Дерево лжи - Хардинг Фрэнсис (читать книги без регистрации .TXT) 📗
— Папа!
Желтые глаза посмотрели на нее, взгляд медленно сосредоточился. Потом челюсти преподобного сжались, лоб слегка нахмурился.
— Убирайся! — Это был шепот, но в нем звучала такая злоба, какой Фейт никогда еще не слышала в отцовском голосе. — Убирайся!
Фейт развернулась и выскочила из комнаты с колотящимся сердцем.
— Фейт! — Не успела Фейт закрыть за собой дверь, как в коридоре появилась Миртл. — О, твой отец закончил работу на сегодня? Слава богу, я должна поговорить с ним.
— Нет! — Фейт рефлекторно прижалась спиной к двери библиотеки.
Она не могла понять, что за сцену только что видела, но знала, что отец хотел бы сохранить ее в секрете. Фейт вспомнила истории о странных веществах, которые курят втайне и пары которых лишают мужчин воли, порабощая их. Что, если из-за всех этих забот и тревог отец начал принимать опиум? Она не должна его выдавать. Хватит с него скандалов и насмешек.
— Я… спросила его насчет мальчика в капкане, — нашлась Фейт.
— И что он сказал?
Фейт пришла в замешательство. Единственным разумным ответом было признаться, что он выгнал ее, ничего не сказав. К тому же это была правда.
— Он велел послать за доктором, — услышала она собственные слова.
На красивом лице Миртл явственно отразилось облегчение, и она поспешила к миссис Веллет отдать распоряжения. Фейт поразилась своей дерзости. Ее ложь неизбежно выплывет наружу. Мысли заметались, как мыши в поисках выхода, но она так и не придумала никакого предлога или оправдания своему поступку. Она не могла представить, как, глядя отцу в глаза, скажет, что отдавала ложные распоряжения от его имени.
«Папе придется понять, — сказала она самой себе. — Если бы я не сделала это, его бы раскрыли или обвинили в том, что он позволил мальчику истечь кровью. Я пытаюсь его защитить». В то же время мысль о том, что она отвоевала себе крошечное место в одном из секретов отца, наполнила ее тихой радостью.
Через пару минут Фейт увидела в окно, как дядюшка Майлз, слуга и миссис Веллет помогают какому-то невысокому человеку добраться до входа в дом. Когда они подошли ближе и на них упал свет из окна, она рассмотрела лицо мальчика лет четырнадцати. Он был очень бледен, со щеками, мокрыми от слез, и искаженным болью лицом. Тряпка, кое-как обмотанная вокруг его лодыжки, была мокрой от крови. Это зрелище наполнило Фейт невыносимым сочувствием.
Девочке не разрешили войти в кухню, но из соседней столовой она легко могла расслышать всхлипывания мальчика и перепуганные голоса.
— …Так не пойдет, держите ткань ровно!
— Миссис Веллет, она промокла насквозь! У меня уже все пальцы в крови!
Появился Прайт, слуга, принеся ворох тряпок, чтобы использовать их в качестве бинтов. Когда он открывал дверь кухни, Фейт заметила покалеченного мальчика, лежавшего на коврике перед камином, и Жанну, прижимавшую кусок тряпки к его лодыжке. Зажмурившись, мальчик тихо ругался сквозь стиснутые зубы.
— Я не потерплю таких выражений у себя на кухне, — послышался голос миссис Веллет, и дверь закрылась. — Что, если ты истечешь кровью прямо сейчас и тебя утащат в ад за твой злой язык?
Экипаж доктора Джеклерса приехал через час. Доктор поклонился миссис Сандерли и Фейт, но вместо привычной дружелюбной улыбки деловито спросил:
— Как мальчик? Серьезно, говорите? Что ж, надеюсь, это так. Мне только что пришлось оставить большую чашку сидра со специями, так что будет обидно, если я приехал зря. — Он попросил немного опия, чтобы утихомирить мальчику боль, и чашку горячего чая для себя — согреться. — Не люблю работать онемевшими от холода пальцами, а греться лучше всего изнутри.
После приезда доктора в доме стало потише. Час спустя он вышел из кухни с чистыми руками и вновь сложенным чемоданчиком.
— Как поживает бедный ребенок? — робко спросила Миртл.
