Танцующая с Ауте. Трилогия - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
— О! — Ступающий Мягко тряхнул огненно-рыжей шевелюрой. — Ну, с другой стороны, вряд ли существа, обитающие в столь жалких постройках, могут быть настоящими ценителями искусства. Вы только посмотрите на это издевательство над архитектурой! Да этот каменный гроб старше меня! И, похоже, каждое последующее поколение добавляло к нему пристройку на свой вкус... почему-то позабыв отремонтировать все предыдущие. Кошмар! Разве стоят люди, опустившиеся на такой уровень, чтобы перед ними выступал уникальный, единственный, великолепный, талантливый?..
— Л'Рис...
— Да?
— Заткнись.
— Вот так всегда! Никто меня не ценит по достоинству!
Блохи. Я сконцентрируюсь на блохах. Если попробовать выследить их по одной и спалить миниатюрными файрболами, это будет неплохим упражнением на концентрацию. Если повезет, можно будет даже отвлечься от навязчивого желания запустить таким же заклинанием, только побольше, в собственного риани!
Контраст между халиссийским трактиром и лаэсской гостиницей был не просто разительным. Он сшибал с ног.
Замызганное, даже под снегом грязное каменное здание, построенное как раз в том стиле, что так метко отрекомендовал Л'Рис, не вызывало ничего, кроме уныния. Расположено сие чудо было на окраине города, благо строительством крепостных стен тут никто не озаботился: зачем? И так, пока враг долезет на такую верхотуру, его можно будет тысячу раз забросать камнями.
Подъехали новые посетители к сему очагу культуры и тепла к вечеру, когда прозрачные сумерки резко и как-то без предупреждения сменились абсолютной чернотой. (Куда делся день, я так и не поняла. Похоже, из рассвета нас перетащили прямо в следующую ночь.) Аррек вел моего скакуна, посверкивающего свежеопаленными проплешинами на шкуре, на поводу: после третьего файрбола, взорвавшегося почему-то гораздо мощнее, чем полагалось, проклятая скотина взбесилась и слушаться меня отказалась наотрез. Что тут можно сказать? Только то, что чувства, испытываемые мной к собственному транспорту, оказались взаимными!
Чудная процессия остановилась не перед входом, через который то и дело шатались туда-сюда местные, а перед конюшенными воротами Сергей чуть откинулся в седле и громогласно врезал по ним пару раз ногой.
Гигантские створки содрогнулись.
Через минуту, когда арр-лорд уже вытаскивал из седла ногу, дабы повторить процедуру, ворота вдруг распахнулись. Воинственно уперев руки в бока, перед нами стояла зеленомордая личность, относившаяся к какому угодно биологическому виду, только не к homo sapiens. Было это создание метров трех с половиной ростом, массивно, ушасто и явно очень недовольно.
— Кого еще Дикий Волк принес на ночь глядя?
Я ошарашенно мигнула. Это еще говорит? То есть я, конечно, знаю, что разум принимает иногда самые диковинные очертания, но по виду этого обряженного в кожу и мех громилы никак нельзя было сказать, что его артикуляционный аппарат приспособлен к человеческой речи.
— Гостей. — Аррек, мой безукоризненно вежливый, лощеный Аррек смачно сплюнул прямо с седла. — А если ты, гоблинская рожа, всех гостей встречаешь таким манером, то в ближайшем будущем рискуешь оказаться настолько разоренным, что даже шкура твоя окажется прибитой к чьему-то полу в качестве ночного коврика.
Л'Рис в восхищении распахнул голубые глазищи, впитывая каждое слово.
Конюший смерил нахала в кольчуге прищуренным взглядом. Особенно подробно рассмотрел висящий за спиной меч. Покосился на всем своим видом демонстрирующего, как ему скучно, Дельвара.
— А ты кто будешь, чтоб предсказывать? Никак пророк?
Оно еще и с чувством юмора!
— Я пророк, — мягко-мягко, увещевающе ответил Видящий Истину. — Я настолько великий прорицатель, что прямо сейчас тебе предрекаю: если не двинешь в сторону и не примешь лошадей, будешь долго собирать зубы по полу.
— Ничо. Новые вырастут. Чай, не задохлик вроде вас, хумансиков, — хладнокровно парировал конюший.
— Слышь, мужик, кончай рэкет, — вдруг посерьезнел Аррек. — Не видишь, что ли, с нами дамы? Пусти в тепло, а там уж обсудим вопросы платы.
Так это что, было прояснение размеров оплаты?
