Опасное притяжение - Одувалова Анна Сергеевна (книги хорошего качества txt) 📗
– Моя харизма столь велика, что я и без обаяния многого стою, – уклонилась от ответа я. – Мне сложно сказать, насколько оно у меня есть или нет. Чтобы заманивать жертвы, достаточно смыть макияж и наивно похлопать ресницами, сразу все бегут как миленькие и без различных уловок.
– Тут я даже поспорить с тобой не могу. Впрочем, в тебе можно распознать мороя, я же распознал и не только по внешним признакам.
– Никому, кроме тебя, это пока не удавалось.
– У меня очень тонкое восприятие, я улавливаю мельчайшие оттенки как запаха, так и ауры.
– Твоя очередь. – Мне не хотелось вникать в халдейские способности и тонкости восприятия действительности. Мне нужно было избавиться от Дамира как можно быстрее, а потом проветрить комнаты. Жаль, что я не могла позволить себе выставить его сразу же. Слишком уж хотелось узнать, как ему удалось меня обдурить.
– Скажи-ка мне, Влада, – судя по голосу, рассказывать он собирался долго, – на чем, по-твоему, основывается ваша привлекательность? И почему с годами она становится сильнее?
– Никогда не задумывалась. – Это было правдой.
– Что бы ты ни говорила, но вы мертвы. В вас изначально есть едва заметный признак разложения, смерти. С годами он становится только сильнее. С одной стороны, люди боятся смерти, а с другой – она их притягивает. Манит, как нечто неизведанное, такое, что рано или поздно познают все. Но познавшие не могут поделиться опытом. Вы – это возможность попробовать смерть на вкус. Вы тянетесь к людям в надежде еще раз испытать жизнь, а они – к вам, чтобы одним глазком взглянуть на смерть. И вы, и они ошибаетесь, но это ничего не меняет.
– Ты хочешь сказать, людей тянет к нам, потому что мы разлагаемся? Бред! – Мне не понравилось предположение халдея, как и не нравилось думать, что я просто зависимый от крови труп.
– Ну твой вывод верен, только если уж совсем утрировать. Понимаешь, если обратиться к теории запахов, то можно обнаружить, что в основе самых популярных и притягательных ароматов всегда лежит нотка чего-то отталкивающего, по крайней мере, так всегда было во французской традиции. Парфюмеры объясняли этот парадокс так: сильный, свежий запах сам по себе пресен, а если к нему добавить некоторую гадливость, которую он в конечном счете победит, духи заиграют новыми красками и станут во сто крат привлекательнее. В вас, мороях, люди тоже чувствуют сладковатый запах смерти, прикрытый иллюзией, что его можно победить. Именно поэтому вы так притягиваете смертных, и из-за этого под вас достаточно легко подделаться.
– Неужели это просто духи? Ты парфюмер? – Теория интересная, но верится в нее с трудом.
– Я халдей, ты же уже поняла… – пожал плечами Дамир. – Запахи можно смешивать физически, в колбах, и тогда мы получим духи. А можно смешивать энергии, вникая во все нюансы и оттенки, и тогда мы получим заклинание или зелье. В моем случае – это зелье, оно имеет ограниченное время действия. Сегодня утром эффект практически прошел. Думаю, заклинание держалось бы несколько дольше. Я позже поэкспериментирую с формой. Мне кажется, эта новинка будет популярна.
– Мерзавец! – не удержалась я. Одна мысль о том, что теперь любой встречный может оказаться поганым халдеем, не давала покоя.
– Спасибо, от морои это изысканный комплимент. Но ты сильно не переживай, по поводу популярности заклинания я немного преувеличил. Мы же торгуем преимущественно с мороями – для вас оно не имеет смысла.
– Зато другие халдеи за него душу продадут!
– А друг с другом мы тайнами не делимся, конкуренция, знаешь ли! Каждый сам за себя.
Из слов Дамира я мало что поняла, но больше он мне вряд ли скажет, поэтому пора заканчивать весь этот маскарад.
– После того как мы с тобой мило побеседовали, надеюсь, ты по-быстрому отсюда свалишь. У меня нет желания тебя больше видеть!
– Ну что ты, киса, – похоже, он надо мной издевался, – я даже еще не принял душ.
– Тогда вали в душ, а потом уматывай. А я пока пойду пить кофе. Надеюсь, что к тому моменту, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет. Более поганого утра у меня не было, не испорти мне еще и день.
