Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (лучшие бесплатные книги txt) 📗

— Когда-нибудь здесь будет сад, — прошептала она, глядя на растрепанные верхушки елей. — Когда-нибудь они узнают…

Внутренне сжавшись от прозвучавшей в ее голосе боли, Лирамель зажмурилась. Ей хотелось покоя. Собственное тело вновь стало тюрьмой и не повиновалось, будто утратив всякую связь с мятущейся в нем душой. Сколько прошло времени с того мгновенья, как она в последний раз видела над головой настоящее небо и белоснежную морду Снежка, Лирамель не знала, как не знала и того, что ждало ее там, в реальном мире. Неизвестность пугала даже больше, чем собственная беспомощность. Очень редко она слышала отдаленные голоса и чувствовала прикосновения. Порой не было ничего, кроме пустоты и собственных мыслей. А иногда приходили вот такие странные сны, за которыми неизменно следовали воспоминания. Последних Лирамель боялась больше всего. Миэль навеки остался на памяти выжженным клеймом, и момент его смерти она переживала снова и снова, пока не мутился рассудок и не наступала желанная темнота.

Когда она очнулась, вместо яблони и елей вокруг были уже знакомые, увешанные пыльными гобеленами стены. Гарь в воздухе стояла невыносимая. Закашлявшись, Лирамель закрыла окно и задернула шторы. Смотреть на пылающий Пат не было сил. Это видение, повторяющееся из сна в сон, словно высасывало из нее последние проблески надежды.

Где-то за стеной тихо заплакал новорожденный ребенок — громко, обиженно, зовуще…

Подобрав юбки, Лирамель шагнула к дверям и попробовала отпереть засов. Тяжелый и проржавевший, он со стоном заскрипел, но не поддался.

— Все будет хорошо, слышишь? — чувствуя, как ширится в груди бессильная ярость, она ударила кулаком по двери. — Все обязательно будет хорошо! Я найду тебя, я приду!

Услышав сзади ответный стук в стекло, Лирамель обернулась. Плач внезапно смолк, и наступила гнетущая тишина. Сердце забилось часто и тревожно.

— Все будет хорошо, — неслышно повторила она и, вернувшись к окну, нерешительно замерла.

Стук повторился снова. Судорожно вдохнув, Лирамель рванула на себя шторы и сорвала их вместе с карнизом. Тяжелая медная палка упала вниз и задребезжала.

За окном бил крыльями огромный черный ворон. Изогнутые, как у коршуна, когти были похожи на заточенные кинжалы, а из клюва капали крупные темные капли крови.

— Поди прочь! — Взмахнув руками, она попятилась к стене и вдруг, провалившись сквозь нее, почувствовала, что падает.

Судорожно вдохнув, Лирамель открыла глаза. Над ней высился темный свод, посреди которого крест-накрест чернели толстые деревянные балки.

Было тихо. Еще не веря до конца в то, что проснулась, она попыталась повернуть голову. Простое движение потребовало немало упорства и времени, но наградой за труды стала обычная стена. Побелка выглядела немного потерто и тускло. Пришлось потратить еще столько же времени, чтобы вернуть голову обратно. Немного отдохнув, Лирамель начала все заново. Захлестнувшая душу радость придала сил. Она была жива, могла двигаться, чувствовала руки, ноги, ощущала под спиной туго набитый матрас и пахнущую лавандой подушку под затылком…

Карл, одетый в черные кожаные брюки и белую, слегка помятую рубашку крепко спал, полулежа в большом высоком кресле. Голова упала на грудь, правая рука небрежно лежала на эфесе отцовского меча, а левая — на подлокотнике.

Глядя на его спокойное лицо, Лирамель ощущала, как уходят впитавшиеся в кровь горечь и страх. Будить брата ей не хотелось — было достаточно просто видеть его, слышать ровное, глубокое дыхание…

«Я проснулась», — мысленно произнесла она и, не в силах удержать отяжелевшие веки, закрыла глаза.

Солнечный лучик скользил по щекам и призывно дрожал на ресницах. Пахло желудевым кофе и сдобой.

Карл по-прежнему сидел в кресле, но уже не спал. Закинув ногу на ногу, брат с задумчивым видом читал толстую потертую книгу в грязно-синем переплете. Видимо, прошло уже довольно времени, потому как одет он был иначе — в белые парадные брюки и расшитый золотом камзол. Черные волосы, волной падающие на плечи, перехватывал тонкий серебряный обруч регента.

