Дети Мира - Пекур Екатерина (серия книг .TXT) 📗

— Не слишком-то оптимистично…

— У вас нет выбора, — повторил он, — Но я бы всё равно хотел, чтобы вы помогали мне добровольно.

— Все равно не понимаю, почему вы так упорно стоите на своём… И так ли нужно, чтобы я знала..?

Вместо ответа да Лигарра покачал головой, уставившись в импровизированный стол. Мне стало неловко. На миг показалось, что он не хотел мне этого выдавать, но я внезапно увидела очень уставшего человека. Да Лигарра был старше меня и несравненно более опытней — я даже представить не могла, груз каких решений сейчас лежал на его плечах.

— Вы поймёте, когда я расскажу, — твердо заявил он, — А теперь слушайте внимательно.

В свете фар мимо нас шныряла мошкара. На пни начала выпадать роса.

— Парси… то есть Лапарси да Ринн — мой давний друг. Мы знаем друг друга много лет, и с самого начала мне было ясно, что он — невероятно талантливый человек. Когда он стал ведущей фигурой «Каурры» — было закономерно, что мы стали работать в одной команде. Соответственно, я обеспечивал безопасность его разработок от проникновения извне. Мышление у да Ринна очень нестандартное. Хотя теоретическое обеспечение его проекта лежит в области фундаментальных законов динамики — так сказать, на поверхности школьного курса — понять и принять его гипотезу… очень сложно. Для человека с классическим воспитанием, я имею ввиду. Ввиду рода своей деятельности я классическим воспитанием не обременён. У нормальных же людей религиозные убеждения и своеобразные психические блоки бывают сильнее даже нужды искать мудрость. Потому машина, которой нет равных, до сих пор не была изобретена.

— Машина? — уточнила я, — Что же это за такая волшебная машина?

— Да Ринн занимался постройкой аппарата, способного к полёту, — твердо проговорил да Лигарра. Было заметно, что даже давнее знакомство с этим фактом не уменьшает его эмоций, а что уж говорить про меня..!

— Что…? — выдохнула я, — Какой машины??!

Я пребывала в состоянии, близком к удару молнией. Гомерический ужас, брезгливость, восторг и любопытство окатили меня с головы до ног будто кипятком.

— И он… построил такую машину..? — пролепетала я, дрожа от этой смеси чувств.

— Да, — одними губами ответил да Лигарра. О его чувствах я могла лишь догадываться.

По мне побежали ледяные мурашки. Мой собеседник справлялся с эмоциями куда лучше — по правде говоря, на нём их вообще было не видать.

— В то же самое время я не уверен в безопасности проекта, — продолжал да Лигарра как ни в чём не бывало, — Если нападение имело место быть, то подумайте сами — почему именно да Ринн?! Кто мог знать, что этот чудак с всклокоченной шевелюрой — строитель самого неоднозначного предмета в Мире?! Вывод только один, Санда, — тяжело произнес он, — В «Каурре» произошла утечка информации. Несмотря на все меры, принимаемые мной и целой армией охраны. По-хорошему проект дожен быть закрыт до выяснения всех обстоятельств. Однако мои подозрения ещё слабо обоснованы. В то же самое время моё руководство и руководители «Каурры» настаивают на продолжении работ любой ценой. Вы смотрите телевизор и знаете нынешнюю обстановку… Сейчас многие ратуют за войну с Горной Страной… Как назло, в эти же дни обострилась старая проблема да Ринна, эта его астма. Думаю, сказались все его долгие труды в лаборатории, плохой сон и еда всухомятку. При этом да Ринн-старший, брат Парси, без моего ведома устроил его лечение в «Масийя Рунтай», насильно оторвав от финальной стадии постройки. Моих доводов при этом никто не послушал.

Ничего удивительного, подумала я, что да Ринн так переживал, находясь в клинике! Ещё бы…

— Когда да Ринн исчез из клиники, было бы логично предположить, что первым делом он ринется в «Каурру» — единственное место, где в это время он желал быть, единственное, занимавшее его разум. Однако когда и утром он не появился в лаборатории, я открыл следствие по делу о похищении. Дальнейшее вам известно, однако сейчас меня беспокоит одно: где он был эти двое суток? При этом удар по голове, так загадочно полученный им в малолюдном районе, слишком, на мой взгляд, удачно объясняет провал в памяти за это время. Вот это и есть мои подозрения. Однако репутация да Ринна, как человека гениального до рассеянности, играет с ним злую шутку. Мой рапорт не принят всерьёз.