Беглое изучение погоды за окном показало, что на улице сквозь вечные питерские облака проглядывает подлое солнышко, а значит, придется надевать на себя не только солнечные очки, но и капюшон. Хорошо, что у меня есть симпатичная олимпийка, в которой я похожа на бесполого рэпера. Для такого отвратительного утра – самая подходящая одежка.
Вот надо же было так испортить мне настроение! Причем в этом даже винить некого. Не халдея же? Что с этой продажной и беспринципной твари взять! Сама я виновата во всем. Зачем, спрашивается, пустила его к себе в жилище? И не просто пустила, а еще и, напившись, залезла к нему в постель. Теперь всю жизнь не отмоешься от позора. Вот верно говорят, что в морое всегда остается что-то от того возраста, когда его обратили. Ветреность и эмоциональность шестнадцатилетней девчонки, похоже, будут преследовать меня всю жизнь. Сегодня я чувствовала себя наивной идиоткой, которую соблазнили и бросили. Одно радовало – какие бы победы Дамир ни одержал в мелочах, по-крупному все равно его обдурила я.
Я едва успела отпрыгнуть в сторону от вывернувшего с проезжей части серебристого «лексуса». Он выскочил на бордюр и замер перед входом в апарт-отель. Черт бы побрал наглецов! Терпеть не могу тех, кто, усевшись за руль, начинает считать себя центром вселенной и перестает замечать других людей, если они вдруг оказались не в железной коробке машины. В данной ситуации меня утешало одно: если бы водитель не рассчитал, он вполне мог бы снести зад проклятому халдейскому мотоциклу – это доставило бы мне радость. Но, увы, человек, сидевший за рулем машины, оказался не таким уж безруким и транспорт Дамира не пострадал. Я обогнула машину сзади и двинулась на противоположную сторону дороги, натянув сползающий капюшон ниже на лоб. Можно было высказать свое фи местному Шумахеру, но скандалить сегодня не хотелось. Утро и так выдалось полным впечатлений.
Есть не хотелось, тем более далеко не уйдешь – сегодня солнечно, и так приходилось прятаться в тени, чтобы не обгореть. Поэтому я решила ограничиться чашкой кофе в знакомой еще с земной жизни «Шоколаднице». С утра я выпила немного крови из холодильника, но голод не прошел. Я очень надеялась, что, когда я вернусь в номер, халдея и след простынет, но зато появится завтрак-Леша. Может, я зря позвонила ему ночью и попросила приехать позже? Теперь вот неизвестно, сколько еще придется терпеть.
В кафе мне стало намного веселее. Даже будучи мороей, я не утратила неуемной любви к сладкому, поэтому «Шоколадница» оставалась моей страстью как тринадцать лет назад, так и сейчас. Здесь раньше тоже было кафе. Тогда оно называлось по-другому – «Сказка». Для нас оно и являлось сказкой – сладкой и вкусной. Мы часто в выходные приезжали гулять по Невскому и заходили сюда за самыми вкусными в мире эклерами и капучино с высокой пенкой, на которой можно выводить узоры пластиковой ложечкой. Сейчас здесь тоже подавали невероятно вкусные пирожные, но воспринимались они по-иному, не осталось веселого юношеского задора. Во вкусе человеческой пищи не доставало терпкого аромата крови, а еще я сидела одна. Раньше я никогда не приходила сюда одна.
В ожидании заказа я лениво разглядывала посетителей. На улице сквозь тяжелые низкие тучи то и дело проглядывало солнце – я пряталась от него в самом темном углу кафе и даже там не рисковала снимать очки. Солнечные лучи слишком сильно режут глаза, насмотришься, а потом голова болит полдня.
Я знала, что в очках похожа на черепаху Тортиллу, но мне было наплевать. Зато меньше риск, что кто-то узнает. Конечно, Питер не маленький, но все равно лишняя предосторожность не помешает. От нечего делать позвонила Альгимантасу и отчиталась о вчерашнем вечере, умолчала только о Дамире. Получила четкие указания оставаться на месте и следить за развитием событий. В отличие от меня, мэтра содержание флэшки как будто не заинтересовало, или он и так знал, что там. Но Альгимантас велел быть осторожной и ни при каких обстоятельствах не упустить ценную вещь. А еще он обещал к ночи прислать мне подмогу, значит, впереди маячит что-то действительно стоящее. Вопрос, что именно?