— Карл… — набравшись решимости, выдохнула она и вздрогнула, испугавшись собственного голоса — таким чужим и громким он ей показался.

Брат слегка нахмурился и перевернул страницу. Он всегда был очень сдержан в чувствах. За всю сознательную жизнь она помнила лишь несколько моментов, когда самообладание ему изменило. Такова была цена ответственности — именно она наложила на его характер отпечаток холодности и некоторого высокомерия. В отличие от многих Лирамель это понимала.

— Карли, — снова позвала она, удивившись, что он никак не отреагировал.

Вздохнув, брат поднял голову и устало взглянул на нее. Их глаза встретились, и тяжелая книга с глухим ударом упала на пол.

— Боже…

Он опустился перед Лирамель на колени и осторожно обнял, словно боясь, что она рассыплется в его руках.

Не в силах плакать, Лирамель судорожно вздохнула.

— Я… Где мы? — Слова давались с трудом, но молчать не было сил.

Выпрямившись, Карл достал откуда-то из-за ее головы стакан с мутной жидкостью:

— Выпей, и я скажу.

Послушно отпив глоток, Лирамель просяще посмотрела в его глаза. Повторить вопрос ей было тяжело.

— В замке, — ответил брат и, взяв ее руку, поцеловал. — Дома.

— Давно?

— Уже декабрь. Прошло три месяца. Если быть точным, три месяца и пять дней.

— А… княгиня? — Взглядом указав наверх, она попросила еще попить. В горле быстро пересохло.

Вопрос почему-то вызвал у него улыбку. Поднеся ей стакан, он подождал, а затем чуть насмешливо ответил:

— Дэру сдержала слово. Все разрешилось наилучшим образом — даже проще, чем я ожидал. Наши потери — две тысячи триста пятьдесят четыре человека. Со стороны аллотаров примерно две с половиной, но это был их выбор. По сравнению с тем, к чему все шло… — Замолчав, он скептически хмыкнул и поспешно добавил: — Ты справилась, Ветерок, и это главное.

— Кристиан? — вспомнив свои тревоги, выдохнула она и внутренне сжалась.

— Жив и здоров, — поспешно ответил Карл. — Пишет стихи, рисует каракули, копается в архиве — все как всегда. Признаться, я надеялся на большее, но он опять закрылся в своей раковине.

Попытавшись улыбнуться, она почувствовала, как робко дрогнули губы.

— Расскажи… — решив избавиться от всего, что тревожило и снедало ее, Лирамель умоляюще взглянула, надеясь, что он поймет.

Карл недоуменно нахмурился.

— О том, что случилось за это время? — предположил он, ободряюще сжав ее ладонь.

— Нет… — вздохнув, она замолчала, собираясь с силами. — О том, что ты говорил мне… Там. Я думала… Все время.

Помрачнев, брат отсел в кресло и, склонив голову на бок, окинул ее долгим и пристальным взглядом. В его глазах на мгновенье промелькнули растерянность и что-то, похожее на сомнение.

— Не думаю, что это хорошая идея, Лирамель, — наконец мягко произнес он. — По крайней мере, не теперь. Придет время, я все расскажу. Обещаю. А пока — не хочу, чтобы это влияло на твои решения. Ты должна выбирать сама… Если узнаешь, уже не сможешь. Как не могу я.

— Почему?

Лукаво улыбнувшись, Карл слегка наклонился к ней:

— Даже не пытайся, Ветерок. Я — не Кристиан. Сказал же: всему свое время.

— Нет, — расстроенно выдохнула она. — Хочу знать… Ты утаил… письмо. И княгиня… отец писал об этом?

Черты его лица дрогнули. Молча отведя взгляд, он долго смотрел куда-то в сторону, а затем тихо ответил:

— Отец писал, что твоя жизнь однажды понадобится для спасения Королевства. Это все.

Еще раз вспомнив слова Дариты, Лирамель вопросительно посмотрела на брата.

— Он писал… что? — Чувствуя, как внутри все похолодело, она снова попыталась пошевелить рукой. Пальцы слегка дрогнули. — Я слышала… Миэль сказал. Я помню. Ты тоже видел.

— Проклятье! — Карл мотнул головой и прикрыл ладонью глаза. — Прекрати, Лия! Иногда я искренне жалею, что ты так на меня похожа!