— Что ж, к счастью, капкан не повредил кость, но сделал две дыры в икре. Я промыл раны от ржавчины и грязи карболовой кислотой. — Доктор заметил, что Миртл побледнела от его слов, и сменил тему: — Он как следует забинтован, так что я могу отвезти его домой, я знаю семью Пэррисов.
Секунду спустя Фейт поняла, почему фамилия Пэррис показалась ей знакомой. Мужчину, которого она встретила в лесу и от которого стремглав убежала, по словам миссис Веллет, звали Том Пэррис. Пострадавший мальчик был подходящего возраста, чтобы оказаться его сыном. Может быть, вся их семья промышляла ловлей моллюсков.
Когда доктору подали верхнюю одежду, он огляделся по сторонам и нахмурился с раздосадованным видом. Фейт догадалась почему: он ждал, что ее отец выйдет и поприветствует его.
— Огромное спасибо, что приехали к нам в такое время! — Миртл одарила его очаровательной улыбкой и протянула руку.
Досада доктора Джеклерса тут же улетучилась, как роса на солнце.
Намного позже, когда все домочадцы улеглись спать, Фейт тихонько встала с кровати и накинула халат. Она проскользнула вниз и сквозь замочную скважину заглянула в библиотеку. Было видно только книжную полку и кусочек пола, и то и другое все еще освещала лампа. Прижавшись ухом к скважине, она расслышала яростный скрип пера по бумаге, сопровождавшийся бормотанием и поскрипыванием кресла. Фейт с облегчением вздохнула. Она уже успела вообразить отца распростертым на полу в застывшей позе. Теперь этот образ растаял, и она представила его за столом — живого, в полном сознании, делающего заметки.
Она сжала ручку двери, но в нерешительности остановилась. Металл холодил кожу. Она вспомнила странные глаза отца, ожившую тишину в комнате и ненависть, с которой он велел ей убираться. Так и не отважившись войти, Фейт украдкой поднялась по лестнице и легла в остывшую постель. Когда она наконец уснула, ее мозг все не мог успокоиться. Ей снилось, будто она пробирается сквозь зимний сад, все деревья в котором покрыты изморозью. В центре сада она натыкается на огромную каменную голову отца, торчащую из земли, словно его закопали по шею. Его глаза были из желтого стекла, покрытого пятнами, а в глубине их плавали темные силуэты. Лицо покрылось мхом, но, когда она попыталась соскоблить его, мох отходил только вместе с камнем.
Глава 7
Ползучий холод
Мозг Фейт оставался настороже, даже когда она спала. Первые признаки жизни в доме нарушили ее сон, оставив лишь дрему. Она слышала, как в отдалении хлопает дверь, льется вода, громыхают дрова в поленнице. Набросив на ночную рубашку пальто, Фейт проскользнула на первый этаж и увидела, как Жанна несет в библиотеку чай.
— Все в порядке, Жанна, — сказала Фейт, пытаясь воспроизвести уверенные интонации матери, — я сама отнесу поднос.
Жанна с удивлением взглянула на Фейт, потом на дверь. Фейт видела, как в служанке пышным цветом расцветает любопытство.
— Да, мисс.
Как только Жанна ушла, Фейт с подносом в руках вошла в библиотеку. Здесь было темным-темно, но к прежнему холодному запаху добавилась какая-то кислая затхлость, словно от гнилых апельсинов. Фейт поставила поднос и торопливо распахнула окна и ставни, впуская свет и свежий воздух. Если это запах опиума, от него нужно срочно избавиться.
В лучах дневного света, просочившихся в библиотеку, Фейт увидела, что преподобный до сих пор сидит в кресле в той же одежде, что и вечером. Его тело склонилось на стол, и Фейт вздрогнула было от страха, но тотчас услышала его дыхание. Стол был завален открытыми книгами и исписанными листками бумаги. Коробка с письменными принадлежностями и дорожный сундук преподобного были открыты, их тщательно охранявшееся ранее содержимое разбросано по стульям и даже по полу. Свеча, стоявшая с краю стеллажа, давно догорела, оставив на полке повыше черное пятно, а на полке пониже — восковые сталактиты.
Фейт казалось кощунством видеть отца спящим. Даже сейчас его лицо сохраняло величавую суровость мраморной статуи. Он был неподатливым камнем, и его суждения глубоко врезались в твердь. Он был заповедной землей, где ступать нужно осторожно, а говорить шепотом.
