Соглашение вора (ЛП) - Мармелл Ари (читаем книги онлайн txt) 📗
— Почему ты не пришла меня проверить, Шинс? — без гнева, лишь тихие ноты обиды. — После произошедшего мне очень нужна подруга.
Виддершинс сглотнула, горло вдруг сдавило. Она, стыдясь, посмотрела на бар.
— Я думала, ты злишься на меня, — призналась она, напоминая ребенка, а не взрослую, которой она пыталась казаться. — Я думала, ты не хотела меня видеть.
Она посмотрела на руку Женевьевы, коснувшуюся ее ладони, светловолосая женщина печально улыбалась.
— Шинс, я, кхм, не восхищена твоими делами. И те, с кем ты занимаешься своими делами, ужасно пугают меня. Но ты все еще моя лучшая подруга, и это, — добавила она с ухмылкой, — многое говорит обо мне или об этом чертовом городе, который так с тобой поступает.
Виддершинс постаралась тоже улыбнуться.
— Это показывает, как тебе повезло.
Женевьева фыркнула и вернулась к бутылкам. Виддершинс наблюдала за ее работой, разум, словно игривый котенок, баловался с десятком мыслей.
А потом:
— Я рада, что ты здесь, Шинс, — сказала Женевьева через плечо, ловко собирая стеклянные графины, — но не понимаю, зачем.
— А мне нужен повод? — спросила девушка, обратив внимание на насущную проблему.
— Ты думала, что я буду злиться на тебя. Почему ты пришла сегодня, чтобы рискнуть погибнуть от моего гнева?
Виддершинс вздохнула.
— Я снова столкнулась с теми парнями, — глаза Женевьевы расширились, ей не нужно было уточнять, о ком речь. — Все в порядке, — быстро добавила она. — Еще пару дней они точно не смогут вредить. И даже на меня это повесить не смогут.
— А потом продолжат.
— Да, — согласилась девушка. — Наверное, да. И я задумалась о случившемся, о том, что может произойти. И… — она пожала плечами, — вот я здесь. Тебе повезло.
— Угу, — Женевьева ткнула подругу в грудь. — Еще как.
— Это правда! — возмутилась Виддершинс. — И ай.
— Хорошо, это правда. Но это не все. Я — хозяйка таверны, Шинс. Я слышу за неделю больше правды, чем ты за всю жизнь.
— Ох, и кое-что еще…
— Всегда есть «кое-что еще».
— Я хочу, чтобы на следующей неделе ты пошла со мной, — призналась Виддершинс.
Женщина моргнула.
— С тобой? Куда?
— На процессию. Хочу посмотреть, как прибудет архиепископ.
— Шинс…
— Я не буду ничего делать! Честно. Не буду! Я просто хочу увидеть, из-за чего такая суета.
— Ясно. И это никак не связано с гильдией? Покричать хочешь: «Я не трогаю его» — и убежать, как маленькая девочка? Или хочешь посмотреть, кто придет нарядный, чтобы потом их обокрасть?
Виддершинс пробормотала что-то невнятное.
— Ясно, — сказала Жен. — Что мы говорили только что о правде, Шинс?
— Я не прошу тебя делать что-то неправильное или опасное, — настаивала Виддершинс. — Я просто хочу пойти в компании.
— Там будет половина города.
Виддершинс пожала плечами.
— Тебе вдруг стало страшно из-за толпы? Ты управляешь таверной!
— Мои толпы не такие… людные.
— Ты, — Виддершинс встала, — не увильнешь. Ясно ведь, что ты — моя единственная подруга. Я — вор. Я живу в тенях. У меня нет жизни. А ты — дочь аристократа, даже если он не такой и благородный, и у тебя своя популярная таверна. Почему у тебя нет других друзей?
— У меня много друзей! Робин, например!
— Она работает на тебя.
— А как же Джерард?
— Как и Робин. Работники не считаются.
— Эртранд Решар! — заявила Женевьева.
Виддершинс фыркнула.
— Это не друг! Это пьяница, который все лезет тебе под юбку!
— Ладно. Парень всегда сидит там в углу, у него еще плащ из шкуры бобра. С ним всегда забавно говорить.
— Если не знаешь его имя, Жен, не зови другом. Уверена, есть такое правило.
— И чего ты этим добиваешься, помимо срубания моей самооценки, как дерева?
