"Фантастика 2023-147. Книги 1-28 (СИ) - Большаков Валерий Петрович (мир книг .TXT, .FB2) 📗

За несколько столетий у каждого было найдено присущее только ему свойство. Вот этот, в неглубоком овражке, заросшем дикой грушей, делает даже третьесортный грузинский чай похожим на "лянсин фу-чу-фу", что в старые времена продавался по шестнадцати рублей за полфунта. А тот, под откосом невысокой горки, шёл на готовку щей и брагу. Третий, огороженный невысоким заборчиком и укрытый навесом — самый ценный. Именно из него брали воду на засолку знаменитых огурцов в тыквах, конкуренцию которым не смогли составить даже заморские ананасы в шампанском. Именно их запил молоком Наполеон Бонапарт, после чего его не смогли догнать даже резвые донские скакуны. Такое вот у них действие на иноземные желудки.

Может всё дело в том, что в незапамятные времена на этом месте накрыло оползнем обоз с серебром, данью Новгорода Низовския земли Орде? Не единожды в Подновской слободе появлялись желающие проверить старинную легенду, бывало и с исправником приезжали, и с бумагами из самого Санкт-Петербурга….

Древний клад упорно сопротивлялся, а полицейские чины впоследствии сочувственно выслушивали жалобы изыскателей, предъявлявших обломанные об их же бока лопаты и многочисленные побои, нанесённые в первую же ночь неизвестными лицами. Но даже сам полицмейстер разводил руками в бессилии — подновский, мол, народ херовский! Археологи приезжают и уезжают, а солёные огурчики остаются. Это дело святое, за них и убить могут.

— Всё, Миша, мне пора, — председатель положил удилище на вбитую в дно рогульку и встал со скамеечки, застеленной старой газетой. — Рыбу почисти сам, матери не разрешай. Тяжело ей уже.

— Хорошо, пап, — согласился десятилетний паренёк, наблюдая уже за двумя удочками. — Я ещё посижу, пока клёв не закончился?

— А огород?

— Пусть вода прогреется, — рассудительно ответил Михаил. — Попозже полью. Мне Федька обещал помочь.

— Нашёл помощника, — улыбнулся Александр Фёдорович. — Он и ведро не сможет приподнять.

— Мешать не будет, да и то ладно. Пусть к работе привыкает, пап.

Интересное наблюдение — здесь дети никогда не называли отцов тятями или батями. Только — папа. Может тому виной отсутствие крепостных в роду? Или то, что даже и тридцать лет назад иметь образование меньше четырёх классов считалось неприличным? А вот зачем нужна была грамота огородникам, не знали даже они сами. Так уж повелось, но только за все пятьсот лет своей истории Подновье так и не удосужилось обзавестись собственной церковью, регулярно собирая немалые деньги на поддержание в надлежащем порядке двухэтажной школы и жалование учителям.

Председатель вышел из калитки своего огорода, к которому пруд примыкал одним из берегов, и досадливо поморщился:

— Василич, ну что тебе, ироду, опять нужно?

— Александр Фёдорович, — колхозник был готов рухнуть на колени. — Христом Богом прошу, подпиши бумагу!

— Я же вчера говорил….

— А вот пожалуйста, и секретарь ячейки подписал…

— Ладно, пойдём в правление, график посмотрим.

По пути в контору Василич ещё раз успел попросить Белякова войти в положение и решить вопрос положительно. Упоминал последнее постановление Совета Народных Комиссаров, в свете которого его, Панова Сергея Васильевича, просьба должна быть удовлетворена. Хорошо ещё, что до конторы только двести метров, до белого каления довести не успел, хотя и надоел за эти несколько минут изрядно, как мелкий камушек в сапоге.

В правлении ещё никого не было, и председатель открыл дверь сам, положив потом висячий замок на полочку в сенях, а ключ обратно под верёвочный коврик у порога. Прошёл в комнату и бросил кепку на диван, спугнув толстую рыжую кошку, которая неведомыми способами пробиралась сюда, каждое утро неизменно оказываясь на своём излюбленном месте. Посетитель, смущённый официальностью присутственного места, скромно присел на скамейке у входа, а Александр Фёдорович перекрестился на красный угол, где перед портретом товарища Каменева, покровителя сельского хозяйства в отдельно взятом колхозе и иконой Александра Невского горела лампада.

