Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (книга регистрации .txt) 📗
— Заранее знал, что соглашусь?
— Ты же умный парень, Рэй, а поступки умных людей можно предсказать.
Разочарованно вздыхаю:
— Поэтому мне всегда хотелось быть дураком.
Каллас покачал головой и попытался подняться на ноги. Не получилось, и я протянул ему руку, предлагая помощь. Которая была принята с некоторым удивлением, но без промедления.
А уходя, Ра-Дьен обернулся и сказал:
— В следующий раз, когда захлестнут чувства, вспомни мои слова, Рэй: тобой никто не сможет владеть. Просто потому, что не поймет, кем владеет.
Да уж, трудно понять! Сокровище непомерное! Бросил бы все, к ххажьей матери, уехал бы в поместье, заперся от мира и…
— О чем говорили?
Любопытство Олдена не знает границ. В отличие от моего терпения.
— Любезный мой приятель, позволь попросить о небольшом одолжении…
Невинный тон заставил рыжего мага подозрительно нахмуриться:
— О каком?
— В следующий раз приложи немного сил и подслушай сам, а не заставляй меня пересказывать одно и то же!
Карие глаза сверкнули радостно, но слегка неуверенно:
— Разрешаешь?
— Разрешаю.
— Правда?
— Правда.
— Не передумаешь?
В этом весь Олли: уточняет детали до той степени подробности, когда от них начинает подташнивать.
— Нет.
— И ругаться не будешь?
— Радость моя веснушчатая, прекрати донимать меня по пустякам! Подслушивай, сколько душе угодно, только…
Скуластая физиономия мигом приобрела унылый вид:
— Только?
— Если входишь в курс моих дел, будь любезен принимать в них живейшее участие.
— Участие? — Больше похоже на всхлип, чем на вопрос.
— Именно! Хватит заниматься всякой бесцельной ерундой: пора начать отрабатывать жалование!
— Э… Но я ведь еще не подслушивал?
— Откуда я знаю?
— Клянусь здоровьем моей мамочки!
— Твоя мамочка давно почила в мире.
— Ну… просто даю слово: не подслушивал!
— И что с того?
Олден довольно потер ладони друг о друга:
— А раз я пока ничего не слушал и не слышал, я не могу участвовать… точнее, могу не участвовать в твоих делах. Правильно? Ну, я пошел!
Я поймал его за шкирку, подтянул к себе и ласково пообещал:
— Не переживай, способ заставить тебя работать найдется. А пока… Позови Кириан.
— Где я ее найду? — Олден высвободил мантию из моих пальцев и встряхнулся, как мокрый пес.
— В парке. Небось, уже все деревья у крыльца пообтерла.
— А если ее там нет?
— Есть! Шевели ногами!
Маг выкатился за дверь, возмущенно бурча в мой адрес очередные обиды и сомневаясь в том, что быстро найдет указанную персону. Глупый… Кири всегда была рядом с Баллигом, значит, и сейчас шатается где-то поблизости, хоть моим телохранителям и нет надобности защищать мою жизнь на территории Приюта. Точнее, не было надобности. До недавнего времени, а теперь уже и не знаю, когда, где и чего должно опасаться.
— Вы желали меня видеть, dan?
Она появилась на пороге кабинета беззвучно: если бы я старался услышать шаги, потерпел бы неудачу. Не знаю, магия это, дар природы или что-то иное, но двигаться быстро и тихо под силу не всем. Я пробовал научиться, но только зря потратил время. А вот Кириан еще в раннем детстве овладела искусством незаметно подкрадываться к жертве. Наверное, потому и стала искусной воровкой. А потом ее саму обокрали, похитив сердце…
Всего за сутки красота смуглянки потускнела, превратившись в тень прежней роскоши: ни глаза не блестят, ни коса, хотя обычно пылающее в светильнике масло только придавало «правой клешне» очарования. Гибель Баллига не прошла мимо, ударила в самое уязвимое место. Заставила треснуть? Разбила? Тут не знаешь, что хуже: разлетевшиеся в стороны осколки еще можно собрать и попытаться склеить, а трещину не зарастишь ничем — она может и много лет оставаться неизменной, а может расколоть сердце в самый неожиданный момент.
— Как ты себя чувствуешь?
