Стража последнего рубежа - Волков Сергей Юрьевич (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Капитан Звонарь оказался малоинтересным попутчиком. Он всю дорогу до Зареченска так и просидел бы молчком, глядя в окно, если бы не Тамара. Направляясь на первое в своей жизни задание, девушка несколько волновалась и, чтобы как-то отвлечься, попыталась завязать с угрюмым капитаном разговор:
– А вы давно в управлении работаете?
– Восемь лет, – односложно ответил Звонарь.
– И часто бывало… такое? Ну, я имею в виду, как в блоке «А»? Чудище это из ноутбука… – Тамара смешалась, запутавшись в терминах и определениях.
– Это не чудище, это гвард. Незнать на контракте. В данном случае фактически шпион, засланный в нашу страну с определенной целью. Вы не возражаете, я закурю? – Звонарь достал сигарету и, не дожидаясь ответа, щелкнул зажигалкой.
– Да-да, конечно, – поспешно кивнула Тамара. – А почему вы все говорите «незнать», ведь, наверное, правильнее – «нечисть»?
Капитан хмыкнул и, практически не разжимая губ, процедил:
– У нас так сложилось исторически. На Западе обитателей Темного мира называют иллотусами, или малусами. А термин «гвард» для биоэнергетического организма, связанного договорными обязательствами и поселенного в рукотворном обиталище, впервые предложил Арнальдо де Виланова. Он же чаровал первых гвардов, помещая их в алхимические приборы.
– Никогда не слышала эту фамилию, – удивленно пожала плечами Тамара.
– Де Виланова был испанским магом, врачевателем и алхимиком, – лишенным всяких эмоций голосом произнес Звонарь. – Учился у арабов. В конце тринадцатого века работал профессором медицины в Барселонском университете и придворным врачом арагонского короля. Был отлучен от церкви испанскими иерархами как колдун и заклинатель духов, бежал из Испании и после долгих странствий нашел убежище в Авиньоне, у папы Климента Пятого. Помимо прочего, является автором знаменитого трактата «О печатях». Наработки де Вилановы использовал учитель Парацельса натуромаг Тритемий. А вообще, стажер, возьмите у Вершинина книгу Гофориуса – там все написано.
Последнюю фразу капитан произнес таким ледяным тоном, что у Тамары пропала всякая охота продолжать разговор.
Через час с небольшим машина затормозила у серого складского забора. Над железными воротами синела вывеска «ООО "Кошкин дом"» и логотип холдинга – умывающийся котенок на фоне лубочного теремка.
– Тамара, – сухо произнес Звонарь, – вы, пожалуйста, вперед не лезьте. Говорить буду я.
– Хорошо, – буркнула девушка.
Вначале в ней вскипела обида на рыжего капитана, но, выбравшись из машины, Тамара несколько успокоилась и решила – в конце концов, она всего лишь стажер. Чего обижаться? Придет и ее время, а пока нужно больше смотреть, слушать – и запоминать.
Охрана безропотно пропустила их на территорию складов. Шел мелкий крупяной снежок. Они остановились на заасфальтированной площадке, посреди которой торчал высоченный фонарь-«ромашка». Справа виднелось современное офисное здание, впереди глыбились огромные ангары. Ворота одного из них были открыты, и в темном чреве сновали желтые автокары-погрузчики.
Неожиданно рядом возник, словно из воздуха, управляющий – пожилой дородный армянин, напоминающий итальянского оперного тенора. Вначале он с фальшивой улыбкой едва не заключил их в объятия, с характерным акцентом приглашая «нежданных, но все равно очень дорогих гостей из органов» в кабинет, «попить чай, покушать после дальней дороги».
– Не суетитесь, Гарбегян! – поморщившись, сказал Звонарь.
Управляющий замолчал, внимательно посмотрел на капитана – и резко сменил тон.
– Чем обязан? – на чистейшем русском языке спросил он.
– «Шварцен Форричтанг», – коротко ответил Звонарь. – Мне нужно знать, сколько и какой продукции поставляла на ваши склады эта фирма за последний год.
– Видите ли, господин капитан, – спокойно заговорил Гарбегян, открыто глядя в глаза Звонарю, – в минувшем году никаких поставок от названной вами компании не было. В прошлом, впрочем, тоже. Хотите посмотреть документы?
– Хочу, – кивнул Звонарь.
– Извольте.
