Появляется всадник - Дональдсон Стивен Ридер (список книг TXT) 📗
— Будь у меня дочь, — пробормотал Тор, — которая слушалась бы лучше, чем леди Элега слушается своего отца, я приказал бы ей выйти за тебя, Рибальд. Рибальд коротко хохотнул:
— Все бы вам шутки шутить, милорд. Что старый пьяница, вроде меня, будет делать с дочерью лорда? — Транжирить ее приданое, конечно, — ответил Тор. — Для того ты и женишься на ней. Ради такой возможности.
На этот раз Рибальд смеялся дольше и совершенно искренне.
— Ну, — сказал старый лорд, когда Рибальд застегнул ему пояс, — пойдем глянем на поле брани.
Он сделал два шага к пологу шатра, и его колени подогнулись.
— Милорд, — повторил Рибальд, — милорд. — Голову Тора заполнял черный туман, и старый лорд ничего не видел. —
Бросьте вы это. Король приказал вам отдыхать. Вы убьете себя.
Именно это я и собираюсь сделать, мой друг Рибальд.
— Глупости. — Тору удалось восстановить голос и использовать его, чтобы вынырнуть из черного тумана. — Я лишь хочу убедиться, что король достоин нашего доверия. Я хочу увидеть, как он приводит верховного короля Фесттена и Мастера Эремиса к краху, который они заслужили.
Лошадь. С нее лучше видно. Ничего больше.
Глаза Рибальда покраснели, он, казалось, напрягся, словно все понимал — и не хотел этого показывать.
— Слушаюсь, милорд, — процедил он сквозь зубы. — Я сам присмотрю за всем.
Он опять осторожно помог Тору подняться. Вместе они добрались до выхода и вышли на утренний свет.
От шатра им была видна большая часть долины с холмом, где король Джойс водрузил свой штандарт. Этот пурпурный кусок материи выглядел особенно жалко ярким солнечным утром, на фоне массивных каменных склонов и деятельной злобы катапульт. Возле штандарта стоял король Джойс с дочерью, принц Краген, Териза и Джерадин. Все они смотрели вниз, в долину, на массу войск, катящуюся вперед, словно пропасть Гильдии могли одолеть копья и мечи; никто не заметил Тора и Рибальда. А Тор и Рибальд старались привлекать к себе поменьше внимания.
Рибальд отправился разыскивать лошадей. Тор по возможности постарался оценить вред, причиненный катапультами. В молодости он частенько участвовал в битвах и привык к кровопролитию. Но у короля Джойса было нечто такое, чего не хватало ему самому. Вероятно, чутье подсказывало ему, когда следует рисковать, а когда нет. Тору довелось пережить больше поражений, чем побед. Именно поэтому в свое время, когда король Джойс был совсем мальчишкой, а Мордант — сплошным полем битвы, он прислал Джойсу лишь двести человек. Не из трусости. И не потому, что не слышал честных, полных надежд обещаний Джойса. Нет, он просто дал будущему королю столько людей, сколько мог позволить себе потерять.
Лорд задумался, вспоминая, кого уже потеряли. Давние друзья, отличные воины, толковые хозяева, крестьяне и торговцы, которые не заслуживали гибели. Старый Армигит, который не оставил сыну в наследство свою храбрость. И первенец Тора. Его суровый старый друг Пердон. Измученный Смотритель, больной и благородный Леббик. Слишком много их было; цена была слишком высока.
Он покачал головой. Но боль сохраняла его в тонусе, словно дар Бретера верховного короля. Она помогала Тору собраться с духом и посмотреть, что творится в долине.
Зачем верховный король собирает своих людей? Интересный вопрос. Очевидно, он собирается атаковать кого—то.
Мне нужен конь.
Тор огляделся в поисках Рибальда.
Вот он — идет. Рибальд вел двух лошадей. Своего гнедого и жеребца Тора. Сейчас Тору, чтобы снова подавить боль, больше ничего не было нужно…
Он услышал, как король заговорил.
Голосом, требующим полного повиновения, король гневно высказал:
— Подкрепление. Где этот болван Норге? Мастера нуждаются в подкреплении.
Едва не ослепнув от боли, Тор взобрался на скакуна и устроился в седле.
Он мог потерять сознание, но был в отчаянии, и это отчаяние разогнало мрак. Старый лорд мчался, пришпоривал коня, посылая его в галоп, когда прогремел гром.
Звук шел издалека, словно, воплотив пропасть, Мастера дали земле рот, чтобы выразить ее печаль.
