Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий (полные книги .TXT) 📗

Рыцарь двинул пальцами, и по столу заскользила золотая монета. Глаза трактирщика округлились, и он сноровисто ее подхватил, не дав ей упасть на пол.

— Вот… — буркнул рыцарь, откупоривая первый кувшин с тургибатом, — свистнешь, когда закончатся.

Рустам не помнил, как он здесь оказался. Не понимал, зачем он здесь. И не хотел знать, что будет завтра. Он похоронил Жано, похоронил убитых им эльфийских мальчишек и пошел куда глаза глядят. Ему было больно, так больно, как никогда в жизни. Больно и пусто. У него осталось только прошлое, прошлое, о котором он не хотел вспоминать. И он даже не представлял, как может существовать еще и будущее, когда в прошлом и настоящем так много боли и крови. Он пил дерущий горло тургибат, не чувствуя вкуса и с радостью ныряя в серый туман алкогольного небытия. Когда он из него выныривал, его разрывало тоской и болью, и он поспешно нырял туда снова.

Когда его организм в очередной раз переработал чудовищную порцию алкоголя и Рустам снова вынырнул, он с удивлением обнаружил, что не один. Рядом с ним за столиком сидел немолодой уже мужчина со спокойными черными глазами и длинными вьющимися волосами, перевязанными узорчатой ленточкой.

— Ронин… — выдохнул Рустам и пошарил рукой, пытаясь нащупать то ли меч, то ли очередной кувшин.

— Да, это я, причем собственной персоной, — криво усмехнулся Ронин.

Рустам наконец нащупал меч, но не смог выдернуть его из ножен.

— Черт! — пьяно выругался он, смотря на Ронина плывущим взглядом.

Ронин многозначительно хмыкнул, небрежно прочитал заклинание и щелкнул перед лицом Рустама пальцами. В то же мгновение в шею ему уперлось острое лезвие меча.

— Зря ты это сделал, — проговорил протрезвевший Рустам. — Лучше бы ты меня оставил пьяным.

Для кого лучше? — поинтересовался Ронин, словно не чувствуя, как меч опасно натягивает кожу на шее.

Для обоих, — хмыкнул Рустам.

Да брось. — Ронин пренебрежительно махнул рукой. — Хочешь меня убить? Давай убивай.

Рустам задумался.

Раньше хотел, — произнес он наконец и убрал меч, — а теперь мне все по фигу. Зачем приперся? — спросил он, открывая стоявший на столе кувшин.

И стоило тебя трезвить, если ты все равно заново напьешься, — задумчиво протянул Ронин, не спеша отвечать на его вопрос.

А я тебя, между прочим, и не просил, — буркнул Рустам, прикладываясь к кувшину. — Говори, зачем приперся? А если не хочешь, тогда вставай и уматывай.

Да ладно, — примирительно сказал Ронин. — Неужели ты на меня до сих пор сердишься?

Пошел ты, — веско сказал Рустам вместо ответа.

Ну если сердишься, тогда извини, — сказал Ронин и пожал плечами. — На меня, знаешь ли, иногда накатывает. Это все из-за магии. Обычно все нормально, но бывают периоды, когда меня всего ломает и корежит. Я становлюсь мнительным, злым и раздражительным. А тут ты мне под руку попался со своим цвейхандером. Вот и не удержался.

Рустам недоверчиво хмыкнул и смерил мага тяжелым, потухшим взглядом.

— Веришь или нет, мне и в самом деле жаль, — повинился Ронин. — Наказал тебя не адекватно проступку. Да и не было никакого проступка. Просто меня ломало. Ты же не будешь обижаться на женщину, у которой критические дни?

А у тебя что, критические дни? — невесело ухмыльнулся Рустам.

Хуже, — улыбнулся в ответ Ронин. — Целые месяцы. Только две недели назад отпустило.

Черт, надо же, — покачал Рустам головой и подвинул к Ронину кувшин. — Будешь?

Нет.

А я выпью.

Ронин посмотрел на стремительно пьянеющего Рустама и неожиданно спросил:

— Хочешь вернуться?

Рустам задумался, лицо его стало на миг серьезным, но почти сразу же беззаботно разгладилось.