Теперь нужно приготовить стол к рабочему дню. Да, собственно, чего его готовить? И так всегда порядок. Вот чернильный прибор с драконами — подарок от японского посла, посетившего по весне передового председателя с полуофициальным визитом. Три телефона. Один местный, с выходом на межгород, второй же позволял соединиться напрямую с генералом Коневым, Ждановым, и Сергеем Сергеевичем Каменевым. Третий, без диска, но в большим золотым двуглавым орлом, держащим в лапах серп и молот, вообще был не подключен, но придавал солидности и веса в деловых переговорах с наглыми снабженцами, постоянно пытающимися получить товар в кредит. Стоило только многозначительно кашлянуть и положить руку на аппарат, как чудесным образом разговоры о бедности заводских ОРСов затихали, и из глубин бездонных пухлых портфелей выплывали наличные.

А что, какие могут быть разговоры об одолжении? Где вы ещё найдёте свежие помидоры к началу апреля? А здесь есть. Не зря же всю зиму строили теплицы, пробивая траншеи под фундаменты искрящими об мёрзлый грунт ломами. И не зря сам Александр Фёдорович под обстрелом вывез из воюющей Германии вагон дефицитнейшего стекла, со скандалом прицепив его к последнему эшелону с купленным заводом. И вот он, результат. Не изволите ли майской клубники? Что, цены кусаются? Вот список материалов, из которых можно изготовить им намордник. И не забудьте про цемент, в прошлый раз на двенадцать тонн меньше привезли.

Александр Фёдорович потянулся к сейфу, который никогда не закрывался из-за отсутствия ключа, и достал толстую тетрадь в коричневой клеёнчатой обложке. Немного полистал, отыскивая нужную страницу.

— Так, что у нас там? Стёпка Капралов сегодня выходит?

— Ага, — энергично закивал проситель. — Он согласился по две смены отработать, пока меня не будет. А с начальником цеха я уже договорился.

За окошком послышался стук каблучков по недавно уложенному асфальту, и в контору вошла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы девчушка. Комсомолка-двадцатипятитысячница, в свободное от учительских занятий время исполняла обязанности делопроизводителя и счетовода. О пистолете под строгим жакетом и хранящейся в шкафу гимнастёрке с лейтенантскими погонами и васильковыми петлицами знал только председатель. Но предпочитал делать вид, что абсолютно не в курсе.

— Я не опоздала?

— Нет, Ольга Макарьевна, это мы пораньше пришли, — облегчённо вздохнул Беляков и показал рукой: — Вот, разберитесь, пожалуйста, с товарищем.

— А что с ним не так? — учительница машинально прижала локтем подмышечную кобуру и села за свой стол.

— Посмотрите график запоев. Внеплановый просит, в качестве премии.

— Фёдорыч, ей Богу…, - протянул колхозник. — Полгода капли в рот не брал….

— Даже после бани?

— Чекушку? Не считается… Зато без выходных работал.

— И я без них. И что?

— Так ведь эта….

— Вот, — Ольга Макарьевна, изучавшая тетрадь, ткнула пальцем в разлинованную страницу. — Вот, есть окошечко, — со вторника по четверг включительно.

— Ой, а нельзя с понедельника? А в четверг уже на работу бы вышел.

— Хочешь и воскресенье прихватить?

— Да я бы и сегодня начал, сразу после смены…. Может сдвинем, а?

— Ладно, — махнул рукой Беляков. — Оля, пишите приказ.

Учительница заправила в пишущую машинку лист чистой бумаги:

— Готово.

— Ага… Приказ. Предоставить Панову Сергею Васильевичу, оператору-механику консервного завода колхоза имени товарища Столыпина, сверхплановый….

— Может, написать — внеочередной, Александр Фёдорович?

— Ни в коем случае. У нас экономика плановая, и потому очередей в Советском Союзе быть не должно. Печатайте дальше…. Так… Сверхплановый запой. Ой, лучше напишите — отпуск, с начислением трудодней в соответствии с тарифной сеткой. С такого-то числа по такое-то число, дата, печать. Давайте подпишу, — Председатель достал из нагрудного кармана "Паркер" с золотым пером, производства завода "Красное Сормово", и расписался.