Взгляд, такой же черный, как туго заплетенные волосы, вздрогнул.
— Мне следовало бы спрашивать об этом у вас, а не наоборот.
— Верно. Но ты же знаешь, какой я неправильный… Ответишь?
— Я готова исполнять свой долг.
— Отрадно слышать. Тем более, мне кое-что от тебя нужно… Но сначала пройдем туда, где нам не будут мешать.
Я шел первым, невольно прислушиваясь к звукам позади, но Кириан ничем не выдала своего присутствия. Даже биением сердца. Зато когда вошли в кладовую, волна невидимой боли, но ясно читаемой боли едва не сбила меня с ног. Однако пока я прикрывал дверь, женщина не сделала ни малейшего движения в сторону распростертого на столе тела, хотя больше всего на свете желала обнять его. В последний раз.
Это хорошо, это очень хорошо… Хотя ничего хорошего в этом нет. Приступим!
— Расскажи мне о событиях вчерашнего вечера, giiry.
— Разве вы сами не знаете всего?
— Если бы знал, не спрашивал бы. Итак?
— Когда вы и госпожа с юга вошли в пределы гостевого дома, мы заняли позиции в надлежащем порядке и приступили к наблюдению.
— На подходе к дому или во время расстановки возникала ли смена ощущений? Пусть незначительная или незаметная, мне нужно знать: было или нет.
Кириан задумалась, восстанавливая в памяти тени минут, пережитых сутки назад.
— Не могу говорить за всех, но я ничего не почувствовала. Ни малейшей опасности.
— Эту опасность ты и не могла почувствовать… Дальше!
— Вы находились в комнате примерно четверть смены, потом вышли на галерею внутри двора.
— Все это время что-нибудь происходило?
— Никаких перемещений на внутреннем периметре. За внешним мы не следили, поскольку…
— Можешь не объяснять. Продолжай!
— Небольшое время спустя вы подали знак.
— Какой?
Она сдвинула полукружья бровей.
— «Внимание».
— Разве?
Смуглый лоб пересекла морщинка.
— Да.
— Ты точно помнишь?
— Конечно! Вы…
Неожиданное замешательство подвигло меня на усиление напора:
— Какой именно жест ты видела?
— Я…
— Вспоминай!
Детская обида пополам с уязвленным самолюбием:
— Я же сказала: «Внимание»! Это было ясно видно! Только Баллиг почему-то…
Кириан замолчала, пораженная внезапной догадкой.
— Что Баллиг?
— Он… — Лепестки полных губ побледнели. — Он… Переспросил меня…
Так. Копаем в нужном направлении.
— Баллиг переспросил тебя насчет знака потому, что?..
— Ему привиделась «Раскрытая клешня».
Я торжествующе присвистнул. Кириан восприняла мое воодушевление по-своему: пристыженно опустила глаза.
Ай, какая занятная мозаика складывается! Незнакомка не только внушила окружающим полное повиновение своей воле, но и пошла дальше, подменяя зрительные образы иллюзорными. Но откуда она могла знать разницу между жестами? Кроме меня и моих телохранителей никто не посвящен в язык знаков, дабы преимущество внезапности не было утеряно. Тем не менее, Баллиг видел одно, Кириан — другое, а Хонк вообще мог наблюдать нечто третье. При этом, «панцирь» все же усомнился в увиденном, и это означает: картинка получилась нечеткой. Словно убийца сама не могла ясно разглядеть или представить себе мое движение и потому неточно передала воображаемое своим жертвам. Сознаниям своих жертв, потому что глаза продолжали видеть то, что есть… О-го-го. А что, если…
Я привел ритм биения собственного сердца в соответствие с тем, что передавали мне со стороны Кириан мои ощущения, прижал ладонь к шее женщины, молясь всем богам сразу, чтобы рука потела сильнее, и приказал:
— Посмотри на Баллига. Сосредоточься на его ранах так тщательно, как только сможешь… Ты видишь их? Видишь?
— Да.
Ответ последовал без промедления, потому что «змейка», живущая в теле Кири, почувствовала меня и охотно приступила к своей грязной работе. Конечно, можно было обойтись и без непосредственного соприкосновения, но требовался быстрый и точный результат, а не пустая трата времени на единение с той, которая шарахается от меня, как от огня.
