Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
Трусость и глупость – понятия, идущие вместе (как полагал Клюв), и оба относятся к нему. Он чуял магию, чтобы прятаться от нее, избегать ее. Что до «свечей» внутри… что ж, он рад, если ничто не заставляет их племя мигать, вздрагивать, бешено разгораться. Он подозревал, что решение стать солдатом было еще одним примером его глупости. Жаль, что ничего поделать уже нельзя.
Маршируя по пустыням той страны, что называют Семиградьем (Клюв видел только два города, но был уверен, что где-то еще прячутся остальные пять), он наслушался жалоб собратьев – солдат. Насчет всего не свете. Придется воевать. Почему не воюем? Днем жарко, ночью холодно, проклятые койоты воют так громко, что можно поверить – они стоят в темноте прямо над твоим ухом. Насекомые кусаются, скорпионы, пауки и змеи так и жаждут вас убить. Да, они всегда находят, на что жаловаться. Ужасный город И’Гатан, богиня, что открыла той ночью один глаз и похитила злобного мятежника Леомена. Но когда, казалось, все пропало – девушка Синн явила свою свечу, ослепительно яркую, столь чистую, что Клюв отпрянул. А они и тут нашли повод для недовольства. Синн должна была заранее учуять огненную бурю. Адъюнкт должна была подождать еще несколько дней, потому что морпехи так просто не помирают.
А что насчет самого Клюва? Мог он учуять их? Ну, может быть. Тот маг – Бутыл – со всей его живностью… возможно, Клюв чуял, что он еще жив где-то под пепелищем. Но разве же он не трус? Подойти, скажем, к Адъюнкту или капитану Добряку, доложить – о нет, это слишком. Добряк похож на его отца, а тот не любил слышать ничего такого, чего ему не хотелось бы услышать. Что до Адъюнкта… гм… даже ее солдаты ей не верят.
Он со всеми остальными выслушал ее речь после Малаза (что за страшная была ночь, и он так рад, что оказался далеко, на одном из транспортных кораблей), он помнил, как она намекала, что теперь они остаются совсем одни. Что они будут делать дела, о которых никто никогда не узнает. Без свидетелей, так она сказала. Как будто это важно. Речи обычно смущали Клюва – но не эта особенная речь. Он понимал, что вся его жизнь идет «без свидетелей». Так что она сделала всех солдат похожими на него, на Клюва. Неожиданный подарок от такой холодной, ледяной женщины. Трус или нет, глупец или нет – она покорила его той ночью. Ясно, она о нем даже не думала – но он так высоко оценил даже ее невнимание…
При этой мысли сердце его замедлило бешеный бег; Клюв поднял голову и поглядел на капитана. Сидит на коне в глубокой тени, недвижно, как и прежде; и все же ему казалось, что только что раздался мгновенной стихнувший звук – плеск волн о камень, крики сражающихся солдат, мечи и смерти, копья, ледяными пиками пронзающие плоть, снова волны – но тут всё исчезло.
Вероятно, она заметила его внимание, потому что тихо сказала: – Они прошли мимо, Клюв?
– Так точно.
– Не уловив наших запахов?
– Да, капитан. Я спрятал нас синей и серой свечами. Было легко. Их колдунья, она склоняется перед Оплотами. Она ничего не знает о синем и сером садках.
– Считается, что летерийские маги должны стать нам союзниками, – пробурчала Сорт. – Но мы нашли их скачущими рядом с Тисте Эдур, работающими на них.
– Да, и они встревожены. Особенно здесь.
– В этом и проблема, – ответила капитан, подбирая поводья и выводя коня из-под сени толстых ветвей, в которых они прятались. Дорога, по которой промчался вражеский отряд, была в пятнадцати шагах. – Мы вышли далеко вперед прочих взводов. Или Хеллиан потеряла разум, или Урб. А может, оба сразу.
Клюв понудил двинуться следом свою гнедую кобылку, которую назвал Лили. – Словно мы схватились руками за горячую кочергу прямо из кузнечного горна. Руки обжигает?
– Да уж, руки. Кенебу. Тебе, мне. Всем взводам.
– Э… я имел в виду ваши руки.
– Я учусь замечать такие моменты, – сказала она, поглядев ему в глаза.
– Какие?
– Когда ты пытаешься убедить меня, что крайне глуп.
– О. эти моменты. Я самый вам преданный, капитан. Преданнее нет.
Капитан странно поглядела на него, но не произнесла ни слова.
Выехав на тракт, они развернули лошадей на восток. – Они там. Где-то впереди, – произнесла Сорт. – Готовься ко всяческим трудностям.