Следующие три часа Тамара и рыжий капитан провели в уютном кабинете управляющего, просматривая бесконечные акты приемки, накладные, договоры и контракты. Похоже, Гарбегян не лгал – они не встретили ни одного упоминания «Шварцен Форричтанг».
– А если он их спрятал? – шепотом спросила Тамара, наклонившись к оттопыренному уху Звонаря.
Управляющий, не обращая на оперативников никакого внимания, рассеянно смотрел на экран ноутбука, изредка кликая на «Page Down».
– Вряд ли, – еле слышно ответил капитан, листая очередную папку. – О нашем приезде он ничего не знал, а все бумаги при нас достал из сейфа. Но тут что-то нечисто…
– Господин управляющий! – повысив голос, обратился он к хозяину кабинета. – А в каких отношениях находится «Кошкин дом» с «Шварцен Форричтанг»?
– Я всего лишь управляю этими вот складами. – Пухлая рука Гарбегяна обвела панораму за окном. – Возможно, «Кошкин дом» и сотрудничает с названной вами компанией…
– Аренда! – выпалила Тамара. Мысль появилась неожиданно, и она не смогла сдержаться.
Звонарь коротко глянул на свою спутницу и тут же быстро спросил:
– Вы сдаете складские помещения «Шварцен Форричтанг»?
Управляющий вздохнул и сложил ладони домиком.
– Да, господин капитан.
– Почему сразу не сказали?
– Вы об этом не спрашивали, – улыбнулся Гарбегян такой слащавой улыбкой, что Тамаре едва не сделалось дурно.
Пятый Котельнический переулок напоминает траншею, прорытую от Гончарной улицы вниз, к Москве-реке. В глухой заполуночный час редко кто отваживался пройти здесь, а если нужда и заставит человека, то невольно ускорит он шаг, втягивая голову в плечи и испуганно озираясь. Потом и припомнить-то не сможет прохожий, что его напугало, и невдомек ему, что это древнее чутье проснулось на миг, проснулось, чтобы предупредить: здесь нечисто!
…На втором этаже старого кособокого дома гуляли – из открытого окна долетали женский хохот, звон посуды и нестройный хор мужских голосов, старательно выводивший: «От Во-олги до Енисе-е-ея…» Хлопнула подъездная дверь.
– Тшш! – Кукан приложил к губам коричневый волосатый палец. Длинный коготь зацепился за поля видавшей виды шляпы и едва не сорвал ее с головы заводника. – Давай!
Два Вершка на цыпочках побежал вдоль стены, наборматывая в кулак тайные слова заговора. Вышедший из подъезда человек маячил возле машины, звеня ключами. Он был пьян и плохо стоял на ногах. Кукан сощурил прицельный глаз, прикидывая, как сподручнее его свалить. Холодный ветер взбаламутил снег, призрачный вихрь пронесся по двору, подхватил у мусорных баков шуршучий пакет, вознес его выше крыш, завертел, а потом резко бросил вниз, прямо в лицо пьяному. Кукан прищелкнул пальцами. Человек вскрикнул, связка ключей улетела в снег. Заснеженный асфальт ушел у него из-под ног, свет фонарей померк, и, словно в страшном сне, навалился обессиливающий ужас. Еще минуту назад ему море было по колено, горячим ключом бурлила в голове выпитая водка и он готов был мчаться в Чертаново к любовнице, разгонять тоску, но вот вдруг – мрак, тоска и подгибающиеся ноги. Человек попытался ухватиться за дверцу машины, да враз замерзшие пальцы лишь скользнули по холодному металлу. И тут Два Вершка выбросил руку. Старательно сплетенный заговор, серебряно светясь, развернулся в воздухе и окутал личеня непроницаемым коконом.
– Тащи! – прохрипел росстаник. Кукан, подхватив змеящуюся в воздухе концевую словнить, дернул. Пьяный снова вскрикнул, падая. Он бился в невидимом коконе, как пойманная пауком муха, и имел столько же шансов освободиться. Кукан вперекатку подобрался к личеню, растопырил заушные плавни и двумя быстрыми движениями обшарил карманы. Два Вершка тем временем выуживал из сугроба ключи.
– Сито-решето! – крикнул Кукан. – Отпоры взял?
– Ага, – кивнул росстаник.
– Виляем.
И две косматые тени, напоминающие бездомных собак, метнулись во двор, к гаражам. Миг – и они скрылись из виду, а метель услужливо занесла следы…
