Первая печать - Осояну Наталия (книги бесплатно без .TXT) 📗
– Ох, мэтр! – воскликнула Дженна. – Он спит! Просто спит, а не впал в забытье!
– Невозможно, – презрительно фыркнул Симон. – Он не жилец, к утру лихорадка убьет его. Я ведь лекарь, не забывайте!
Девушка растерянно пожала плечами:
– Подойдите и посмотрите сами…
Позабыв обо всем, они ринулись к торговцу, чтобы убедиться в правоте Дженны: «больной» спал сном праведника и даже негромко храпел. Его лицо чуть порозовело, но это был не горячечный румянец, а цвет, свидетельствующий лишь об одном – Рыжий был совершенно здоров.
– Чудеса! – воскликнул Гром и боязливо отодвинулся от спящего. – Так он, быть может, тоже этот… ну-у… грешник?
– Нет! – разом ответили Симон и Парцелл, не глядя друг на друга. Арно наклонился, словно желая рассмотреть Рыжего поближе, и тут торговец проснулся.
– Создатель! – заорал он, вскакивая и озираясь по сторонам. – Где я?!
– В безопасности! – тотчас же заверил его печатник, но Рыжий был столь испуган, что едва ли понимал обращенные к нему слова. – Тебе ничего не угрожает, ты жив-здоров и таковым останешься… вероятно. Сядь!
Но это не помогло. Хоть нанесенные холодом раны и исчезли бесследно – в этом явно не было заслуги Симона, – остались другие увечья, не менее серьезные. Взгляд у торговца сделался пустой, стеклянный – даже в искусственных глазах Парцелла было больше жизни, – а еще он внезапно начал дрожать так сильно, что в наступившей тишине все отчетливо услышали, как стучат его зубы.
– Я ее в-видел… – отрешенно проговорил он, ни к кому не обращаясь. – Она б-была к-красивая… бледная… глаза, как звезды! И п-просила вернуть… что-то. Мы говорили – не знаем! У нас ничего нет! А она не п-поверила… Томас!..
Он упал на колени и зарыдал, раскачиваясь из стороны в сторону. Рыдания становились все громче – казалось, несчастный вот-вот задохнется от беззвучного крика, – но тут Парцелл вновь начертил в воздухе невидимый знак и как будто подтолкнул его в сторону торговца. Спустя всего лишь пять секунд Рыжий судорожно вздохнул и затих.
– Ох, спасибо! – благодарно воскликнула Дженна. – Но как ты это сделал?
– Я говорил уже, что душа человека похожа на фаэ, – ответил грешник, поворачивая бледное лицо к девушке. – С духами природы намного сложнее договориться, чем с дьюсами, но все-таки это возможно. Хм. Дженна, а ты ничего не хочешь нам рассказать?
– Я?! – Дженна взглянула на Парцелла с тревогой и удивлением. – О ч-чем я могу рассказать? Нет, это…
Сильный удар в дверь прервал ее, и следом за ним раздался еще один. Стены «Горицвета» затрещали, как будто гостиница была орехом, который кто-то пытался раздавить, а потом сквозь щели в досках начали пробиваться побеги ледяного плюща – сначала робкие и несмелые, они быстро набирали силу и расползались во все стороны, на глазах захватывая все новые пространства. От нового мощного удара дверь слетела с петель; в дом ворвалась метель, а на пороге встал белоснежный зверь – такой огромный, что его уши почти касались потолка. Тот, что некоторое время назад напал на Грома, против него казался щенком. Глаза у хищника зло блестели, с оскаленных зубов капала на пол слюна, а по острым шипам его ошейника бежали синеватые искры.
Ключ-кольцо на пальце Дженны вспыхнуло, и в ответ на это над камином, куда еще не дополз плющ, загорелась алым печать – цветок с пятью лепестками. Под полом что-то дрогнуло, заворочалось; от каждой вещи в комнате отделилась огненная тень и потянулась к цветку, который становился все ярче – вскоре на него уже невозможно было смотреть. Снежный волк оглушительно завыл, и повеяло лютым холодом, но в тот же миг полыхнул горицвет. От прокатившейся по залу волны тепла ледяной плющ мгновенно растаял и даже грозный фаэ отступил… но всего лишь на полшага. Почти сразу он сердито заворчал, лязгнул зубами, и Дженна вновь подняла руку с ключ-кольцом – прикусив губу от боли, потому что кольцо сильно нагрелось и жгло ее палец.
