— Эпизод второй! — объявил майор.
Глядя, как постепенно темнеют коридор за коридором, помещение за помещением, все сразу поняли, что идёт отключение энергии. Вскоре нам показали огромную сплошную стену, в поверхности которой тускло теплились два фонаря, предназначенных для освещения коридора. Слева отчётливо был виден поворот в чёрную пропасть. Зрители напряжённо всматривались то в стену, то в тёмный поворот.
— Это… помещение энергоблока? — неуверенно предположил Синклер Мид. — Значит, сотрудники лаборатории закрылись здесь?
— Сотрудники, оставшиеся в живых, — уточнил Леон Дайкс.
— Вот оно что-о! — протяжно сказал Марк Флик, потирая веснушчатую переносицу. — Значит, нам всё-таки предстоит быть спасательной командой?
— Никаких спасательных команд! — возразил Брент. — Только разведка — и ничего больше!
— Ага! Как вы нам там расписывали? Высадились, осмотрелись — и назад. А если высадимся — и нас там сразу встретит стая этих теней?
— Вот почему нас так мало! — с понимающей ухмылкой пропела Бланш. — Высокие чины из Межгалактики забрасывают на Персей живые датчики, прежде чем посылать силы посерьёзнее! Разведка боем! Надеюсь, хоть оружием нас снабдили серьёзным, майор? Чур, мне ядерную базуку! Эта птичка щебечет в моих руках виртуозно!
Я вспомнила, как едва не оглохла от рёва последней виденной мной базуки, но поправлять Бланш не стала. У каждого своё представление о свойствах предметов.
— Майор, ни одного человека в записях больше не было? — охрипло спросил Лоренс Маккью, напарник патриция Гилла.
— И что с ними случилось — ни на одной камере?
— Но ведь там города! Мегаполис! Миллионы переселенцев!
— С ними связь была прервана раньше, чем с городом-лабораторией Аугустуса Кейда, — бесстрастно ответил Брент.
— И мы, четырнадцать человек, включая пилотов…
— Двенадцать. Пилоты остаются на катере и не принимают участия в разведке.
Бланш на это заявление сказала только одно слово, не изучаемое в цивилизованных учебных заведениях и брезгливо воспринимаемое филологами всех мастей. Но слово, эмоционально убедительное, и присутствующие согласились с брюнеткой. Впрочем, не все. Озадаченно дёргая круглой головой, точно в такт жёсткой песенке, Барракуда остекленевшими глазами пялился на потухший экран, то ли мыча, то ли ворча. Осознав несогласное меньшинство, все притихли и услышали:
— Тени… Тени… Тени…
— Боуэн, ты что-то вспомнил?
Майор хищно склонился к сириусцу. Я заметила, что Тайгер тоже качнулся всем телом к Барракуде. Лицо лейтенанта расслабилось в маске профессионала, сосредоточенного на деле. Интересно, Тайгер не только улавливает и классифицирует эмоции — а что ещё? Скорее всего, сейчас, нащупав едва заметный след эмоции, сопровождающей воспоминание Барракуды, он старается этот след обозначить ярче. Судя по взгляду Брента, мельком брошенному на эмпата-биосенса, я догадалась правильно.
Но восстановить воспоминание Боуэна не дали.
Из коридора в кают-компанию ворвалась звуковая волна из множества взрывов, грохота мелких предметов и звона разбитого стекла.
Волна звенела и грохотала непрерывно. Первое впечатление, что она рвётся в кают-компанию, разлетелось вдребезги вместе со стеклянной дверью. Осколки сверкнули в воздухе и несчастно попадали на пол, а свирепая волна помчалась дальше по коридору, беспорядочным шумом разрушения отмечая свой путь.
Все повскакивали. У Брента была абсолютно нормальная реакция идеально выдрессированной собачки Павлова, когда он разъярённо выкрикнул:
— Ата!
