Королева эльфов. Зловещее пророчество - Хеннен Бернхард (читать книги онлайн .txt) 📗

— Отведи меня к ней, Ламби. Весь Альвенмарк обязан Кадлин. Я никогда не забуду этого и всегда буду настроена благожелательно по отношению к Фьордландии.

— Вы слышали?! Все будет хорошо. Ну же, поднимите свои зады, нужно свести вместе двух королев.

Мужчины отодвинули скамьи, на которых сидели, в стороны, убрали тростник от жаровни. В полу оказалось железное кольцо. Мужчина, обнаживший против нее меч, открыл люк в полу.

— Нам пришлось спрятать их, — пояснил Ламби. — Лейбмедик поджег дом. Я знаю Олава много лет. Должно быть, он сбрендил от страха. В последнее время он сам не свой! Вместо того чтобы помочь, он напутал людей. Когда сегодня днем от чумы умер первый ребенок, поднялась паника. Они сожгли дом, где случилась первая смерть. А потом поднялись сюда.

Увидев в городе пожар, я спрятал Кадлин и Свану в тайник здесь, в королевском зале. А потом пришли они. Мужчины и женщины, которые еще несколько дней назад праздновали вместе с ней. — Старик покачал головой. — Они словно обезумели. Привел их Олав. Они решили, что королева с дочерью все еще заперты в своем доме. И эти свиньи принялись бросать на крышу факелы. Когда дом вспыхнул ясным пламенем, они испугались. Остался только Олав. Думаю, этот стервятник ждал криков из дома. Я прибил его. Потом уже никому не захотелось оставаться. Все убежали…

Ламби взял факел.

— Идем, о дар богов!

Эмерелль не сдержала улыбки. За все столетия, что она прожила на свете, никто не называл ее даром богов…

Сын человеческий повел свергнутую королеву вниз по короткой лестнице в туннель, настолько низкий, что даже ей пришлось идти согнувшись. Через несколько шагов они оказались перед грубо сколоченной дверью. За ней оказалась комната, где висела ветчина. У стен стояли бочонки. Поверх мешков лежали шкуры. На них, вытянувшись, лежала обнаженная белокурая девочка. Тело ее было изможденным. Эмерелль увидела рубцы в паху и в подмышках. В маленькой комнатке воняло гноем и потом.

У ложа сидела на полу женщина с рыжими растрепанными волосами. Бедняжка была в полной прострации. Время от времени она вытирала влажным платком тело ребенка. Женщина даже не заметила, что кто-то вошел.

Эмерелль подошла к королеве Фьордландии и мягко положила руку ей на плечо.

— Позволь помочь.

Женщина подняла голову. В волосах сверкали первые седые нити. Под глазами чернели круги, в уголках губ залегли глубокие морщинки. Эльфийка была потрясена. Насколько же быстро стареют дети человеческие…

— Кадлин?

Женщина недоверчиво смотрела на гостью. По лицу бедняжки текли слезы. Эмерелль почувствовала, что королева тоже заразилась.

— Ты… — Кадлин покачала головой. — Ты пришла. — Фьордландка схватила подол белоснежного платья и зарылась лицом в тонкую кожу. — Наконец-то. Лут, ты услышал меня.

Наконец-то…

Эмерелль опустилась на колени рядом с ложем. Осторожно положила руку на грудь девочки. Малышка совсем замерзла.

Она умирала. Болезнь истощила ее силы. Сердце билось неровно.

Ребенок открыл глаза и взглянул на эльфийку. У него были глаза матери. С бледных губ сорвался негромкий вздох. А затем усталое сердце перестало биться.

Корень лоабо

Элодия сложила письмо в маленькую шкатулку из щепок, которую хранила под кроватью. Она перечитала его трижды. Почерк у Балдуина стал нетвердым. В нем не было прежней силы. Поверх темно-красного воскового пятна стояла печать короля. Они требовали совершить нечто чудовищное, такова была воля правителя. Интересно было другое… Девушке показалось, что письмо было вскрыто после того, как его запечатал король. Под печатью стояла еще одна, последняя строчка.

Бывшая цветочница подумала, что стоит показать написанное настоятельнице, но затем отбросила эту мысль. Жрицы рефугиума не обсуждали приказы короля.

Это было первое письмо, полученное ею после известия о смерти брата. Она надеялась, что стены заведения больше покидать не придется.

