Барон-дракон (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна (читать книги полностью txt) 📗
Пил, что называется, в темную.
— У тебя что-то случилось? - поинтересовался Андраг, попирая этикет. Если свободный дракон пожелает, сам скажет. Задавать вопросы не принято. Однако,
Лендор ответил. А мог бы и послать к драконьей маме:
— Не проверишь. Женюсь.
— Не верю. Чего вдруг?
— Мать!
— И у меня.
— Тебя тоже присватали?
— Пока Небо миловало. И дальше собираюсь отбрыкиваться. Ты-то как попался?
— Долгая история. И - не по телефону, как говорят в иных землях.
— Там можно установить прослушку. У нас такое не возможно.
— Не учи ученого, - полез Лендор в бутылку, - Лучше помоги, чем можешь.
Светлая кудрявая голова приятеля свесилась. Он с самого начала разговора прилег на диванчик, установленный против зеркала. Сейчас несчастный кандидат в мужья собирался поспать. Пока такого не случилось, пока можно достучаться,
Андраг взревел, привлекая к себе внимание:
— Ты собрался спать в моем зеркале?
— Прости, - вскинулся тот. На Андрага выпялились светлые, подернутые слезой глаза, - Здоровье подорвано.
Пьяная горесть заставила Лендора надрывно выкрикнуть последнюю фразу. Из чего Андраг сделал вывод: пьет он не меньше недели. Шесть, семь дней как раз тот предел, за которым друга начинало тянуть к театральным эффектам.
Обладатель несомненного актерского дарования, барон Старой крови Лендор, не мог в обыденной жизни найти применения своему дару. Ему всегда хотелось сцены, внимания, оваций. Даже цветов, наверное. Юношей, пользуясь некоторой самостоятельностью, которую ему предоставила мать, он сбежал из дому и в человеческом облике подался в бродячую труппу. Ровно три дня актеры терпели среди себя дракона лицедея. Как потом выяснилось, его расшифровали чуть ни с порога. Пойди перепутай голодного попрошайку с владетельным бароном, который тех попрошаек хоть себе и напредствлял, но весьма смутно. Кроме того, переодевшись в рвань, Лендор позабыл снять фамильный перстень.
Является такой шпаненок в труппу, плачет, просит принять, завирает, что жить без театра не может, что помирает с голоду, с холоду, с угрей и чесотки. А на пальце, которым оголодавший подросток размазывает по лицу грязные - зуб даю - не настоящие слезы - бриллиант величиной с лесной орех.
Предводитель труппы, Патрик, надо полагать, там же, не отходя от лицедея в штаны наложил. Однако убоявшись мести свихнувшегося дракона, в трупу его принял и даже три вечера выпускал на подмостки. Справедливости ради надо сказать, что Лендор оказался прирожденным артистом. Сборы в те три вечера покрыли часть страха, что дракончик распространял вокруг. Но уже на четвертый день актеры взбунтовались. Патрик немного подумал, прикинул, что помощи ждать неоткуда, и завернул труппу к побережью. Лендор до самой поморской дороги не мог сообразить, куда они заехали. А когда сообразил, было уже не до лицедейства.
Мощный призыв моря чуть не заставил бедного, свихнувшегося от свободы дракончика, полететь в синюю даль. Он оборотился и даже несколько раз хлопнул крыльями, но тут на шею небольшому по юному возрасту ящеру кинулась Лалка.
Девушка орала и не пускала. Патрик несколько раз пнул ее, но та не давала дракончику взлететь, чем и сбила морское притяжение. Очухавшийся Лендор, быстро ретировался в родной замок. Дома ему, конечно, нагорело от матери. Еще живому в те времена отцу пришлось заступаться за сына. От того приключения
Лендору навсегда осталась привычка, все свои беды заливать вином.
— Короче, - примирительно заговорил Андраг. - Когда встречаемся?
— Вечером, - засыпая, пробормотал приятель. - Я тебя внес в манифест.
— Удружил. Это ж весь вечер париться в бархате.
Но тот уже отключился в прямом и переносном смысле слова. Ничего не поделаешь, придется напяливать колет и лететь как простые Молодые. Манифест не потерпит свободной формы одежды. Ворота могут вообще не открыться. Интересно, тут же подумал Андраг, а если, допустим, покалеченному дракону нужна срочная помощь, а его внешний вид не соответствует этикету, тогда что, подыхать под воротами? И опять же интересно, что по этому поводу прописано в Старом Кодексе?
