Игра теней - Кук Глен Чарльз (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Включая искренне вашу?..
– Один из твоих наместников обошел тебя в намерении. Но со временем нужда в нас сделалась бы менее насущной, и ты принялась бы искать на нас управу вместо того, чтобы по-честному расплатиться и просто расторгнуть договор.
– Вот за что ты мне нравишься, Костоправ! За неослабную веру в человечество!
– Точно. И каждая унция моего цинизма подтверждена историческими прецедентами, – проворчал я.
– А ты знаешь, Костоправ, ты действительно умеешь растопить сердце женщины.
– Чего? – Я всегда вооружен до зубов целым арсеналом столь блистательных, остроумных ответов.
– Я поехала с тобой, имея дурацкое намерение совратить тебя. Почему-то мне уже и пробовать не хочется.
Вдоль некоторых частей стены монастыря были устроены обзорные подмостки. Забравшись в дальний северовосточный угол, я привалился спиной к саманным кирпичам и принялся смотреть назад, туда, откуда мы пришли. Я был очень занят – я жалел самого себя. Каждую пару сотен лет такие вещи приводят к обострению проницательности.
Этого чертова воронья вокруг стало еще больше. Сегодня собралось около двадцати. Я от души проклял их – и, клянусь вам, они в ответ передразнили меня. А когда я швырнул в них обломком самана, они взмыли вверх и направились…
– Гоблин!
Наверное, он не спускал с меня глаз – на случай, если задумаю наложить на себя руки.
– Что?
– Хватай Одноглазого и Госпожу и тащи сюда. Быстро!
Я отвернулся от него и вновь взглянул вверх по склону на предмет, привлекший мое внимание.
Он остановился, но, без сомнения, то была человеческая фигура в одеждах столь черных, что они выглядели прорехой в ткани всего сущего. Фигура несла что-то под мышкой – что-то наподобие шляпной картонки по габаритам. Вороны, штук двадцать или тридцать, так и вились вокруг фигуры, ссорясь за право устроиться на ее плечах. До фигуры от того места, где стоял я, было добрых четверть мили, однако я ощущал взгляд невидимых, укрытых под капюшоном глаз. Взгляд обжигал, точно пышущий жаром кузнечный горн.
Тут явилась толпа во главе со сварливыми, как обычно, Одноглазым и Гоблином.
– Что случилось? – спросила Госпожа.
– Взгляните туда!
Все посмотрели в сторону фигуры.
– Ну и что? – квакнул Гоблин.
– Как это «ну и что»?!
– Что такого интересного в старом пне и стае птиц?
Я поглядел… Проклятие! Пень… Но тут внезапно возник едва уловимый блеск, и я снова увидел черную фигуру. Меня пробрала дрожь.
– Костоправ, что с тобой? – Госпожа все еще была зла на меня, однако всерьез встревожилась.
– Нет, ничего. Глаза со мной шутки шутят. Показалось, что этот треклятый пень движется. Забудьте.
Они примчались по первому моему слову, бросив все дела. Я смотрел, как они уходят, и на минуту усомнился в здравии собственных мозгов.
Но затем взглянул снова.
Вороны толпой улетали прочь – все, кроме двух, направлявшихся прямо ко мне. А пень шествовал по склону, точно намереваясь обойти монастырь кругом.
Я немного помолился про себя, но из этого ничего не получилось.
Я хотел было дать храмовой магии поработать над нами еще несколько деньков, однако еще сто пятьдесят лет странствий Отряда барабанной дробью гремели в моей голове. Да и передышка перестала быть живительной. Шило уже воткнулось в мою задницу. Я объявил о своем намерении. И возражений не встретил. Только согласные кивки. Возможно, даже облегченные.
Что же происходит?
Я наконец встряхнулся от замкнутости в себе, обычно я провожу там много времени, переставляя все ту же, исстари знакомую мебель, и не обращаю внимания на других.
А они тем временем тоже потеряли покой.
Что-то витало в воздухе. Что-то подсказывало каждому: пора сваливать. Даже монахам, пожалуй, не терпелось избавиться от нас. Любопытно.