Элодия закрыла глаза. Она устала. Иногда девушка спрашивала себя, не болезнь ли это. Вернувшись из лесов Друсны, она постоянно чувствовала себя разбитой, сколько бы ни спала. Ей было тяжело выполнять немногие обязанности, возложенные на нее в рефутиуме. Все, что она делала, она делала для брата. С тех пор как он умер, жизнь ее стала пустой. Иногда она спрашивала себя, не покарал ли ее Тьюред за злодеяния. Хотя этого не могло быть… Она убивала только язычников! Но это поручение… Если она выполнит его, то станет проклятой, а если откажется, то предательницей. Девушка уже слыхала о белом рыцаре. Пожалуй, в Фаргоне о нем слышал каждый. Она убила князя Арси, но героем этой войны стал Мишель Сарти. Его имя у всех на устах. И ей это на руку. Она не гордилась тем, что совершила. Всего лишь выполнила приказ короля, и ее поступок наверняка очень нужен Фаргону. Но этот новый приказ убить… Возможно ли, чтобы рыцарь участвовал в заговоре против Кабецана? Когда она вспоминала старика в постели, ей становилось страшно. Никто не отзывался о нем хорошо. Люди боялись правителя. Но его, вне всякого сомнения, коснулся Господь. Его жизнь не обрывалась, несмотря на то что он то и дело тяжело болел.

Балдуин отправил послание, значит, смерть рыцаря нужна королевству! Сам гофмейстер тоже иногда писал ей. Она всегда будет благодарна этому человеку за то, что он сообщил в длинном письме о смерти Жеана и, в первую очередь, о его жизни. Жеан был счастлив. Он влюбился, но чума унесла его и его возлюбленную. Брат был уважаемым писарем при дворе, и Балдуин не сомневался, что он возвысился бы до наместника, если бы прожил подольше.

На глазах Элодии выступили слезы. Она сделает это для Балдуина, а не для Кабецана. Поднялась и вышла из маленькой хижины, прилепившейся у стены в стороне от главного здания рефугиума. Ей понадобится помощь сестры Анаис, садовницы. Сама Элодия в ядах не разбиралась.

На садовых дорожках стояли лужи. Утром прошел сильный дождь. Он принес с собой первое ощущение зимы. Было промозгло и сыро. Небо низко нависало над горами. Обширные сады, заложенные сестрами, были еще молоды. У недавно посаженных деревьев стволы были не толще руки. Когда они вырастут, рефугиум станет чудесным местом.

Бывшая цветочница прошла мимо молодой послушницы, обрезавшей розовый куст. Девушке было самое большее семнадцать. Она была красива. Элодия меланхолично улыбнулась. Сюда судьба забрасывала только красивых девушек.

Они называли организацию орденом, а себя — сестрами.

Но Церковь ничего не знала о рефугиуме на Моне Габино.

А если бы знала, то наверняка не благословила бы орден. Хотя происходившие здесь чудовищные вещи казались не столь страшными, так как в рефутиуме царил строгий порядок. Все девушки и наставники обращались друг к другу вежливо.

Элодия замерла перед узким красным деревянным мостиком, переброшенным через черную лужу. Темная вода была неподвижна. Девушка тяжело вздохнула. Это было единственное место в рефугиуме, приводившее ее в ужас. В этом пруду в запечатанных глиняных горшках топили тела нерожденных детей. Не проходило и года, чтобы не беременела одна из послушниц. Образование девушек редко предполагало изучение книг. На досуге за высокими стенами рефугиума девушки упражнялись в тоги же искусстве, которое требовалось от них при исполнении заданий короля, поэтому без беременностей не обходилось. Однако в Моне Габино не было места для детей.

Некоторые сестры скрывали свое положение, но все равно правда всплывала. Настоятельница сама забирала детей. Но утопить тяжелый кувшин в черном пруду мать должна была самостоятельно.

Элодия собралась с духом и быстро перешла мост. Вверх взлетели брызги. Карп выпрыгнул за мухой. Здесь они росли большими и жирными. Никто не ел рыбу из этого пруда.

Элодия обнаружила сестру Анаис у кустов олеандра. Сестра размахивала кадилом между растениями и негромко напевала себе под нос. Девушка некоторое время наблюдала за садовницей, пока та наконец заметила ее.