Книга лежала там же, но на раскрытой странице не осталось ни строки, ни буковки. Андраг отлистнул назад. Строчки сохранились, но таяли на глазах.
Пролистал вперед - все нормально, письмена на месте. Он захлопнул книгу, догадавшись, что ждет текст, если неосторожно задержаться с его изучением.
И еще более интересно. Книгу такой задумали, или строки стирает более позднее колдовство? Если приять вторую гипотезу - становится понятным, куда пропали старые хроники. Только не слишком ли это сложно? Кому оно надо-то?
И все же, он был заинтригован. Утреннее приключение, точнее избиение, даже как-то поблекло в свете новых открытий. О Лендоре Андраг особо не задумывался.
Все там будем. И ему придет срок жениться. Как ни упирайся, древние законы потребуют, и пойдешь. Рука сама потянулась к тому. Он усилием воли остановил движение, но глаз с книги не сводил. А что если в древности все обстояло иначе?
Однако дальше рисковать источником драгоценных знаний нельзя. Разберется, найдет консервант, тогда сядет и почитает в свое удовольствие.
Во всем втором этаже - ни звука. Унесло теток на полевые работы. Но, спускаясь по лестнице, барон услышал рев. В нижних покоях полакал ребенок.
В столовой, уткнувшись головой в согнутую руку, припала к колонне девчушка.
Ростиком господину до пояса и рыдает как по покойнику. Над ней навис бледный больше обычного Конрад с хворостиной в руке.
— Марш на кухню!
— Не пойду-у-у.
— Марш, пока господин тебя не видел!
— Не пойду. Там мамка ругаться будет.
— Я ей скажу, чтобы тебя не трогала.
— Она не послушается-я-я.
— За что мне такая напасть! За что мне такое наказание? - запричитал Конрад. -
Хочешь, чтобы папа головы из-за тебя лишился?
— Я ничего не сделала!
— Девочка моя, если бы ты знала, сколько людей пострадали именно за это.
— Почему? - девчушка обернулась. По опухшей от слез мордочке еще катились слезы, а в глазах уже проклюнулось любопытство. Но чувства, отразившиеся в этот момент на физиономии ребенка, вмиг истаяли. Их место занял страх. Девочка замолчала и даже, кажется, стала меньше ростом.
Конраду не надо было смотреть в ту сторону, чтобы сообразить, кто остановился у него за спиной. Старый слуга рухнул на колени и на них уже повернулся к Андрагу:
— Не губите, Высокий Господин! Она маленькая. Она не понимает.
— Я тоже пока не понимаю. В чем дело?
— Ну, так как же…- заблеял мажордом. - Она дорожку подмела. Завтра мыть начнет. Дня за три управится.
Конрад частил, стараясь увести внимание высокого господина от девочки. А та, несколько оправившись от первого страха, вытаращила на хозяина заплаканные глазищи: съест, утащит, разорвет, затопчет?
— Я же тебе говорил, гад, что ребенка не трону. - Андраг не сильно пнул управляющего под ребра. Тот икнул. - Тебе голову сейчас снести или чуть позже, когда аврал в замке кончится?
— Позже, Высокий Господин.
— Договорились. А тебе, - Андраг замешкался, - как ее зовут?
— Анна.
— А тебе, Анна, на вот.
Роскошная занавеска из зеленого как трава шелка ополовинилась. Хозяин просто откромсал от нее нижнюю часть и накинул девочке на плечи.
— Матери скажи, чтобы сшила девочке платье, - обернулся барон к управляющему.
Тот молча глядел снизу вверх. В глазах Конрада наряду с облегчением плавала изрядная доля недоумения. В благородных домах не принято было одаривать слуг. К тому же, занавеска на платье… Что подобает купчишке, не подобает благородному дракону.
— Ну, ты и дурак, - подытожил душевные муки слуги Андраг, - Не сообразил?
— Нет, - честно признался тот.
— На этой занавеске колдовства больше чем у барбоски блох. Если хоть клочок от нее останется на девочке, никто не сможет причинить ей вреда.