На воинской службе выживает тот, кто прислушивается к подобным чувствам, даже когда они не имеют никаких видимых причин. Если чувствуешь, что пора двигаться, то двигайся. А если не прислушался, остался на месте и прищемили тебя, плакать будет поздно.
Глава 12
Мохнатые холмы
Чтобы добраться до джунглей Одноглазого, нам пришлось пройти сколько-то миль лесом, а потом – пересечь кольцо весьма странных холмов. Холмы были округлые, очень пологие, и ни единого дерева на них, несмотря на не слишком большую их высоту, не росло. Холмы покрывала странная короткая буроватая травка, очень легко подхватывающая огонь и потому исполосованная черными шрамами. Издали холмы казались стаей громадных рыжешерстых горбатых зверей, устроившихся поспать.
Я нервничал. Этот облик спящих зверей не давал мне покоя. Я почти ожидал: вот сейчас эти холмы проснутся и стряхнут нас. Я даже спросил Одноглазого:
– С этими холмами ничего такого необычного нет? Может, ты просто случайно забыл предупредить?
Он насмешливо взглянул на меня:
– Нет. Хотя всякие невежды верят, что это – могильные курганы тех времен, когда по Земле бродили великаны. Однако это – просто так себе холмы. Внутри – только земля да камень.
– Тогда почему они внушают мне такое странное чувство?
Он оглянулся – и тут же вид его сделался озадаченным.
– Холмы ни при чем, Костоправ. Это – что-то там, за ними. Я тоже чую. Словно мы только что увернулись от пущенной стрелы.
Я не спрашивал, что именно там было. Знай он это – объяснил бы без вопросов.
К концу дня я понял, что и всем нашим, подобно мне, беспокойно.
Впрочем, от тревог сейчас не больше проку, чем обычно.
На следующее утро мы встретили двух иссохшихся, сморщенных карликов – соплеменников Одноглазого. Обоим с виду было по доброй сотне лет. Один беспрестанно перхал и одышливо сопел, словно вот-вот помрет.
– Наверняка незаконные внуки нашего крокодилища! – загоготал Гоблин.
Да, сходство наблюдалось. То есть мы и ожидали этого сходства, привыкнув, что наш Одноглазый – явление уникальное.
– Ах ты, торба похабная! – вызверился на Гоблина Одноглазый. – Тебе еще с этими черепашками по базарам ходить!
Что за дьявольщина? Какой-то туманный хозяйственный разговор? Однако Гоблин, похоже, тоже ничего не понял.
Одноглазый, улыбнувшись, продолжал тараторить со своими сородичами.
– Я так полагаю, это – проводники, за которыми посылали монахи, – сказала Госпожа.
Монахи оказали нам эту услугу, узнав о наших намерениях. Да, проводники нам понадобятся. Миновав джунгли Одноглазого, мы будем нуждаться в переводчике и для него.
Вдруг Гоблин издал возмущенный клекот.
– Что такое? – спросил я.
– Да он им врет бессовестно!
И что здесь необычного?
– Откуда тебе знать? Ты ведь не понимаешь их языка.
– И не нуждаюсь. Я знаю Одноглазого – еще с тех пор, как твой папаша был мал и зелен. Глянь! Классический его подходец – корчит из себя могучего волшебника из далеких земель. Секунд через двадцать он…
На лице Гоблина заиграла глумливая улыбочка. Он что-то пробормотал про себя.
Одноглазый воздел руку к небесам. В полусогнутых пальцах его появился светящийся шар.
Раздался громкий «чпок», словно из бутылки вышибли пробку.
Рука Одноглазого наполнилась болотной жижей, тут же просочившейся сквозь пальцы и потекшей к локтю. Опустив руку, он в недоумении воззрился на нее.
Затем завизжал и резко обернулся к Гоблину.
Тот, невинный, словно дитя, усиленно изображал беседу с Мургеном. Но не имея мочи притворяться, вороватые глаза Мургена выдали Гоблина с головой.
Одноглазый по-жабьи раздулся, готовый взорваться. Но – случилось чудо: он сдержался. По губам его скользнула скверная улыбочка, и он вернулся к разговору с проводниками.
Сколько знаю его, то был второй случай, когда он сохранил самообладание и не поддался на подначку. Хотя Гоблин в этот раз был зачинщиком, что тоже бывало редко.