– Нет! – вдруг крикнул Парцелл и сжал тонкое запястье девушки. – Остановись!
Юная хозяйка «Горицвета» была готова позволить дьюсу гостиницы самому разобраться со снежным волком. Такое противостояние окончилось бы, по всей вероятности, не в пользу снежного фаэ, потому что на стороне дьюса была более могущественная стихия – огонь, но вот что должно было произойти дальше? Могущественного духа, заполучившего свободу, непросто загнать обратно в темницу…
Ключ-кольцо погасло, а вместе с ним – и решимость Дженны.
– Мы погибли, – прошептала она. – Это конец.
– Вовсе нет, – сказал грешник. – Ты забыла про Ивер.
Дженна посмотрела на золотую руку, которая продолжала сжимать ее запястье, потом перевела взгляд на хозяина руки. Лицо Теймара Парцелла было по-прежнему непроницаемым, и все же девушке вдруг показалось, что в его искусственных глазах блестят лукавые искорки.
– Ивер? – проговорила она, с трудом сдерживая подступающие слезы. – Так ты все это время видел ее и молчал?!
И в этот миг снежный волк, будто устав ждать, зарычал и ринулся прямо на них, но за миг до того, как кто-то успел хотя бы испугаться, прямо перед носом у хищника из воздуха соткалась человеческая фигура – девочка-подросток в простеньком платьице, курносая и с двумя забавными хвостиками. Совершенно обычная девочка, если не считать того, что была она прозрачная, словно стеклянная статуя.
– Лежать! – приказала она, и фаэ тотчас же повиновался – улегся у ног незнакомки, будто послушная собака, даже хвостом вильнул. – Ну вот, – сказала девочка, обернувшись к растерянным людям. – А вы боялись…
7. Ивер
«Пойдем со мной, – сказала белая женщина. – Ты же моя. Ты не принадлежишь этому миру и никогда не принадлежала. Пойдем, мне так плохо без тебя!»
Снежный волк лежал у ее ног, еле слышно поскуливая от удовольствия – он тоже соскучился. Ивер почесала волка за ухом и услышала чей-то удивленный возглас.
– Он хороший, – проговорила она и вдруг поняла, что нарушила строжайший запрет Дженны. – Ой, простите! Я не хотела никого…
Ее сестра всхлипнула и уткнулась в плечо Парцеллу. Долговязый Охотник, восставший из мертвых, и старик с трубкой смотрели на нее с интересом, мастер со своей куклой – испуганно, а во взгляде Карела была одна лишь жалость, возмутившая Ивер до глубины души. Раз уж главный запрет был нарушен, об остальных беспокоиться не было смысла, и она вознамерилась сказать лекарю-недоучке все, что о нем думает, но тут здоровенный Гром приблизился и спросил:
– Говоришь, он ручной? Ивер или как тебя там?
– Ага… – только и смогла она сказать в ответ.
Гром осторожно протянул руку, коснулся белой шерсти – волк даже ухом не повел, – и почти сразу отшатнулся. Кончики его пальцев побелели, как будто он дотронулся до чего-то очень холодного.
Ивер посмотрела на свою руку – та была… прозрачной.
«Ты не принадлежишь этому миру и никогда не принадлежала…»
– Дженна! – растерянно воскликнула она, чувствуя, как учащенно забилось сердце в груди. – Что со мной такое?!
– Ивер, – ответил вместо Дженны Парцелл. – Помнишь, что случилось с тобой в начале зимы?
…Ясный зимний полдень, лютый мороз. Укрытый белым покрывалом Визен серебрится в лучах холодного солнца: сквозь сугробы прорастают ледяные деревья, в чьих стволах струится бледно-голубая кровь, а посреди пустынных улиц подымаются маленькие фигурки, похожие на детей, и начинают танцевать. Они танцуют обычно по двое-трое, но в сильные холода, когда мало кто отваживается высунуть нос на улицу, собирают большие хороводы. Говорят, если кто живой угодит в лапы к этим созданиям, его уже не спасти.
Ивер стоит посреди тихой улицы, одна. На ней теплая шубка и пушистые рукавицы, а новые сапоги ласково льнут к ногам. Отчего же никого нет вокруг? Она оглядывается в поисках своих товарищей по играм, но вместо них видит лишь ледяных плясунов, которые завели танец на соседнем перекрестке. Фаэ движутся бесшумно, даже снег не скрипнет под их тонкими ножками, и от тишины звенит в ушах.