— Я о том, Жен, что ты редко выходишь, а праздник завтра — отличное место для начала.
Веки Женевьевы опустились, глаза стали тонкими полумесяцами.
— Было необходимо указывать, что мне стоит завести друзей, помимо тебя, чтобы убедить меня пойти с тобой на праздник?
Девушка широко улыбнулась.
— Ты верно поняла.
— Виддершинс, ты сошла с ума. Я бы и за весь день не придумала менее логичный аргумент.
— Идеально! Если он не логичный, с ним не поспоришь. Я буду у тебя в полдень.
Дверь хлопнула, и она ушла.
Женевьева изумленно покачала головой. До открытия было много дел. А следующая неделя… Ей не хотелось расстраивать подругу, но ничего не поделать. Она не собиралась на этот глупый парад. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Нет.
— Разве не весело? — счастливо кричала Виддершинс. — Я же говорила, что тебе стоит выходить!
Женевьева стиснула зубы и пыталась думать о чем-то другом, а не о Виддершинс без оружия.
Она все еще не была уверена, как это произошло. В один миг она счастливо лежала в кровати, спала после шумной, но принесшей много денег ночи в таверне, не думая о мире, укутавшись от прохлады поздней осени.
В следующий миг в ее спальне оказалась Виддершинс, взломавшая замок. Она пританцовывала от возбуждения, кричала Женевьеве поторапливаться и одеваться. Полдень только наступил, для хозяйки таверны было самое время сна. Поведение было возмутительным даже для близкой подруги, и Жен решила отругать воришку, как только проснется, восстановит равновесие и…
Они были снаружи, на половине пути по рыночной площади, пока Женевьева пыталась собраться с мыслями, чтобы заговорить. Но ругать ее было уже поздно. Женевьева напряженно улыбалась, поразившись на миг, как Виддершинс умудрилась правильно нарядить ее (даже завязать все шнурки), недовольно шагая следом.
Она сожалела о своем решении. Давка толпы швыряла пару в стороны, как две лодочки в море людей Давиллона. Толпа была живой, двигалась и дышала как одно. Ощущение неприятно напоминало потную и шумную волну.
Говорить было почти невозможно: склоняться, кричать изо всех сил в ухо другу, срывать голос, повторять слова от двух до четырех раз, а за это время объект комментария (который мог быть вовсе не важен) успевал уйти из виду.
А еще день был жарким. Но не от солнца — близилась зима — а от жара тысяч тел, прижатых друг к другу в жуткой пародии на близость. Запах пот и духов мог повалить быка с расстояния в тридцать шагов.
Пот стекал ручьями по Женевьеве, которую толкали со всех сторон, оставляя синяки в нежных местах. Женевьева сутулила плечи против бури звука и ударов, и представить ад хуже этого было сложно.
Виддершинс казалась счастливой, но она была странной.
— Эй, Ольгун! — прошептала Виддершинс, уверенная, что он ее все равно услышит. — Разве не здорово?
Ответа божества не ощущался радостно. Ей словно сказали со всей серьезностью: «Да, милая, тут неплохо. Почему бы не поиграть там немного?».
— Тебя это не впечатляет? — потрясенно спросила она, вызвав удивленный взгляд у торговца, который чудом ее услышал. Пухлый вдовец, польщенный вниманием девушки, открыл рот, чтобы ответить, когда понял, что девушка говорила с собой, а не с ним.
Безумная.
Ольгун в это время выразил Виддершинс понятными эмоциями, что его не впечатляло ничего в людях — не учитывая ее общество, конечно — и что большое скопление клоунов делало их забавнее, но не восхитительнее.
— О. так мы — клоуны? Мы тут для твоего развлечения? В мифах о создании описывается немного иначе, да?
Личное божество Виддершинс улыбнулось и отказалось продолжать тему.
Но воришка не собиралась опускать тему. Стоило ей открыть рот, чтобы крикнуть остроумный ответ ее карманному богу, как пальцы Женевьевы сжали ее руку.
— Что такое? — спросила она, надеясь, что выражение лица передает значение, ведь слова точно не было слышно.
Женевьева с большими глазами от волнения, которое она изо всех сил пыталась скрывать, указала поверх голов толпы на тяжелые железные врата, гордость Давиллона. Большие флаги неспешно развевались, величаво махая над ближайшими зданиями. Вечное око смотрело с нескольких знамен, словно ясно видело их мысли и не одобряло их.