Но Тор почти мгновенно увидел, быстрее посылая лошадь вперед из центра долины к менее людному месту возле стены и держась в стороне от тех, кто мог бы остановить его, это протестовала не земля, о нет. Грохот означал нечто совсем другое.
Словно кто—то открыл в воздухе окно, вниз с грохотом полетели камни. Потом в щель между мирами с ревом устремилась лавина, засыпая пропасть.
Тонны камней; сотни и сотни тонн; достаточно, чтобы построить замок, гору; все это сыпалось с неба над пропастью и с воем исчезало в трещине Мастеров.
Достаточно камней, чтобы заполнить щель. Засыпать ее. Обеспечить проход.
А за летящими вниз воплощенными камнями уже стояли люди верховного короля Фесттена, готовые ворваться в долину, как только камнепад прекратится.
Лавина двигалась вдоль пропасти, заполняя ее камнями.
Затем, пока вся долина потрясение смотрела на происходящее, камнепад пошел на убыль. Быстро, невероятно быстро тонны камней сменились землей и гравием; землю и гравий сменила пыль; пыль разлетелась, кружась, словно снег.
Люди верховного короля Фесттена с воинственным кличем рванулись вперед.
Пропасть была заполнена не слишком надежно; кое—где камни лежали чересчур высоко; в других — земля слишком просела. Тем не менее, почти трети длинны пропасть сейчас можно было пересечь. Войска Кадуола двинулись вперед, пока Смотритель Норге и принц Краген выравнивали линии своих войск.
В долине люди Фесттена отправили по бокам две колонны, чтобы атаковать Мастеров, прячущихся на стенах.
Тор увидел, что кадуольцы наступают, и пришпорил коня. Он забыл о боли, забыл о потерях. Он знал лишь, что опоздает и не сможет предотвратить первое потрясение от натиска. Норге расставил вокруг Мастеров сотни лучников и арбалетчиков. А у Мастеров были зеркала. Этого должно быть достаточно, пока не придет помощь.
Этого было недостаточно: солдат просто не хватит. В долине была тысяча кадуольцев. Две тысячи. И подходили новые, по мере того как им удавалось пересечь пропасть.
Забыв обо всем на свете, Тор выхватил свой двуручный меч.
В скалах впереди он увидел Мастера Барсонажа. Магистр в развевающейся мантии забрался на сигнальное место над зеркалами. Он казался там маленьким и обреченным и, словно потерял рассудок, что—то кричал, пытаясь перекричать воинственный клич Кадуола, яростно размахивая голубой тряпкой и глядя на противоположную стену.
Тор не успел понять, что случилось, а все уже закончилось; но благодаря то ли удаче, то ли тщательному планированию Мастер Барсонаж достиг своей цели.
Оба Мастера одновременно прекратили воплощение. Пропасть перестала существовать.
Там, где только что прошел камнепад, возникла твердая земля. Камни и почва заняли место, которое заполнил камнепад. Лошадь Тора судорожно дернулась, едва не упав. В спазме, похожей на извержение, земля выплюнула весь камнепад.
Боевой клич мгновенно сменился нестройными криками. Сотни кадуольцев погибли во время извержения, когда пытались преодолеть пропасть; еще сотни были сокрушены падающими на землю камнями, перекрывшими долину от края до края. Грохот гранита и стоны заглушили бой боевых барабанов. К несчастью, внутри долины было не меньше двух тысяч человек, готовых уничтожить Мастеров, разбить зеркала. А подкрепления короля Джойса были слишком далеко.
Лучники Смотрителя опомнились и продолжили стрельбу. Но их стрел было слишком мало, а кадуольцев надежно защищали доспехи. И воины с мечами в руках полезли вверх, пытаясь добраться до Мастеров.
Мастер Барсонаж сполз вниз и исчез в щели, которую Тор не видел. Но это подсказало кадуольцам, где находится их цель. Избавленные теперь от необходимости искать, они устремились вперед.
Вместе с Рибальдом Тор врезался в авангард сил Кадуола.
Меч казался ему неподъемным, все тело ныло от боли и лишений, но он махал мечом справа налево и обратно; каждый удар ломал мечи и сносил головы, сокрушал нагрудники и кожаные доспехи. Его лошадь спотыкалась, дергалась, рвалась вперед — но каким—то образом старому лорду удавалось удерживать равновесие. Его меч был его равновесием, его жизнью; вверх и вниз, из стороны в сторону… Он рубил клинком что было сил, а его живот становился все гуще забрызган кровью.