— А давай, — сказал он, бесшабашно махнув рукой. — Прикольно получится. Выйду на дорогу и заору: здравствуй, Алматы, я вернулся!..

Ночные фонари освещают плавно изгибающуюся улицу, утопающую в деревьях. Спят уставшие за день микрорайоны. Дремлют продавщицы в ночных магазинах, и изредка проезжают по изгибающейся пустынной улице ночные таксисты, дисциплинированно останавливаясь на светофорах.

Рустам машинально посмотрел на руку и с удивлением обнаружил, что часы на месте. Тогда он посмотрел на свою одежду — его потрепанное рыцарское одеяние испарилось без следа. Джинсы, рубашка без рукавов, кроссовки. Все неновое, зато чистое и добротное.

— Маг хренов, — буркнул Рустам вполголоса.

Выходить на дорогу и орать «Здравствуй, Алматы!..» ему решительно расхотелось. Он пошарил в карманах и ничуть не удивился, когда обнаружил в них толстую пачку денег и записку:

— Прямо и не поймешь, маг он или торгаш, — язвительно проворчал Рустам и огляделся.

Четыре часа утра. Алматы, незабвенная улица Шаляпина. Он вернулся. А город спит, городу все равно. Как, впрочем, и ему. Нет у Рустама радости, нет и сожаления. Одна пустота внутри. Пустота размером с безбрежную Вселенную.

Рустам сел прямо на тротуар, посмотрел на фонари и почувствовал себя выброшенной вещью. Он скомкал записку и бросил ее в арык. Все было пусто, все для него было безнадежно…

А где-то неподалеку пылился в маленькой квартирке могущественного мага Ронина рыцарский меч. С глинглокским львом в навершии и с надписью на лезвии, выгравированной неизвестными этому миру рунами: «Верой и Правдой».

Эпилог

Лотар Кинродаль, барон Винроэль, вошел в сапфировый кабинет герцога Эландриэля и почтительно замер. Вслед за ним, стуча деревяшкой вместо правой ноги, вошел пожилой эльф, больше похожий на человека.

— Ваше высочество, — подобострастно сказал бледный как смерть барон, — позвольте представить вам вашего тайного агента Луинэля Монтейро, работавшего в свое время под псевдонимом Пес.

Герцог равнодушно скользнул взглядом по согнувшемуся в поклоне тайному агенту и повернулся к барону.

Лотар, сегодня у нас всех грустный день. Сегодня, Лотар, мы хоронили нашего храброго Риталя.

Это очень большая потеря для всех нас, ваше высочество, — почтительно сказал барон.

Глаза герцога блеснули, но он справился с собой и, встав с кресла, собственноручно наполнил вином высокий хрустальный бокал.

— У меня было два верных помощника, Лотар. Ты и Риталь. Теперь Риталя нет, он погиб. Возьми, Лотар, — герцог протянул барону наполненный бокал, — я хочу, чтобы ты почтил его память.

Барон еще сильнее побледнел, он принял бокал дрожащими пальцами и посмотрел на герцога.

— Пей, Лотар, — ласково сказал герцог, — пей до дна, это хорошее вино. Тебе должно понравиться.

Барон глубоко вздохнул и приложился к бокалу. Герцог и Пес не спускали с него глаз. Пес, известный лондейлским горожанкам как толстяк Трамгель, смотрел с интересом, в глазах герцога больше было мрачного удовлетворения.

Барон допил вино, поставил бокал на стол и пошатнулся. Лицо его стремительно посинело, он схватился за горло и рухнул на пол.

— Риталь был бы доволен, — криво усмехнулся герцог, наблюдая за его мучениями.

Пес промолчал. Он только сегодня вышел из «холодного сна» и не собирался форсировать события.

Герцог тем временем наполнил другой бокал и протянул его Псу. Пес взял его недрогнувшей рукой и выпил вино до дна. В глазах герцога появился интерес. Он опустился в кресло и задумчиво произнес:

— Глинглок понемногу начинает подниматься на ноги. Не в интересах герцогства Аркского иметь под боком столь сильного и враждебного соседа. К тому же мы не забыли нанесенные нам обиды и хотели бы отомстить. Но мстить надо кому-то определенному, таков закон мести. И надо же, я даже знаю кому.