Гоблин, кажется, только сейчас заметил меня и Нефрит, спрятанных за широкими спинами мужчин. И мгновенно посторонился, пропуская всю компанию навстречу теплу и свету уютной и удивительно чистой конюшни. Почти эль-инский подход к отношениям полов. Я сбросила капюшон, легким, будоражащим изменением готовя тело к новым условиям, и с любопытством огляделась. Конюший уже помогал Нефрит спуститься, галантно подставив свою огромную лапищу вместо лесенки и удерживая повода ее зверя.
— Вы, сударыни, уж простите великодушно, не приметил. Чо ж ты, гад, сразу не сказал, что дамы мерзнут? Нет, пророка тут из себя строит...
Мне оставалось только удивленно поднять брови.
Мягко спрыгнув на посыпанные хвоей доски рядом с Арреком, я не без облегчения передала странному груму свою исстрадавшуюся скотинку. Тот посмотрел на обгорелый мех, покачал головой и увел животных куда-то вглубь, тихо разговаривая с ними на незнакомом языке.
— Это что?
Аррек улыбнулся:
— Гоблин. Из горных.
— Еще и равнинные есть? — Но... в Ойкумене вроде не осталось разумных существ, кроме людей! По крайней мере таких, о которых людям было бы известно.
— Все эти народы в большинстве своем берут начало от людей. Генетические эксперименты, магические трансмутации, просто естественный отбор: мало ли что могло случиться. Вообще, в Диких Мирах много есть такого, чего вроде как быть не должно. В той же Лаэссе, хоть она и человеческий город, можно найти и эльфийское посольство, и рабочие мастерские гномов, и несколько городских кварталов. Разве ты не почувствовала?
— Нет... То есть почувствовала, конечно, но они не ощущались как чуждое. Просто люди со странной внешностью и странными снами.
— Да, эль-ин было бы там прижиться куда как труднее...
Л'Рис, мгновенно усвоивший, как тут нужно себя вести, остался громогласно и грубо, получая от этого процесса огромное удовольствие, торговаться с подоспевшим хозяином. А остальных тут же провели вниз в комнаты. Коридор был неподражаем: феноменально грязный, темный, обильно устланный валяющимися тут же пьяными в стельку постояльцами, через которых приходилось перебираться, точно через поваленные деревья. Ростом эти ребята, может, и уступали эль-ин, но вот в обхвате их точно хватило бы на нескольких наших.
Лучшие покои здесь были расположены в недрах скалы, врубленные прямо в твердую породу, и ценились главным образом, кажется, за стратегическую защищенность. Но сами комнаты меня приятно удивили: скудно обставленные, с меховыми шкурами вместо покрывал, они были сравнительно чистыми и очень теплыми. Что и требовалось.
Аррек удовлетворенно огляделся:
— Приятно знать, что со времени моего последнего пребывания это место так и осталось лучшим в городе.
Я фыркнула.
— О, Антея, ты, право же, не видела по-настоящему грязных гостиниц.
— Видела. Я пять лет прожила в Ойкумене, из них половину — в студенческом общежитии. Глупости все это: кровати, простыни, которые приходится стирать. Гораздо проще было бы уцепиться за какую-нибудь ветку и завернуться в крылья.
— Люди — не летучие мыши. Не порть нашу маскировку, она и так уже трещит по швам.
Я обреченно вздохнула:
— Опять прикажешь залезать в юбку?
Он сделал драматическую паузу, любуясь моим вытягивающимся лицом:
— Нет. Халисса — одно из тех редких мест, где отличительным признаком благородной дамы можно считать потрепанную кольчугу и меч, болтающийся на бедрах. Аристократок тут с детства учат быть и воительницами, и магичками, простолюдинок — тому, к чему душа лежит. Так что можешь одеваться, как хочешь, и не особо скрывать свои способности. В разумных пределах, разумеется.
Настроение резко подскочило вверх. Мелочь, конечно, но все-таки...
Аррек выдал еще парочку советов, сводившихся в основном к простому «не высовывайся», и ушел, прихватив с собой Сергея с Дельваром. Л'Рис поднялся в общий зал с намерением поохотиться на слухи, а я осталась в обществе невидимых северд-ин. Некоторое время сидела, обхватив колени и завороженно смотря на переливы пламени в очаге, затем неохотно поднялась. Тихо и незаметно проскользнула по коридорам вверх, туда, откуда доносился смех и звонкий голос рыжего риани выводил строки песни.