Я ошеломленно молчала. Вот они, недостающие части логики да Лигарры…

— Но с чего вы взяли, что этот человек — не настоящий да Ринн?! Почему бы ему, хоть это и плохо само по себе, не повергнуться нападению и агрессивному воздействию, но оставаться при этом собой..?

Офицер вздохнул.

— Слишком много совпадений, превративших гениального физика «Каурры» в тяжело больного человека. Я общался с ним. Меня не покидает ощущение, что он ведёт себя неправильно, но я уже говорил, что это сложно объяснить. Это безумие, я знаю, это может быть безумием, но сейчас он куда больше похож на вас, чем на себя самого. На что-то, не умеющее считать, но в целом адекватное, в теле да Ринна.

— Куда пришелся удар? — нахмурившись, спросила я.

— Теменная доля, — хмуро намекнул да Лигарра.

Я припомнила тОпику поражений мозга.

— Вы имеет ввиду, что его способности к математике могут быть нарушены?

— Они и есть нарушены… — расстроенно пробормотал да Лигарра, — Парси не в состоянии высчитать элементарные арифметические действия — логарифмировать, например! Говорю же вам — он сейчас примерно, как вы… Я боюсь, что я уже опоздал — вокруг да Ринна уже слишком много интриг и злых намерений. Проект не может быть завершен да Ринном. И всё выглядит так невинно. Что, вы хотите мне сказать, что я просто переживаю из-за да Ринна, а потому вовсе потерял голову? — холодно и иронично улыбнулся он.

Нет, я так не думала. Во всём этом да Лигарра поступал не как друг, а как машина для подозрений. Дружеские чувства не позволят вам доказывать, что ваш друг — не он, а монстр какой-то, достойный изоляции и уничтожения.

— Но его способности могут ещё восстановиться… — предположила я.

— Он тоже так говорит. И ваша медицина твердит то же самое, — покачал головой да Лигарра, — Более того, сегодня он просил разрешения посетить свою лабораторию — не поможет ли это воспоминаниям? Я пока не дал ответа на его запрос. Пока не будет нашей неофициальной генетической экспертизы. Однако если он через мою голову обратится к руководству, ему позволят. Как пить дать позволят. И тогда человек, в котором я не уверен, попадёт в святая святых «Каурры». Вы понимаете, что это значит, Санда?

Да Лигарра был до Тени расстроен. Он был просто на грани срыва. Я поняла это, и мне стало жутко не по себе.

Мой отец не был особенно верующим человеком. Он любил ввернуть что-нибудь скептическое; отлично зная Тексты, он умудрялся преподнести цитаты и Пути так своеобразно, что у наших гостей вытягивались физиономии. Не то чтоб он доходил до явной ереси или неуважения к Богам — но в его словах не было и тени почтения. Скорее отношение старшего брата к младшему — хотя про такое дико упоминать, правда? Семейные ритуалы, которые он должен был исполнять как старший член семьи, он вёл так, что мы, дети, еле держались со смеху — хотя нам нередко бывало обидно, что мы лишаемся обычных для прочих детей торжественных событий. Думаю, что отец делал это, в основном, для нас. Но в конце концов дошло до того, что обязанности Мудрейшего в доме начала выполнять мать. Старейшина Боро ворчал по этому поводу, но отец был его старинным другом, так что ему всё сошло с рук.

Злые языки говорили, что именно из-за поведения отца я не унаследовала отцовских талантов, зато получила довольно корявую внешность. За соседями эти глупости повторяли дети и даже — вот же воспитание! — соседские хупара. Я по-детски жутко переживала, а отец лишь посмеивался. Тем не менее, когда чужие глаза не видели нас, он становился для меня настоящим проклятием — заставлял учить всё то, что мне так худо давалось. В конце концов стало ясно, что даже муштра и зубрёжка не сделают из меня нового Самала да Кун, а мне прямая дорога в сферы ненаучного труда. К тому времени (мне было пятнадцать) я уже смирилась с тем, что я отличаюсь от других, но отец до конца жизни глядел на меня так, будто я предала его. Глупо, если учесть все обстоятельства. Некоторые думали, что его атеизм в конце концов дал трещину — но лично я в этом сомневалась.