— А не пошёл бы ты!.. — так же разъярённо ответила я, хотя косвенно он был прав: сработали мои знаки, и тело Ника Имбри потянуло энергию изо всех доступных источников. Звёзды! Откуда мне было знать, что он настолько силён?! С другой стороны, могла бы и догадаться: человек, оперирующий тайными знаками, не может быть слабым.
Майор побежал к двери, справедливо рассудив, что разбитое стеклянное покрытие уже не причинит вреда. Остальные поспешили за ним, вынимая оружие. Никто не обратил внимания, как я вдруг согнулась, задохнувшись от невидимого удара под дых. Отлетел назад стул. Я рухнула на колени. Чёртов Имбри! И дура я! Забыла оборвать собственный энергетический след, вот Имбри и дотянулся до меня!
Хватит рассуждать! Пора прекратить процесс выкачивания энергии. Но как, если Имбри оттяпал у меня всю защиту и теперь добирается до внутренних резервов?! Я запаниковала, чувствуя, что ощутимо слабею, и начала лихорадочно просчитывать, откуда мне самой взять энергии, чтобы остановить Имбри. Взгляд по сторонам: энергоприборы? Нельзя добавлять к тому, что уже разрушил Имбри. Мы всё-таки в открытом космосе и идём на гиперсветовой. Огромный аквариум под иллюминатором? Вода, водоросли, морское зверьё. Жалко, даже в моём положении. Миниатюрный сад под иллюминатором напротив? Я слишком эстетка, и знать, что эта пестрота, радующая глаз, поляжет серой гнилью, — не для меня. К тому же это всё живое, живое!..
С колен я упала вперёд, на руки. Сколько он может тянуть из меня? Неужели ему до сих пор не хватает?.. " Хорошо врезала!" — одобрительно сказали внутри. " Лучше б сразу убила!" — зло ответила я и замерла. Следующую агрессивную мысль заглушила рвота. Слабеющая, вывороченная тошнотворным приступом, я не сразу расслышала шаги. Но по особой, кошачьей мягкости походки уже близко узнала Тайгера. Эрик быстро нагнулся и сунул мне под живот ладонь поддержать. Под живот, под солнечное сплетение. Содрогнувшись и выплеснув очередную порцию рвоты, я навалилась на сильную ладонь и жёстко сосредоточилась до следующей, уже накатывающей судороги.
У меня есть собственный, внутренний источник энергии. Я часто забываю о нём, но сейчас он сам выдал себя. Пока ладонь Тайгера на моём солнечном сплетении, источнику деваться некуда. Он пьёт информацию с ладони, как собака жадно ест с руки смелого малыша. А пока он лопает… Я закрыла глаза. Горячая лава от ладони Эрика хлынула по моему телу, распаренным облаком выходя за его границы и окутывая защитным полем.
Рвотные судороги кончились. Эрик помог сесть и вызвал робота-уборщика. Некоторое время мы сидели и смотрели, как под ногами крутится "черепашка", вычищая пол. Затем я подошла к фонтанчику среди орхидей минисада, сполоснула рот и умылась. Тайгер подал салфетку. Мокрое лицо я промакивала долго, прислушиваясь к себе. От Имбри оторвалась. Это точно. Ощущение вытягивания исчезло. Тошнота больше не повторится. Слава Богу…
В кают-компанию быстро вошёл майор. От привизгивания хрустящего под его ногами стекла я невольно сморщилась. Брент скептически оглядел нас, затем посмотрел вслед "черепашке", деловито уплывающей на бесшумных колёсиках, и спросил:
— Ну? А здесь что произошло?
Лейтенант сидел ко мне боком — стул не успел передвинуть, да и удобнее утешать, сидя рядом, а не напротив. Так что особенно напрягаться не пришлось, чтобы заметить кнопку в ухе Тайгера. Интересно, когда он успел вызвать май ора?
— А что произошло? Ничего особенного, — легкомысленно отозвалась я. — Стало женщине плохо, стошнило немножко — и что? Устраивать из этого драму я не собираюсь. У вас своих хлопот хватает.