Клюв кивнул. Они следовали за двумя взводами уже две ночи. Поистине путь, усеянный трупами. Следы засад, мертвые летерийцы и Эдур – тела затащены в кусты и раздеты. Клюв отворачивался от голых, чтобы дурные мысли не забрели в разум. Все места, которые трогала на нем матушка в ту ночь… нет, это злые мысли, злая память… от такого он может повеситься, как сделал братик…
– Клюв, мы должны их найти.
Он снова кивнул.
– Нужно их обуздать. Сегодня. Что думаешь?
– Это все тот, Балгрид. И другой, которого кличут Куб. Он очень быстро учится магии. Балгрид получил белую свечу, видите ли, а эта страна не видела такой свечи уже давно. Они тащат за собой запах всех оставленных трупов, это все и портит – понимаете, всякие отрезанные уши, пальцы, которые они привязывают к поясам. Вот почему мы идем от засады к засаде, так? А могли бы прямо на них набрести.
– Ну, – сказала капитан, бросив на него удивленный взгляд, – мы же на клятых лошадях, верно?
– Они тоже, капитан.
– Ты уверен?
– Думаю, да. С прошлой ночи. Но Оплоты… есть один, в котором живут звери. Если летерийские маги пронюхают, что случилось, они смогут их быстро выследить.
– Дыханье Худа! А что насчет нас?
– И нас тоже. Разумеется, тут вокруг скачет много народа на конях, пусть стремена у них и плохие. Если они подойдут ближе, то и серая и синяя свечи могут перестать работать.
– Значит, тебе придется постараться, показать им кое-что еще.
Ох, как ему не нравится эта идея… – Надеюсь, нет. От всей души надеюсь.
– Тогда давай уберемся отсюда, Клюв.
«Не выжигайте меня до сердцевины, капитан. Прошу. От такого никому пользы не будет. Я все еще слышу их крики. Слышу крики каждый раз, как начинаю. И сильней всего пугают меня мои собственные крики. Капитан, лучше выбраните меня за глупость».
– Вот бы Мазан Гилани была с нами, – сказал Слабак, клочками мха стирая с рук кровь.
Хеллиан моргнула. «Мазан какая?»
– Слушайте, сержант, – сказал Балгрид.
Он все время так начинал. Она перестала слушать. Все равно что пописать в костер – мужчины умеют, а женщинам на дано. Шипение в темноте – и следом мерзкая вонь. Он начинает: «Слушайте, серж…», а она тут же слушать перестает.
– Вам нужно это услышать, – продолжал нудеть Балгрид, тыкая в нее пальцем. – Сержант?
Хеллиан уставилась на палец. – Хочешь, солдат, я себе левую щеку отрежу? Тронь меня еще раз – и пожалеешь, я тебе обещаю.
– Кто-то выследил нас.
Она скривила губы. – Давно?
– Уже две или три ночи, – ответил Балгрид.
– И ты вот сейчас решил доложить? Мне достались одни идиоты. Как они нас заметили? Ты и Куб заверяли, что мы идем скрытно, что вы что-то сделали. Так что же вы делали? Да наверное, отливали на следы или что-то вроде. – Она сверкнула глазами. – Отливали?
– Что. Нет. Слушайте, сержант, мы…
Снова началось! Она вскочила, чуть не поскользнувшись на волглой глинистой почве. Перестанешь бдеть – и мигом шлепнешься. – Кто-нибудь. Ты, капрал. Оттащи тела.
– Слушаюсь, сержант.
– Уже бегу, сержант.
– И вы двое. Навроде и ты, Отмазка…
– Замазка, сержант.
– Помогите капралу. Это вы устроили тут неразбериху, поубивав всех.
Разве это не правда? Мрачное получилось дельце. Шестнадцать летерийцев, четверо Эдур. Стрела в башку действует на них не хуже, чем на обычных людей. Бух, свалились с коней словно четыре мешка с камнями. Потом было два жулька – один в голову летерийской колонны, другой в конец. Хлоп, хлоп – и в ночи слышны лишь стоны и хруст костей – то ли конских, то ли человечьих, кто разберет?
На ее вкус, чертовы летерийцы оправились слишком быстро. Да, верно, и на вкус Ханно, упавшего потеряв полчерепушки от удара самым дрянным мечом, какой она когда – либо видела. Но солдат потерял равновесие из-за дурацких стремян, Урб легко протянул одну свою громадную ручищу и стащил дурня за перевязь или еще за что. Ударил о землю так сильно, что ветры поперли с обоих концов. А потом Урб так вогнал железный кулачище вражине под шлем, что ссадил костяшки о внутренность черепа, о прозвонки или как их так называют. Зубы полетели во все стороны, и кости и всякая жижа.
