе он просто окончательно запутается и не сможет приступить к выполнению возложенной на него миссии.
Неприятный инцидент со стражей был успешно исчерпан, естественно, не без участия самого купца и не без помощи двух серебряных монет, оттянувших и без того не пустой карман сержанта стражи. Караван тронулся с места, и хоть придирчивый досмотр все равно состоялся, телега, на которой сидел Штелер, уже через четверть часа прогрохотала через городские ворота. Одна из самых важных задач на сегодняшний день выполнена. Моррон успешно проник в город. Теперь дело оставалось за малым – незаметно покинуть воз рассчитывавшего на ответную услугу купца.
Шеварийцы – народ подозрительный, а те из них, кто промышляет торговым делом, просто не умеют доверять. Естественно, за чужаком на возу следили. Парочка наемников, бредущих рядом с едущей впереди телегой, то и дело оглядывались и косились в его сторону. Чувствовал Штелер настороженные взгляды и из-за спины, но не оборачивался, опасаясь усилить бдительность соглядатаев. Перед отъездом его скудный скарб предусмотрительно положили на другую подводу, а бесчувственное тело самого разместили на телеге, едущей точно посередине каравана. Купец сделал все, что мог, чтобы обезопасить свою инвестицию в виде услуги, но вот только не подозревал, с кем связался. Бывший комендант еще тогда, в корчме, уже знал несколько вариантов, как незаметно покинуть караван благодетеля. Теперь же на ум Штелера приходили еще разные способы, но он их уже отметал… за ненадобностью. Бежать-то он мог лишь один раз, так чего же зря голову себе забивать?
После площади возле ворот караван свернул на одну из узких улочек, ведущих к торговым складам юго-западного, самого ближнего рынка. Дорога шла в гору, лошадям не хватало сил, чтобы втянуть перегруженные повозки наверх, поэтому всем участникам торговой процессии: и сменным возницам, и охранникам – пришлось толкать телеги, помогая уставшим животным. С задачей справились, но когда отдышались, то обнаружили, что должника хозяина и след простыл…
Холодная вода из колодца быстро привела Штелера в чувство. Хоть его исчезновение и прошло успешно, но опыт подсказывал, что лучше как можно быстрее и дальше убраться восвояси. Довольно сносное знание улочек Денборга, в котором ему приходилось бывать по делам не раз, помогло ему всего за каких-то полчаса оказаться в другой части города. Конечно, пришлось пробежаться, но результат полностью оправдывал растрату сил. Погоня не забралась бы так далеко, тем более что для нее понадобились бы люди, которых у шеварийца было не так-то и много. К тому же, пока товар не разгружен на складе, торговец не решится долго преследовать беглеца и оставить повозки без должной охраны.
Штелеру стало вдруг стыдно, что он так низко поступил, хотя в «прошлой» жизни, то есть в бытность комендантом Гердосса, он вытворял и не такое: воровал, брал взятки, жертвовал невинными подчиненными при ревизиях, присваивал казенные деньги и тайком распродавал солдатские портянки да харчи. Что же касалось поставщиков-купцов, так он их и за людей-то не считал. Однако после смерти в его голове что-то изменилось, как будто кто-то взял ложку и перемешал мозги. Он чаще стал рассуждать, что хорошо, а что плохо; вдруг возненавидел воров во всех их ипостасях, начиная от карманников и заканчивая ожиревшими чиновниками-казнокрадами; и ни с того ни с сего стал прислушиваться к совести, которую раньше, исключительно из жалости и сострадания, содержал в самом дальнем каземате своего сознания. Превращение в моррона сильно изменило его внутреннюю систему ценностей, хотя Штелер и осознавал, что падение в бездну мешающей жить морали началось еще, когда он был человеком. Встреча с мнимым майором – мужланом Шриттвиннером, который на поверку оказался морроном Анри Фламером, положила начало изменениям его личности. Участие же в маленьком пограничном конфликте сделало процесс этой загадочной метаморфозы необратимым. Он сам выбрал свою судьбу, он сам добровольно полез к орудиям на передовой рубеж, хотя мог отсидеться за спинами солдат. Кто знает, если бы он тогда не отважился на этот безумный поступок, сидел бы он сейчас в какой-нибудь марсольской корчме, распивал бы дешевое пиво и сетовал бы на судьбу из-за того, что на его мундире не хватает полковничьих эполетов. Сдавшимся в плен не оставляют знаков различия, а высокое звание и завидная должность коменданта были не только предметом тщеславной гордости армейского карьериста, они давали ему деньги, власть и уважение, которых теперь так недоставало… особенно денег.
